Зачем потомок ханов пошел на сотрудничество с большевиками?

В октябре этого года ученому-историку, организатору науки и первому ректору Алматинского медицинского института Санжару Асфендиярову исполнилось бы 135 лет.

Человек, вернувший городу имя

Прямой потомок ханов Абулхаира и Абылая по отцовской и материнской линиям, сын генерал-майора, военного переводчика Сейтжафара Асфендиарова, выпускник Санкт-Петербургской Императорской военно-медицинской академии (1912 год), военврач, участник Первой мировой войны Санжар Асфендиаров стал первым казахом-медиком, возглавившим наркомат здравоохранения Туркестанской АССР (1919-1920).

– Благодаря ему в 1921 году при Туркестанском государственном университете был открыт медицинский факультет, а в Ташкенте организованы курсы по подготовке медсестер и лекарских помощников из числа представителей местных национальностей, – рассказывает ученый-историк, санжаровед, Алмас Джунисбеков. – В 1920 году ему поручают проведение земельно-водной реформы в Туркестанском крае, конечной целью которой было возвращение отнятых в пользу переселенцев земель казахским крестьянам. После ее завершения Асфендиаров назначается полномочным представителем Туркестанской АССР в Народном комиссариате по национальным делам РСФСР. В начале 1922 года он вернулся из Москвы и до национального размежевания республик Средней Азии в ноябре 1924 года занимает высокие государственные посты – от временного исполнителя обязанностей секретаря Компартии Туркестана до заместителя правительства Туркестанской АССР.

Санжар Асфендиаров вошел в число тех национальных ответработников, которые, борясь за территориальную целостность Казахской АССР, внесли большой вклад во включение в ее состав двух казахских областей Туркестанской АССР – Семиреченской и Сырдарьинской. Это нынешние Алматинская, Жамбылская, Туркестанская, Кызылординская и частично Мангыстауская области. Кстати, именно за его подписью в марте 1921 года ТурЦИК издал декрет о возвращении городу Верному его исторического названия – Алма-Ата.

В 1925 году был вновь отозван на работу в Москву, где был назначен заместителем секретаря Президиума ВЦИК, секретарем Совета Национальностей СССР, а также избран членом ВЦИК XII созыва – возглавил Отдел национальностей, а также вошел в число множества постоянных государственных комиссий.

В 1927 стал ректором Московского института востоковедения, а чуть позже – исполняющим обязанности директора Института по изучению национальных и этнических культур восточных народов СССР, вошел в состав Президиума Российской ассоциации научных институтов общественных наук, избран членом Президиума Всесоюзного Центрального Комитета Нового тюркского алфавита, преподавал в мединституте, где ему первым из числа казахов присуждается высокое звание профессора.

В научной сфере раскрылся его талант ученого-организатора. Он снаряжает этнографические и археологические экспедиции в Казахстан и Среднюю Азию, в это же время начинают выходит его первые научные работы, посвященные истории Востока и причинам возникновения ислама.

Но самым плодотворным в его жизни был алматинский период. В 1928 году Санжар Асфендиаров по приглашению правительства Казахской АССР возглавляет работу по организации КазГУ – с 1930 года КазПИ, были куда приглашены известные педагоги и ученые из Москвы, Ташкента, Киева, Одессы. Сам Асфендиаров стал не только первым ректором КазГУ, но и первым деканом историко-географического факультета, заведующим кафедрой истории Казахстана.

Кроме того, при его непосредственном участии в 1928-1931 годах в республике стали функционировать ветеринарный, сельскохозяйственный и медицинский институты.

Став в 1931 году наркомом здравоохранения, инициировал создание Института туберкулезных заболеваний (Национальный центр проблем туберкулеза), охраны материнства и детства (Научный центр педиатрии и детской хирургии), Казахского кожно-венерологического института (НИИ кожно-венерологических заболеваний)…

По результатам его доклада в декабре 1932 года правительство республики принимает решение о преобразовании Алматинской городской больницы глазных заболеваний в Краевой институт офтальмологии (нынешний Казахский НИИ глазных болезней).

В 1932-1933 годах Санжар Асфендиаров активно привлекается к работе по созданию казахстанской базы Академии наук. Сначала – в качестве члена президиума Научного совета, а затем фактически первого руководителя по созданию Алматинского ботанического сада, организации исторического, литературно-лингвистического, биологического, геофизического, химического и энергетического секторов и отделений базы, которые впоследствии были преобразованы в профильные НИИ, вошедшие в состав Академии наук Казахской АССР, открытой в 1946 году под руководством академика Каныша Сатпаева.

Загадочные контексты

Знание русского, английского, французского и арабских языков дало ему возможность провести анализ обширного исторического материала и подготовить ряд научных работ по истории своей страны. Под его редакцией был издан двухтомный фундаментальный сборник – «Прошлое Казахстана в источниках и материалах», опубликованы его значимые научные труды по истории Казахстана: «История Казахстана (с древнейших времен)», «Национально-освободительное восстание 1916 г. в Казахстане», «Очерки истории казахов», а также историческая повесть «Шатер мира».

– Его знания – продукт семейной интеллектуальной среды и династийной наследственности, – считала специалист по казахской истории XVIII века, кандидат исторических наук Ирина Ерофеева. – Иначе, работая в годы советской власти в десятках комиссий и занимая несколько должностей, он не смог бы оставить после себя столь глубокие исторические труды. Сейчас, когда мы читаем «Историю Казахстана» Санжара Асфендиарова, она поражает глубиной мысли и колоссальной широтой эрудиции. По признанию многих специалистов, в Казахстане было три выдающихся историка не просто национального, а международного масштаба: Чокан Валиханов, Алихан Букейханов и Санжар Асфендиаров. С точки зрения новизны выдвигаемых исторических гипотез, эти трое не копировали идеи, высказанные уже кем-то, а сами инициировали постановки многих проблем, которые стали в последующем широко распространенными среди историков.

Санжаром Асфендиаровым разработаны такие исторические концепции, как происхождение казахской народности. Широкие кругозор и образованность дали ему возможность рассмотреть эти вопросы фундаментально. Все, кто сейчас пишет на эту тему, в качестве основополагающих идей этногенеза, особенностей влияния проблемы миграции центрально-азиатских племен на процесс формирования народов, ссылаются на Асфендиарова.

Кроме того, он высказывал мысль о том, что завершение образования казахских жузов приходится на XVI век. В 70 годы ХХ века был найден первоисточник за 1616 год, где впервые об этом упоминается. Таким образом, он предвосхитил установленные впоследствии документально датировки. Жузы, разумеется, проходили длительный процесс становления, но их конечный этап Асфендияров совершенно справедливо связывает с распадом Ногайской орды, после чего происходит вливание части ногайцев в состав казахского народа.

И, наконец, ему принадлежит идея о влиянии великих географических открытий на культурно-исторические судьбы кочевничества. То, о чем сейчас пишут казахстанские, российские и европейские историки, впервые было обосновано Санжаром Асфендиаровым. Эта концепция отвечает на вопрос о том, как происходит превращение кочевой Центральной Азии в зону изолят в результате великих географических открытий и перемещения трансконтинентальных торговых путей из сухопутных маршрутов на атлантические морские пути. Благодаря этому, считал Санжар Асфендиаров, происходило усиление оседлых цивилизаций, которые в те периоды, когда происходят кризисные явления в развитии кочевничества, замыкают и окружают кочевые степи. В такие моменты усиливается зависимость кочевников от оседлых государств. Кроме того, Асфендиаров выдвинул очень ценную гипотезу о том, что до великих географических открытий кочевые народы оказали большое влияние на социально-политические и культурно-исторические процессы в Европе и в Азии.

В своих исследованиях он никогда не опускался до того, чтобы постановка исторической проблемы носила обывательский характер. Он подходил к этому с точки зрения системного анализа. И тут, конечно, есть очень интересные моменты. С одной стороны – отстраненная позиция, отсутствие каких-то родовых привязанностей, а с другой – загадочные контексты, которые не могут не обратить на себя внимание любого уважающего себя историка. Они есть как в «Истории Казахстана», так и в других его работах. Поскольку они писались в 30 годах прошлого века, то, как мне кажется, это связано с тем, что Асфендиаров при всем желании не мог позволить себе до конца высказываться по некоторым более или менее конкретным вопросам. Думаю, что на определенные сюжеты истории Казахстана у него есть специальные статьи или их эскизы (они угадываются через отдельные емкие фразы скупых строк «Истории Казахстана»). Люди такого плана обязательно должны были писать в ящик стола, поэтому его рукописи еще предстоит найти. И не надо забывать, что он был удивительно работоспособный человек. Кроме «Истории Казахстана», у него, к примеру, были интересные труды по истории ислама и по восстанию 1916 года.

Многих интересует вопрос, был ли переход Санжара Асфендиярова и других представителей национальной интеллигенции на сторону большевиков вынужденным или же это было продиктовано идейными соображениями? По мнению Ирины Ерофеевой, если представители движения «Алаш» вынуждены были пойти на этот шаг в основном в силу политической конъюнктуры, то Санжара Асфендиярова привлекала экономическая теория Маркса. Но увлечение Санжара марксизмом, в отличии от многих его современников, не было поверхностным. Он уловил наиболее рациональное зерно этого учения – метод социально-экономического анализа, который был блестяще применен в его работах.

Дом, в котором он жил

10 самых плодотворных (и последних) лет своей жизни, с 1928-го по 1937 год, вместе со своей семьей Санжар Асфендиаров прожил в доме бывшего директора Верненской гимназии. Сейчас – Толе би, 29, где в 1989 году установили мемориальную доску.Здесь из-под его пера вышли все его наиболее значимые научные труды как историка. Все эти годы рядом с ним была его верная спутница, дочь известного политического деятеля Сералы Лапина – Рабига. В этом же здании в 1928-1929 годах, как свидетельствует мемориальная доска, проживал близкий друг Санжара Асфендиарова, известный государственный деятель, выпускник Санкт-Петербургской императорской военно-медицинской академии, один из лидеров движения «Алаш» Халел Досмухамедов. В 1929 году он, в ту пору проректор КазГУ (КазНПУ им.Абая), был арестован и сослан в Воронежский концлагерь. Педагогическую работу в КазГУ были вынуждены прекратить и другие видные алашординцы – Ахмет Байтурсынов, Алимхан Ермеков, Елдес Омаров.

Сам Санжар Асфендиаров был арестован в августе 1937 года. После убийства Кирова в 1934 году новая власть стала присматриваться к интеллигенции, особенно к той, которая не имела пролетарских и бедняцко-крестьянских социальных корней. Кроме официальных доносов органов НКВД, свою роковую роль сыграли зависть и личные взаимоотношения.

В феврале 1938 году он был расстрелян, как «враг народа и буржуазный националист». Его останки захоронены в братской могиле в селе Жаналык Алматинской области.

Во время ареста, по воспоминаниям родственника со стороны супруги, известного художника Кулахмета Ходжикова, из дома бесследно исчезли рукописи научных работ, личный архив и богатейшая домашняя библиотека.

– В 2014 году в канун его 125-летия при содействии правительства РК был изданы сочинения Санжара Асфендиарова в четырех томах, снят документальный фильм о его жизни и деятельности, в прошлом году – четырехсерийный художественный фильм про алматинский период его жизни, куда я был привлечен в качестве консультанта и автора сценария, правда, на экраны он почему-то до сих пор не вышел), – рассказывает санжаровед Алмас Джунисбеков. – Однако, несмотря на такие позитивные достижения, одно из самых старинных и красивых зданий южной столицы – дом, в котором жил Санжар Асфендиаров – остро нуждается в капитальном ремонте и реставрации, об этом свидетельствует загнивающая ржавая кровля, оставшиеся без заботы и ухода деревянные элементы здания – карниз, окна, вставки, навес перед входом, лопнувшая внешняя штукатурка и краска на оконных рамах, потрескавшийся фундамент. Так как вход посторонним лицам на территорию консульства запрещен, неизвестно в каком состоянии находятся коридор, пол, потолок, электрическая проводка внутри здания и в подвале.

Консульство Турции, на территории которого он находится, завершив в 2009-2010 годах строительство нового 4-этажного корпуса в нескольких десятках метров от него, забросило здание. С тех пор дом Асфендиарова, входящий в список архитектурных и культурных памятников Алматы, и, следовательно, находящийся под охраной государства, вызывает лишь сочувствие и уныние.

Более того, со стороны улицы Толе би перед зданием был воздвигнут высокий металлический забор с заостренными наконечниками, обнесенный колючей проволокой. Из-за него теперь совершенно невозможно увидеть само здание и тем более мемориальные доски с именами Санжара Асфендиарова, Халела Досмухамедова и директора Верненской гимназии, которые установлены на южной стене здания.

Меры безопасности, предпринятые турецкой стороны, разумеется, можно понять, но ведь это здание не их личная собственность. К слову, такой же забор воздвигнут вокруг здания купца Шахворостова, в котором располагается консульство Франции.

Но даже если, консульство Турции проведет ремонт и приведет здание в надлежащий вид, оно должно выполнять свою историко-просветительскую и социальную функцию. Казахстанцы хотят, как и раньше (до того, как поставили металлический забор), иметь доступ к этому архитектурному памятнику с неповторимой историей. В связи с этим было бы разумно это здание использовать для организации дома-музея Санжара Асфендиарова.

Алмас Джунисбеков напомнил, что так как в Алматы не так уж много домов-музеев (есть Ахмета Байтурсынова, Мухтара Ауэзова, Динмухамеда Кунаева, литературно-мемориальный музейный комплекс Сабита Муканова и Габита Мусрепова – и, пожалуй, все), то это предложение является вполне логичным и имеет право на жизнь.

– Известно, что такого рода музеи пользуются большим спросом у туристов, – говорит он. – Примером тому дом-музей Сакена Сейфуллина в Астане. Что касается Дом-музея Санжара Асфендиарова, то его можно передать в ведение Института истории и этнологии им. Чокана Валиханова по примеру научно-культурного центра – Дома-музея Мухтара Ауезова, который находится на балансе Института литературы и искусства им. М. Ауезова. Это будет символично, так как именно Санжар Асфендиаров был одним из организаторов и первых руководителей исторического сектора в составе Казахского филиала АН СССР, из которого и возник НИИ истории и этнологии.

 Ко всему прочему, при музее можно будет организовать научно-культурный центр национальной памяти для сбора воспоминаний и сведений потомков представителей национальной интеллигенции, создания медиафонда, организации тематических музейных выставок и проведения мастер-классов для студентов и школьников-старшеклассников. К этой работе, считает ученый-историк, необходимо привлечь историко-просветительский центр «Адилет», который также находится при Институте истории и этнологии им. Чокана Валиханова.

• 64
• 32