Китаем будет руководить новая элита

Никто не заметил, что на смену коммунистов в Китае активно приходит технократическая элита.

Среди событий на XIX Всекитайском съезде Коммунистической партии Китая основное внимание уделяется вопросу, кто займёт ключевые должности в администрации председателя Си Цзиньпина на следующие пять лет. Однако траектория будущего развития страны сильно зависит от другой группы лидеров, которые привлекают намного меньше внимания – это технократы, которые будут выполнять конкретные задачи, связанные с экономическими реформами и трансформацией Китая.

На протяжении четырёх десятилетий китайские технократы коллективно спланировали и реализовали чудо преображения страны. Нынешнее поколение, одарённая группа политиков, отправится на пенсию примерно в марте 2018 года, передав эстафетную палочку новому поколению. И это новое поколение – очень образованное, опытное и в основном добившееся самостоятельных успехов – готово к управлению экономическим и социальным прогрессом в Китае с огромным мастерством и старанием. Вопрос в том, будет ли у них открытое пространство, на котором можно развернуться.

Одно известно точно: новое поколение технократов будет работать в совершенно иных условиях, чем их предшественники.

Китай подошёл к моменту значительной неопределённости. Помимо проблем, традиционно присущих процессу смены поколений, при Си Цзиньпине произошли ещё и радикальные изменения в доминирующих политических установках

При Дэн Сяопине, лидере, который в 1978 году начал в Китае радикальный процесс «реформ и открытия миру», единственной политической целью была внутриэкономическая трансформация и рост экономики. Эту цель предполагалось достигнуть с помощью модели коллективного принятия решений, предполагающей активные внутренние дискуссии. Дэн решительно отказался от более широкой международной повестки для Китая – и этому принципу китайские власти следовали три с лишним десятилетия.

Си Цзиньпин, пришедший к власти в 2012 году, изменил политический климат в стране сразу в нескольких ключевых аспектах. Прежде всего, он занялся местной коррупцией, которая подрывала авторитет КПК (и, как следствие, модель государственного управления в Китае), начав беспрецедентную кампанию по борьбе с взяточничеством – она коснулась самых высших уровней руководства партии.

Многие ожидали, что антикоррупционная кампания Си станет кратковременным явлением с целью открыть путь для решительных экономических реформ, провозглашённых в 2013 году на Третьем пленуме Центрального комитета XVIII созыва. Однако в реальности данная кампания превратилась фактически в постоянный компонент управления государством при Си Цзиньпине.

Си считает, что легитимность правительства обеспечивается в основном последовательным следованием принципам, а также экономическим и социальным прогрессом, при строгой приверженности интересам общества, которые оказываются важнее формы правления. Мало кто на Западе до конца понимает эту точку зрения, однако события на Западе в течение последнего десятилетия – финансовый кризис 2008 года, рост неравенства в уровне доходов и богатства, усиление политической поляризации – её существенно укрепили.

В результате, китайское руководство и граждане сейчас как никогда убеждены в том, что власть одной сильной партии является ключевым фундаментом стабильности и роста

Они уверены, что акцент Запада на форме правления, а не на инклюзивных экономических и социальных результатах, является ошибочным, поскольку коррумпированными могут быть и демократические, и авторитарные системы.

Кроме того, при Си китайская экономическая повестка вышла за пределы узких рамок внутреннего роста и развития и включает теперь активные усилия по расширению китайского влияния в глобальной экономике, особенно в странах развивающегося мира. Эта широкая – и постоянно расширяющаяся – международная повестка нуждается в ресурсах (вы не можете стать доминирующим внешним инвестором в Африке и Центральной Азии, не тратя при этом много денег), но при этом она также влияет и на принимаемые политические решения. Например, государственные предприятия, в том числе банки, могут гибче, чем исключительно частные предприятия, реагировать на меняющийся набор государственных и частных стимулов, а также на размер инвестиционной доходности.

Наконец, в последние годы в политических установках Китая всё сильнее проявляется неизбежное противоречие между долгосрочной задачей обеспечения социальной и политической стабильности и более современной целью проведения рыночной либерализации. Китайское руководство твёрдо готово защищать интересы партии, которые оно считает совпадающими с интересами общества. Именно поэтому КПК продолжает делать акцент на поддержании порядка и продвижении своих принципов во всех аспектах китайской жизни, активно участвуя не только в политических дебатах, но и в деятельности частного сектора, а также в социальных делах.

Однако одновременно власти пытаются предоставить рынкам более важную роль в экономике, раскрыть силу предпринимательства и инноваций, эффективней реагировать на нужды и чаяния молодого, образованного, быстрорастущего среднего класса. И для этого есть причина: перечисленные факторы играют роль моторов, помогающих Китаю обеспечивать рост экономики на 6-7% ВВП ежегодно в условиях трудных структурных сдвигов и переходного процесса повышения уровня доходов в стране, причём всё это на фоне сравнительно слабого роста глобальной экономики.

Трудно сказать с уверенностью, не противоречат ли две эти задачи друг другу напрямую. Но повод для беспокойства имеется. Динамичная конкуренция, способствующая инновациям, крайне далека от централизованных плановых процессов, хотя решения госсектора в таких сферах, как фундаментальные исследования, играют, конечно, существенную роль.

Кроме того, как в политике, так и в учёной среде, активные дискуссии незаменимы, когда нужно отделить хорошие идеи от плохих.

Китайская система доказала свою способность проводить внутриполитические дискуссии на высоком уровне между очень хорошо подготовленными и опытными участниками, чья лояльность неоспорима, а затем быстро и решительно действовать 

Но китайское руководство по-прежнему с большим подозрением относится к открытым, свободным общественным дебатам и комментариям. Между тем, качество многих комплексных политических решений – например, связанных с реформой и открытием финансового сектора страны – могло бы повыситься благодаря процессам отсева, свойственным более открытым системам.

В течение следующих пяти лет успех Китая будет зависеть главным образом от качества управления сложной программой правительства и присущими ей противоречиями. Для достижения своих целей руководство Китая должно будет создать деликатный баланс между сильной, дисциплинированной и вездесущей партией, которая устанавливает стандарты и защищает общественные интересы, и инновационными, мощными, обретающими власть рынками, которые ведут экономику страны в будущее.

Майкл Спенс – лауреат Нобелевской премии по экономике, профессор экономики в Школе бизнеса им. Стерна при Нью-Йоркском университете, старший научный сотрудник Института Гувера.

Copyright: Project Syndicate, 2017.

www.project-syndicate.org

• 131
• 129