Война против Украины и разрушение глобальной этики

Опираясь на собственный богатый опыт безнаказанности зла, Россия выступает как разрушитель глобальной этической нормы. Теперь у неё появились единомышленники.

2025 год начался с надежд на мир с Украиной и Западом – с лёгкой руки Трампа, а заканчивается разговорами о неизбежной войне с Европой – ведь Европа всегда воевала с Россией, сама или в качестве чьих-то подсвинков. Неважно, что Европа четыре года назад не воевала, не собиралась и не планировала, а была основным покупателем, продавцом и инвестором в России. В умственной взвеси, где половцы соседствуют с гитлеровцами, между «сейчас» и «всегда» разница невелика. Продолжение войны в 2026 году сперва было объявлено Путиным на «Итогах года» и бывшим экономистом Белоусовым на новогодней коллегии Министерства обороны. Затем его в рамках пропагандистской спецоперации закрепили Лавров и Ушаков в заявлениях 29 декабря.

Разрекламированная встреча Трампа и Зеленского ожидаемо не принесла мира, но, очевидно, помогла сформировать контуры соглашения, которое Трамп счёл если не окончательным, то достаточным для того, чтобы попытаться загнать в него российскую сторону. Путин, как зверь от охотника, бросился петлять. Вместо обсуждения сделки он начал жаловаться на то, что Зеленский попытался его убить. Об этом мы узнали из заявления Ушакова. Из него же – о том, что формулировки, согласованные между Трампом и Зеленским, Россию не устраивают, потому что, «по нашей оценке, [они] оставляют киевским властям поле для различных интерпретаций с тем, чтобы уклониться от выполнения своих обязательств». Дальше Ушаков повторил тезис из чуть более раннего заявления Лаврова: мы не выходим из переговоров, но атака на резиденцию Путина – повод пересмотреть российские переговорные позиции. Выход из переговоров к продолжению войны получился не очень изящным, но вполне ожидаемым.

В колее войны

Слова о необходимости быть готовыми к войне слышны и из Европы. Они интерпретируются в Москве как желание напасть – ведь именно Европа «всегда воевала» с Россией, а не Америка, как годами твердили до этого. Да что там – это нападение уже произошло, и Россия только отвечает, потому что «Запад развязал с нами войну руками украинских националистов». Европа называет даты готовности к столкновению – 2028 или 2030 год. В России над датами смеются. Так же смеялись над названными датами российского вторжения в Украину. В качестве последнего, самого убедительного доказательства крутят на повторе запись российского лидера: «Ну что, мы собираемся нападать на Европу, что ли? Ну что это за чушь!»

В российском бюрократическом пространстве положено верить словам «самого», тем более поставленным на повтор. Но со стороны это выглядит иначе. Похожие слова с той же интонацией наигранного изумления Путин говорил о намерении напасть на Украину. Вдобавок он прямо сейчас утверждает, что Запад уже воюет: «Это не мы в 2022 году начали войну, это деструктивные силы на Украине при поддержке Запада – по сути, Запад сам развязал эту войну», и уже «воюет с нами руками украинских националистов».

А раз так, России и нападать не придётся. Просто опять выйдет Лавров и вновь скажет: «Во-первых, мы не вторгались, у нас просто не осталось другого способа объяснить Западу, что он…»

Раз война уже идёт, вопрос нападения теряет актуальность. Россия, как известно, не начинает войны, а просто заканчивает войны, начатые другими.

К тому же обещания не нападать исходят от человека, знаменитого цитатой: «Если драка неизбежна, надо бить первым». Степень неизбежности драки, конечно же, определяет сам автор высказывания.

Европа беспокоится не напрасно. Путин устроил войну, но то, что он может её остановить в любую секунду, – иллюзия. Начав войну, Путин запустил самоподдерживающийся процесс. Он оказался в подробно описанной учёными ситуации path dependence – эффекта колеи, из которой для него самого нет простого выхода.

Путин не врет заведомо, когда говорит что Россия не собирается нападать на Европу. Он просто может не осознавать, что запущенный им процесс ведет его за собой. А значит может наступить момент, когда не собирающийся нападать на Европу Путин совершенно искренне скажет, что ему не оставили выхода: просто нужно было устранить очередное препятствие, чтобы закончить нынешнюю войну. Тем более, что критерием ненападения объявлены такие расплывчатые вещи как отсутствие обмана и демонстрация уважения со стороны оппонентов.

Охранная грамота

Под новый 2026 год синхронно развиваются два процесса. Жизнь в украинских городах ухудшается: там всё меньше света, воды и тепла, страна теряет связность из-за разрушения дорог, вокзалов и мостов. При этом механизмы поддержки и сострадания, укоренённые в европейской школьной морали, повсеместно оспорены и даже осмеяны. Затяжная захватническая война в комбинации с репрессиями не закаляет, а разъедает фундаментальные этические нормы всё увеличивающегося числа людей. Цинизм объявляется мудростью, равнодушие – хладнокровием, справедливость провозглашают устаревшей, потому что она недостаточно рациональна.

Долгое время все были согласны, что старая школьная этика с культом гражданского сопротивления, личного достоинства, защиты страны от врага устарела и вот-вот её сменит какая-то другая, более универсальная. В итоге старая этика действительно оказалась под ударом, но не сверху, а снизу. Современный мир не перерос её, а словно бы не может взять даже эту устаревшую высоту.

Пресс-релиз и корзина

Все понимают, что у сопротивления, достоинства и школьного героизма есть цена. Одно дело – возглавить героическое сопротивление и так войти в историю, другое – в роли начальника требовать героизма от остальных. Современная западная мораль утверждает безусловный приоритет человеческой жизни, а значит, в отличие от прошлых эпох, за человеком признаётся право не умирать за родину. В итоге агрессор порой демонстрирует более самоотверженное поведение, чем жертва с более высокими представлениями о цене человеческой жизни. Это сбивает хрестоматийную связку между жертвенностью и справедливостью, подталкивая к ложному выводу: раз жертва не хочет умирать за справедливость, справедливость ей не так уж и важна, а значит, и остальные имеют право ею пренебречь.

Другой важный вопрос – цена самой справедливости. Мир резонно полагает, что нет смысла заканчивать цивилизацию мировой ядерной войной из-за вопроса о принадлежности остатков Донбаса. Что безопаснее и ответственнее проявить стратегическое терпение и дождаться смерти Путина, а вместе с ней – размягчения российского режима. Такой опыт смягчения режима в России у мира уже есть. Есть и похожие примеры в Испании, Китае, Вьетнаме, который стал капиталистическим, пусть и под красным флагом, не в результате американских бомбардировок, а вследствие мировых и внутренних процессов.

Часть западных медиа старается прислушаться к процессам внутри России и корректирует политику. Подобно тому как Макрон внезапно сообщил, что надо снова разговаривать с Путиным, западные редакторы сочли, что для полноты картины им необходимы цитаты и интервью экспертов, отражающих российскую точку зрения. В респектабельной западной прессе появились цитаты и даже целые интервью авторов вроде Сергея Караганова и его окружения.

В российских редакциях первого десятилетия нашего века существовало правило отправлять в мусорную корзину пресс-релизы, не читая. Публикация материала, основанного на пресс-релизе или даже разговоре с пиарщиком, считалась грубым нарушением стандартов.

Между тем российские провластные эксперты как раз являются заинтересованной в публикации стороной. Если посмотреть на списки их материалов, они пытаются забиться буквально в каждую иностранную щель, хватаются за маргинальные и малотиражные медиа, которые сами до 2022 года обходили бы далеко стороной. А их выступления – не более чем слегка припудренные пресс-релизы государственных органов.

Даже западные редакции плохо представляют себе степень несвободы внутри России. Им кажется, что они слышат добросовестные рассуждения, пусть и неверные. В действительности они читают пресс-релиз. Иностранные редакторы не отдают себе отчёта в том, что всё это говорится людьми, каждый из которых, сделав ложный шаг, моментально лишается работы, права говорить или писать, средств от продажи или аренды любого имущества, государственных услуг, равных со всеми налогов и даже, в перспективе, пенсии. Поэтому западный редактор получает от провластного эксперта просьбу о пощаде к российским властям под видом размышлений о судьбах мира. Верификация спикера в случае России возможна через факт или риски преследования. В качестве проверочного шага они могут попросить выпустить в российских СМИ интервью собственного политика или эксперта и убедиться, что Россия абсолютно не готова сделать такой разговор двусторонним. В этом отношении абсолютно права была газета Corriere della Sera, отправившая интервью министра Лаврова в корзину.

Злейшие себя

Но, как в евангельской притче, старый дух злобы может привести в мир новых, «злейших себя»: «и бывает для человека того последнее хуже первого».

Не только российские граждане, но и западные обнаружили себя в мире со сбитыми настройками.

Серьёзный сбой случился из-за войны в Газе – он релятивизировал, размазал идею агрессии и сопротивления, расколол противников одних войн на противников и сторонников других. А потом пришёл Трамп.

Совет смотреть на его действия, а не на слова не работает. При его уровне власти разница между ними несущественна: слова там агентны, так как меняют норму и становятся причиной действий или бездействия других.

Трамп легализовал на высшем политическом уровне грубую лесть, бахвальство, площадную брань, демонстративную ложь, беспричинные угрозы, отказ от обязательств, унижение слабых, вопиющую коррупцию, неразборчивость в собеседниках, кадровое и политическое самодурство, присвоение чужих институций, завистливость и мелочную мстительность.

Отмывание всего этого происходит не только потому, что всё это позволяет себе избранный глава самой влиятельной демократической страны, но главным образом потому, что, проделывая всё это, Трамп злоупотребляет устоявшимися отношениями, которые были выстроены совершенно не для него и не для такого образа действий.

Моментально выйти из отношений, строившихся десятилетиями, невозможно, и Дональд Трамп, а вместе с ним враги западных обществ, наслаждаются зрелищем унижения, которому подвергают себя лидеры свободных стран. Им приходится расстилаться перед человеком, который отвечает им недоверием и презрением. Превосходство Трампа в диалоге с европейцами им лично никак не заслужено. Оно досталось нынешней администрации по наследству. Больше всего это злоупотребление связями, которые выстроили предшественники, напоминает другое хобби Трампа – впихивать своё имя в названия чужих институций.

Соединённые Штаты играли роль ведущего защитника институтов, коллективно наработанных западной цивилизацией, и ключевого звена мирового порядка. Отчасти они сами пробились на эту позицию, но лишь потому, что она отвечала их интересам. Отчасти получили это право в результате добровольного делегирования военного и политического лидерства, чтобы погасить избыточное соперничество и уменьшить вероятность конфликтов в Европе. Критикуя наднациональный Брюссель, которому европейские государства передали определённые полномочия для выработки общих правил, американская администрация не осознаёт, что сама является своего рода мировым Брюсселем и уже злоупотребила своим положением хуже ненавидимой Трампом евробюрократии.

Пересмотр итогов

Борясь за пересмотр итогов Холодной войны, российская власть заодно отменяет итоги Второй мировой, которые всегда считала для себя выгодными. После четырёх лет агрессии в Украине её положение в мире больше не определяется победой над нацизмом, одержанной вместе с союзниками, а затем добровольным выходом из Центральной и Восточной Европы. Теперь положение России в мире целиком зависит от итогов СВО и исхода экономического противостояния с Западом. То есть из актуального победителя Россия превратилась – понизив свой глобальный статус – в потенциального, а то и в проигравшего. Именно поэтому Путину так важен исход, который можно будет назвать победным. Старую, признанную всеми победу он разменял на итог новой войны, исход которой всё никак не решится. Но уже сейчас можно утверждать, что даже в случае выигрыша новая победа не поднимется ни масштабом, ни убедительностью, ни этической составляющей на уровень предыдущей. Даже добившись своего, российский лидер окрасит прошлую победу в токсичные тона нынешней агрессии.

Среди отброшенного Путиным ради призрака нового триумфа оказывается буквально вся современная этика, которая в нынешнем виде сформирована по итогам победы над нацизмом и послевоенного противостояния открытых обществ с оставшимися тоталитарными. Объявив себя хранителем традиционной морали, Россия действует как её глобальный разрушитель. Прежде всего страдает этика её собственных граждан – не меньше, чем от вялого двуличия позднего СССР или безграничного материализма 90-х.

Под конец 2025 года Владимир Путин сперва заявил, что по причине успехов российской армии заинтересованность в мирной сдаче ему остатков Донбаса стремится к нулю, а потом, пожаловавшись на атаку беспилотников, обнулил результаты переговоров и перезапустил продолжение войны. Колея требует жертв.

Россия имеет богатый опыт безнаказанности зла. Прошлые преступления прощены или забыты, перекрыты другими делами или погребены временем. Безнаказанность побуждает отрицать сам факт преступлений, считать расплату за них – нечестной, а войну за возвращение уплаченного – праведной. Опираясь на опыт безнаказанности, Россия продолжает воевать, надеясь, что ей опять ничего не будет, а возможную расплату снова получится объявить величайшей несправедливостью.

Полная версия здесь.

Александр Баунов