Яд «белого золота» Центральной Азии

Национальная идея как национальная трагедия – об этом совместная выставка казахстанской Aspan Gallery и узбекистанской 139 Documentary Center в Алматы.

Слово «PАХТА» в названии выставки сначала было не прочесть. Пакста, рахта? Нет, это на узбекском языке (на латинице) так пишется слово «пахта» – хлопок. Мақта по-казахски. Именно эта сельскохозяйственная культура стала для Узбекистана судьбоносной. У каждой страны-выходца из СССР есть свои травмы, которые до сих пор переосмысляются. Для Казахстана это гибель кочевой цивилиации и ашаршылык. Для Узбекистана – культивация хлопка. И выставка, которая открылась в начале октября в Aspan gallery, рассказывает и показывет, какие афтершоки от культивации хлопка узбекское общество испытывает до сих пор.

На выставке представлены работы девяти узбекских современных художников в разных техниках.
Кураторы – Яна Харашо и Тимур Карпов. Впервые выставку провели в Ташкенте в 2022 году в мультдисциплинарном пространстве «139 Documentary Center», а собирали ее организаторы в течение двух лет. За границей Узбекистана выставка экспонируется впервые.

«”PАХТА” – первая выставка в Казахстане, посвященная теме хлопка в интерпретации современных авторов, рефлексирующих о значении хлопка как сельхозкультуры, полностью изменившей быт, контекст и ландшафт всей Центральной Азии, – говорит куратор Тимур Карпов. – Сто лет культивации хлопка на непригодных для этого землях вододефицитного региона привели впоследствии к самой масштабной экологической катастрофе – высыханию Аральского моря».

К слову, Тимур не первый год изучает проблему наследия культивации хлопка. Несколько лет он посвятил мониторингу хлопковых полей Узбекистана – для выявления принудительного труда, в том числе и детского. За это время он много раз преследовался властями, испытав на себе все карательные методы авторитарного режима, в том числе и пытки. И вот в 2022 году в Ташкенте стало возможным проведение такой выставки. По словам Карпова, власти выставку не запрещали и не закрывали, но куратор из спецслужб (такое практикуется в соседней стране) все-таки присматривал за организаторами. «Да, у нас есть куратор из спецслужб, но его работа наблюдательная, можно даже сказать – исследовательская. И это все, что сейчас идет со стороны властей, они нам не мешают и не помогают. И этот статус-кво позволяет нам работать и делать проекты, связанные с памятью и травмой», – сказал он.

Для Узбекистана культивация хлопка сложная и многослойная тема, где замешаны не только вопросы колонизации/деколонизации, но и экологии, и манипуляции массовым сознанием, и гендерного неравенства. Миф о «белом золоте Узбекистана» стал паттерном не только визульным, в созданных людьми объектах (от мозаики на зданиях до узоров на бытовых предметах), но и был прочно внедрен в сознание не одного поколения узбекистанцев и с помощью пропоганды стал символом узбекской идентичности и национального достоинства.

И эта выставка-исследование видится как попытка работать с памятью и травмой, попыткой поддержать деколониальный дискурс в обществе, попыткой использовать триггер как повод говорить, и, наконец, попыткой разрушить годами романтизированный образ. «Авторы экспозиции пытаются разобраться, чем является ассоциация «Узбекистан – хлопок» для общества и культуры сегодня, насколько повсеместны символы, созданные советской пропагандой, как глубоко они проникли в окружающую нас повседневность, как трансформировали ее и какое значение имеют сегодня», – говорится в пресс-релизе к выставке.

Три работы на выствке посвящены незаконному использованию детского труда. Более ста лет, с конца XIX века и по 2015 год (!) Узбекистан практиковал принудительный детский труд на хлопковых полях. Дети работали наравне со взрослыми и жили в условиях голода и антисанитарии на полях. Несколько поколений людей на собственном опыте знают, что такое сбор хлопка, потому что почти каждый ребенком работал на хлопковом поле.

Этот вопрос поднимают Диляра Каипова («Пахтакор»), Анна Иванова («Дети собирают хлопок») и Александр Федоров (Cotton Bomb).

Умида Ахмедова («Пахта») представила часть своего визуального исследования идеологизации хлопка со времен СССР как символа будущего благополучия и процветания страны. На картографии Наби Агзамова видно, как нарушался водный баланс всего Центрально-Азиатского региона, что и и привело к экологической катастрофе – высыханию Аральского моря. Мало того, на поля с воздуха распыляли пестициды для сброса листьев, и эта химия останется в почве и воде навсегда.

Вячеслав Ахунов смешивает советские символы (хлопок) и символы западного мира (пепси и кока-кола) в один орнамент и ставит вопрос о том, как одно заменяет другое, но травма остается, хотя она может и видоизменяться, приспособившись к текущему времени и конъюнктуре.

Еще одна работа Анны Ивановой («Хлопкоуборочный комбайн») затрагивает тему гендерного перекоса на хлопковых полях. По словам Тимура Карпова, до 75% рабочей силы на хлопковых полях составляли женщины. Надо отметить, что сбор хлопка это тяжелый физический труд, прибавьте к этому нечеловечские условия проживания. Но советская пропаганда на все вопросы имела свои ответы. В культ была возведена личность хлопкоробки, комбайнерки Турсынай Ахуновой, о которой слагали песни и поэмы, по ней «равняли» женщин страны и готовили их принять счастье на хлопковых полях. Но почему-то только мужчины могли сделать карьеру на хлопке и подняться вверх на социальном лифте, что они с успехом и делали, становясь биг-боссами.

«Монокультуре, хлопку подчинили миллионы людских жизней, ради хлопковой независимости СССР, сделав его культовым продуктом в сознании узбекистанцев», – написал Вячеслав Ахунов в своей книге «Консервы и консервация, пастеризация и стерилизация в домашних условиях».

Тем временем на сегодня доход от сбора хлопка в Узбекистане составляет $1 млрд, а переводы от трудовых мигрантов – $1,5. Выходит, что годами вдалбливаемый в головы узбекистанцев миф о «белом золоте», который преподносили и романтизировали на протяжении многих лет, не привел страну к процветанию и уж точно не дал людям обещанного счастья.

Выставка продлится до января 2024 года.

Фото автора