Зачем Россия и Казахстан перестали считать талибов террористами

11 июня, 2024

4967

Накануне очередного экономического форума в Санкт-Петербурге (ПМЭФ), который с 2022 года регулярно посещают представители движения «Талибан», Москва решила преподнести фактическим властям Афганистана имиджевый подарок. МИД и Минюст РФ предложили Владимиру Путину исключить талибов из перечня террористических организаций, где «Талибан» числился с 2003 года, наряду с «Аль-Каидой» и «Конгрессом народов Ичкерии и Дагестана», за поддержку чеченских сепаратистов.

Казахстан принял аналогичное решение еще в декабре 2023 года, хотя активно заговорили об этом только в начале июня. В еще одной ключевой стране региона, Узбекистане, движение не считалось экстремистским и раньше, а дипломаты в Ташкенте активнее других старались подчеркнуть, что талибы – сила, с которой надо считаться. Все это позволяет провести некую черту под тремя годами, что талибы находятся у власти, и проанализировать, как развиваются их отношения с северными соседями.

Не проблема, а расходы

Когда в августе 2021 года талибы без боя вошли в Кабул, многие гадали, насколько они в принципе будут способны управлять государством. Будут ли в новом Афганистане работать такие сложные вещи, как электросети, телекоммуникации и здравоохранение? Будут ли бюджетные средства из Кабула успешно растекаться по регионам, а там – по организациям? Ответы на эти вопросы появились достаточно скоро – после первого шока Афганистан в целом продолжил жить на уровне, сравнимом с прежним, пусть даже этот уровень и чудовищно низкий.

Разумеется, причины относительной стабильности кроются не в управленческих талантах талибов, а в том, что и при прежнем правительстве, и сейчас миллионы афганцев получают гуманитарную помощь из-за рубежа. Уход западных войск, конечно, сильно затруднил работу многочисленных НКО, распределявших грантовые средства, но крупнейшие доноры, включая ООН, постарались не допустить катастрофы.

Обвал экономики и уровня жизни после августа 2021 года был сильным и усугубился природными катаклизмами: где засухой, а где – обильными ливнями с оползнями. Но международная помощь позволила стабилизировать ситуацию. По данным ООН, ее получают 17 млн афганцев, почти половина населения, а это все равно далеко не все нуждающиеся.

Еще одно достижение может показаться и вовсе фантастическим: афганская валюта в третьем квартале 2023 года стала самой быстрорастущей в мире, укрепившись на 9%. Здесь сыграли свою роль и иностранная помощь, и образованные чиновники из прежнего правительства, которые перешли на работу к талибам, и жестокие методы новой власти – они сильно ограничили валютные операции, введя тюремное заключение за ослушание.

Вопреки ожиданиям, приход талибов не вызвал масштабного миграционного кризиса. Соседние постсоветские страны Центральной Азии – Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан – просто не пустили к себе беженцев, возможность въехать есть только у предпринимателей с визой. А Иран и Пакистан, где и до 2021 года жили миллионы афганцев, начали силой депортировать назад в Афганистан всех, кто не имел должной регистрации.

Общее число вернувшихся оценивается в 1,9 млн человек, что усугубляет гуманитарную ситуацию. Рабочих мест не хватает даже для мужчин, а женщинам вообще нельзя устроиться работать, даже если у них есть образование. Те, кто раньше работал в госорганах, сфере услуг или НКО, идут в медсестры – это то немногое, что разрешено.

Иными словами, изоляционизм талибов, помощь мирового сообщества и готовность соседей Афганистана контролировать границу без оглядки на гуманизм привели к тому, что трагедия афганского народа остается исключительно внутренней – с той же Сирией в 2015 году или Украиной в 2022-м все было совсем иначе. По сути, крах 20-летнего присутствия Запада в Афганистане обошелся не так уж дорого – около $3-4 млрд на гуманитарную помощь в год.

Наркотики и конкуренты

Проблемы, вызывавшие наибольшие опасения у соседних стран, – это укрепление других террористических организаций на территории Афганистана, рост популярности талибов как вдохновляющего примера «исламистов, у которых получилось» и наркотрафик. Но и здесь все оказалось не так страшно, как ожидалось. Зарубежных поклонников у талибов не появилось – даже для самых радикальных фундаменталистов из Центральной Азии, Кавказа и Европы жизнь в Афганистане не выглядит особенно привлекательной. Производство опиумного мака после смены власти сначала подскочило на 32%, но затем резко сократилось из-за жестких мер талибов – на 85%. В результате Афганистан уступил мировое лидерство по производству опиатов Мьянме.

С антитеррористическими мероприятиями дела обстоят гораздо хуже. Усиление местной ячейки «Исламского государства» – «Вилаят Хорасан» – реальность, которую признают и в Вашингтоне, и в Москве, хотя на вопрос, виноваты в этом талибы или нет, отвечают по-разному. Шоком стал мартовский теракт в подмосковном «Крокус Сити Холле», продемонстрировавший международный размах активности группировки.

На официальном уровне Москва продолжает обвинять в атаке Киев, но частые контакты с талибами и исключение движения из списка террористов показывают, что в Москве надеются на более эффективное сотрудничество в борьбе с «Исламским государством». Правда, добиться этого будет непросто – хотя бы потому, что сами талибы отрицают наличие на своей территории хоть каких-то боевиков.

Афганские сказки

Помимо сотрудничества в сфере безопасности, сохраняются надежды на развитие экономических связей с «Талибаном». Российские чиновники и приближенные к ним эксперты в очередной раз заговорили о транзите через Афганистан – и газа в Индию, и других товаров к пакистанским портам. Правда, для этого надо сначала проложить соответствующий газопровод через горы и достроить железную дорогу, которая пока что обрывается в Мазари-Шарифе, прямо у узбекской границы.

Если маршрут «Север – Юг» – из России через Азербайджан в Иран и к Индийскому океану – имеет шансы на реализацию хотя бы потому, что очень нужен Москве, то проект железной дороги из Афганистана в Пакистан – это типичная для региона маниловщина, которая вряд ли когда-то пойдет дальше бумаги. Проектом занимаются одновременно все и никто: Узбекистан, Россия, Казахстан и сами талибы. Больше всего в реализации проекта заинтересован Узбекистан, но даже он в ближайшие годы будет занят более важной инфраструктурной задачей – строительством железной дороги в Китай, которое тоже долго откладывалось.

В вопросах экономического взаимодействия Афганистана с соседями больше тумана, чем чего-то осязаемого. По данным Всемирного банка, весь импорт в Афганистан в 2023 году составил $7,8 млрд, а весь экспорт – $1,9 млрд, что крайне мало для страны с населением более 40 млн человек.

Тем не менее глава Российского делового центра в Афганистане Рустам Хабибуллин утверждает, что с 2021 года товарооборот страны с Россией вырос более чем в пять раз – со $170 млн до $1 млрд. Вице-премьер Алексей Оверчук называл более скромную цифру – рост до $560 млн. Проверить эти столь разные оценки сложно – Россия перестала публиковать внешнеэкономическую статистику. К тому же во многих случаях торговля с Афганистаном предполагает пересечение двух границ и оплату наличными, а такой формат плохо поддается официальному учету.

Тем не менее какое-то представление о ситуации можно получить с помощью узбекской статистики. Если даже у Узбекистана, который после 2021 года стал главным окном в Афганистан, товарооборот в 2023 году достиг лишь $784 млн, то было бы странно ожидать более впечатляющих цифр в торговле с Россией. Сами афганские власти, насколько можно доверять местной статистике, которая к тому же ведется по мусульманскому солнечному календарю, заявляют, что российский импорт за 2022-2023 годы составил лишь $290 млн.

Ситуация с Казахстаном тоже неоднозначная. В Астане утверждают, что их товарооборот уже составляет $1 млрд и может вырасти до $3 млрд. По данным самих талибов, с марта 2022 по март 2023 года они получили товары из Казахстана на $340 млн. Впрочем, перспективы Казахстана все-таки лучше российских. Афганцам нужны в первую очередь мука, зерно и нефтепродукты, и Казахстан может доставить все это быстрее и дешевле, чем Россия.

Утверждения, что Афганистан – это кладезь полезных ископаемых, месторождения которых надо успеть застолбить за собой, – тоже скорее чиновничья риторика. В мае талибы приезжали в Казань обсуждать инвестиции в нефтегазовый сектор, но дальше слов дело пока не пошло. Как и у компании «КЭР-Холдинг», которая не первый год обещает начать в Афганистане строительство электростанции.

Было бы странно ожидать, что Россия в деле инвестирования в Афганистан сможет быть успешнее Китая, у которого гораздо больше возможностей. Но пока даже Пекин не торопится с вложениями. Известно лишь об одной реальной китайской инвестиции – нефтяная компания China’s Xinjiang Central Asia Petroleum and Gas Co потратила $49 млн на разработку нефтяных месторождений в Герате. Это, безусловно, значимый проект для Афганистана, но совершенно ничтожный для Китая.

Одна из главных проблем с инвестициями в Афганистан в том, что талибы за три года правления не сформировали никаких, пускай хотя бы экзотичных государственных институтов с понятными правилами. Неясно даже то, кто именно руководит страной, потому что верховный лидер «Талибана» Хайбатулла Ахундзада все это время остается то ли жив, то ли мертв. По местному телевидению периодически озвучивают его указы, но разве что в виде аудиозаписи – видео и даже фото с ним ни разу не публиковались.

Не сбылись и первоначальные обещания талибов ввести более либеральные порядки по отношению к женщинам. Запрет на посещение школ для девочек после шестого класса (с 12 лет) сохраняется, а объяснения, что все дело в отсутствии должных условий для обучения, – очевидно, лишь отговорка.

Тем не менее не только у России, Казахстана и других стран Центральной Азии не остается другого выбора, кроме как снимать ограничения с талибов – даже с таких зловещих персонажей, как Сираджуддин Хаккани. Еще недавно ФБР обещало за информацию о нем до $10 млн. Теперь же соответствующая страница удалена, а сам Сираджуддин спокойно поехал в Мекку с разрешения Совбеза ООН.

Пережив вспышку интереса к себе в 2021 году, Афганистан ушел с первых полос и вернулся к прежнему состоянию – страны, где все плохо, но это не волнует никого, кроме отдельных энтузиастов. Держать его фактических руководителей в списке террористов в таком случае неудобно. Но это не значит, что легализация талибов соседями приведет к каким-то масштабным последствиям вроде новых совместных проектов и взлета двустороннего сотрудничества.

Кирилл Кривошеев

Источник здесь.