Зачем Россия ограничивает доступ к информации о Шокане Уалиханове?

Шокан Уалиханов окончил Сибирский кадетский корпус в Омске (1847-1853) на один год раньше своих сверстников. Начальство полагало излишним знакомить кадетов-инородцев с такими специальными военными дисциплинами как тактика, фортификация, артиллерия, которые преподавались в выпускном классе.

Всего в Сибирском кадетском корпусе за все годы его существования (1845-1907) обучалось 13 казахов. Затем это училище было преобразовано в Омский военный корпус.

Шокан, как вспоминал его друг и однокашник Григорий Потанин, намеревался поступить на восточный факультет Санкт-Петербургского университета, чтобы затем «под прикрытием какой-нибудь маски проникнуть в загадочные недра Поднебесной империи и эту мечту он постоянно носил в своей голове…».

И через несколько лет она осуществилась, правда, с немалой опасностью для него. Можно предположить, что военное министерство России уже тогда исподволь готовило его к этой миссии – военного разведчика.

Так как после кадетского корпуса Шокан несколько лет являлся адъютантом генерал-губернатора Западной Сибири Густава Гасфорда, то из первых уст был осведомлен о планах России на Востоке, в частности, в Китае. Начиналась «большая игра» великих держав за влияние в Центральной Азии, поэтому российскому МИДу и военному министерству нужно было получить нужную информацию об обстановке в этом регионе.

Как вспоминал позже знаменитый путешественник, географ Петр Семенов Тянь-Шаньский, именно он, впечатленный наблюдательностью, меткими суждениями и огромным потенциалом исследователя, первым высказал идею о тайной поездке Шокана в Кашгар.

В июне 1858 года, хорошо владеющий, кроме немецкого, французского, русского, арабского и персидского, несколькими наречиями тюркского языка (китайский не успел выучить), молодой офицер по секретному заданию российского Генерального штаба проник в Жетысу, Кашгар и Кульджу под именем купца Алимбая – родственника караван-баши, ташкентца Мусабая Тохтубаева.

Со времен венецианского купца и путешественника (XIII-XIV века) Марко Поло ни один европеец не проникал на земли Джунгарии и Восточного Туркестана, правители которых отличались религиозным фанатизмом по отношению к иноверцам и беспощадно казнили их. Самый яркий пример – казнь (через обезглавливание) агента Ост-Индской компании, немецкого путешественника и исследователя Адольфа Шлагинтвейта за несколько месяцев до прибытия Шокана в Кашгар.

Во время тайного полугодового пребывания там большую часть своего времени Шокан проводил на главном городском рынке («Чон базар»). Только здесь, общаясь с местным населением, можно было собрать самую разнообразную информацию по интересующим тайного агента вопросам. Чтобы отвести от себя какие-либо подозрения, он, по местным обычаям, временно женился на местной девушке-уйгурке, а перед отъездом вернул ее родителям, заплатив, естественно, серьезны отступные.

Подвергая свою жизнь ежедневной опасности, так как вскоре пошел слух о прибытии с караваном русского шпиона, он стал первым по-европейски образованным человеком, побывавшим в этом закрытом крае.

Когда караван тронулся в обратный путь, по приказу кокандского хана за ним была организована погоня, но Чокан Валиханов успел выехать из Кашгара. Так чудом он избежал трагической судьбы Адольфа Шлагинтвейта, казненного в августе 1857 года по приказу местного правителя Валихана-тюре.

Шокан вернулся в Верный 12 апреля 1859 года после 10 месяцев и 14 дней опасного путешествия. Известно, что он не отличался ни богатырским телосложением, ни здоровьем, поэтому ему необходимо было длительное время для психофизической реабилитации после смертельно опасной поездки.

В Санкт-Петербург по месту службы он прибыл лишь в марте 1860 года. После отчета о своей поездке в Кашгар получил звание штаб-ротмистра, ему выдали единовременное пособие в 500 рублей серебром и пожаловали установленным для мусульман орденом Св. Владимира 4 степени. Им награждали людей, исполнившим поручения, сопряженные с опасностью для жизни.

По оценке Русского географического общества, его тайная поездка в Кашгар представляла собой «замечательный географический подвиг со времен Марко Поло».

В определенной мере она способствовала упорядочению пограничных вопросов между Китаем и Россией в Синьцзяне, что нашло отражение в нескольких договорах – Пекинском (1860 г.) Ливадийском (1879 г.) и Санкт-Петербургском договоре (1881 г.)

После той поездки Шокан был причислен к Азиатскому департаменту МИД России, а также избран членом престижного Русского географического общества.

В свободное время от службы время он посещал лекции в Санкт-Петербургском университете и вел типичный для молодых аристократов того времени образ жизни: посещал балы, театры, бывал на скачках. Как вспоминали его друзья, «вместе с грациозностью и интеллигентностью в нем присутствовали лоск и шик гвардейского офицера», что придавало ему «вид европейского сибарита и денди…». Современники отмечали, что редко встречали человека с таким чувством юмора, самоиронии, насмешливостью и острым, как бритва, языком.

В 1864-1865 годах Шокан Уалиханов участвовал в военной экспедиции полковника Михаила Черняева в должности переводчика при завоевании и присоединении к России Южного и Юго-Восточного Казахстана. Генерал-губернатор Западной Сибири Александр Дюгамель в письме военному министру Дмитрию Милютину характеризовал штабс-ротмистра Уалиханова как «ловкого и развитого азиатца, хорошо знающего русский и татарский языки».

Он оправдал возложенные на него надежды: по завершении операции командир экспедиционного отряда Черняев отмечал в своей депеше в Омск, что «успеху отношений с местным населением много способствовал своими обширными знаниями штабс-ротмистр Валиханов». Но после того, как он (Черняев) разрешил своим солдатам после взятия Аулие-Ата (Тараза) грабить город, между ними произошла крупная ссора, и Шокан, самовольно оставив отряд, вернулся в Верный. За такой проступок его вполне могли отдать под военный трибунал…

… В его биографии есть покрытые тайной страницы. Так, ученые до сих пор спорят, был ли он в столице Франции? Ведь в письме к родителям от 4 ноября 1860 года Шокан сообщал: «…через месяц выеду из Петербурга в Париж, для чего занял деньги у одного человека…». А некоторые его знакомые (например, дипломат Александр Врангель) вспоминали, что встречали его в этом городе.

Пролить свет на этот факт могут только архивы Службы внешней разведки России, доступ к которым по понятным причинам ограничен, а точнее практически невозможен. Так было и в советские времена, а сейчас – тем более. Хотя со дня кончины Шокана Уалиханова прошло уже 160 лет…