Завершился ли внешний контроль над нашей страной?

Казахи сумели сохранить свою государственность даже после того, как находились под внешним управлением. Но это привилегия, которую нужно отстаивать каждому новому поколению.

Мир изменился настолько быстро, что мы этого еще не успели осознать. Мы живем в чисто своем ссуженном до наших индивидуальных границ времени. Актуальный нам алгоритм времени – это всего лишь поток текущих событий нашего Эго.

Итак, мы – в индивидуализированном актуальном, думаем о своем насущном. И это правильный стиль жизни «простого человека». Это ритм: в стране и в мире «без перемен». И этим обусловлено наше текущее спокойствие. А иного нам и не надо. Каждый лелеет свой собственный очаг, свой собственный Мир своей микро-культуры. Это своя очаговая микро-политика. Она расширяется через уровень семья-родня до местного сообщества. А далее все эти очаговые микро-культуры смыкаются в общее культурное полотно, из которого соткана народ.

И пока это страновое полотно находится в режиме спокойствия, в стране продолжается обыденная жизнь и в этом смысле каждая страна самодостаточна. Но это спокойствие продолжается до тех пор, пока не вторгнется внешний враг или не будет нарушена внутренняя справедливость. И вот тогда приходит Кантар.

Твой цивилизационный очаг – это твоя страна

Каждая страна мира прошла свой особенно-уникальный путь развития длиной в тысячи лет. У каждой есть места силы, исходный культурно-исторический код. Внутри каждой страны сложился конгломерат своей особенной цивилизационности.

Очаговость (ареальность) цивилизационных очагов создает свои собственные, местные хозяйственные коды жизни и свои культурные смыслы. Прямая акцептация чужого образа жизни (а, значит, и культуры) не возможна. Поэтому опыт одних стран не может быть перенесен и, тем более, напрямую преумножен в ареале стран из другого ареала. Согласитесь, что тихоокеанское островное рыболовство и евразийское коневодство никак не пересекаются. Точно также «не сойдутся никогда Европа и Азия». Они никак взаимно не поглощаемы, поскольку, помимо образа хозяйствования, за тысячелетия в них сложилась своя система миропонимания.

Достаточно вспомнить безумную идею большевиков принудительного оседания кочевников. Чем она закончилась? Истреблением более чем половины казакского народа. Кто-то хочет повторить межцивилизационный эксперимент?

И это есть напоминание потомкам выживших – нельзя позволять или согласиться с внешним контролем над твоей страной. Хочешь жить в своей культуре общения – цени и береги свою страну.

Страны основаны не на цифровых и прочих материальных чудесах новых башен-вавилонов, они начинаются с культуры внутреннего общения. В нашей стране – это братство тысячелетних родов, чего не дано многим индивидуалистическим народам. И благодаря этому древнему братству родов и сохранённой адайцами туранской традиции Көрісу күні остались в живых сотни поколений наших предков, которые поддержали друг друга во время джутов.

И кто-то из нас желает лишиться этой взаимной поддержки? И оказаться одному в своей стране как на чужбине среди чужих людей, для которых ты – никто … Просто еще один иностранец.

Снаружи нас, как и у каждой страны – чужой, отдельный от наших будней внешний Мир. И пока температура всех соседних страновых сообществ одинакова, то вся ситуация выглядит спокойной.

Наш такой далёкий и такой близкий Внешний мир

Но все больше признаков того, что вокруг нас бурлит огромный мир, который мы не знаем. Вернее, мы его знаем только на уровне туристов. И многие не понимают: а какие блага и какие угрозы он для нас несет. Тем более сейчас, когда всё – на грани.

Мирового порядка больше нет. Вначале рухнул постсоветский мир, который оказался всего лишь перемирием перед попыткой пост-империи в нео-собирательстве якобы «утраченных» земель. И никто не знает, а что это. То ли – это последняя вспышка перед затуханием, то ли это сбор новых дровишек для разжигания очередного костра. Когда-то она афишировалась и идеологизировалась как война за наследие Византии, которое в реальности повисло как религиозная обязанность – бремя-ярмо на экономике царской России. Также она позиционировалась как царский панславизм или очередной советский «–изм» за мир во всем мире.

А теперь в Газе рушится мировой межрелигиозный миропорядок, и мы еще увидим восхождение новых нео-религиозностей в исламских регионах, как будто ИГИЛа было мало. Мы увидим создание нео-христианских огосударствленных анти-мигрантских доктрин в Восточной Европе. А уж в Южной Америке возникнет нео-католический массив анти-Папы. Он давно зреет во все более социалистических проповедях тысяч приходских священников. Концепция религиозного братства и равенства граждан восстанавливается в неевропейских регионах мира.

Более того, эта концепция развивается в ее антиколониальном дискурсе во всех регионах так называемого Третьего мира. Оценка событий, цели проповедей, установка на борьбу уже показывают себя как чёткий запрос на свержение пост-колониализма Первого мира. И всё это рано или поздно придет к нам если не напрямую, то в виде афтершоков. Ведь никому не надо напоминать насчет санкций и плана «Анаконда», как и насчет тихих ультиматумов Запада…

Третий и четвёртый миры

Мы по сей день продолжаем оставаться в тенетах постсоветского мира несмотря на то, что де-юро советского мира уже нет десятилетия. Кстати, СССР и рухнул-то потому, что был крайне неудачным анти-цивилизационным примером того, чего делать нельзя. Нельзя уничтожать природный очаг своей цивилизации, ибо пепелище – это прах. А из праха родится только прах.

И вот теперь надо определиться: а где мы вообще, в каком мы мире?

В идеологическом мировом уравнении, к которому мы привыкли, было два мира. Были неистово воюющие между собой мир капитализма и мир социализма. Кстати, эта идеологическая формула сама по себе была проигрышной. Социализм сам себя поставил в заведомо проигрышное положение вечно второго. Отсюда и идеологема «догнать и перегнать». Она само-уничижительна, так как явно подчёркивает вторичность социализма.

Но, к сожалению, мы унаследовали эту вторичность и продолжаем жить в режиме догоняющего развития.

Так где мы? В первом мире нас нет. Второго мира самого уже нет. Третий мир развивающихся стран нас уже обогнал. Так что, мы – в новом для себя, в Четвертом мире межцивилизационного безвременья.

Мы – в режиме «пост-колония».

Режим «пост-колония»

О былом третьем мире: посмотрим на цивилизационный опыт британских колоний – Индии и Пакистана. Они тоже находились под жесточайшим колониальным давлением. Но они сохранили свои цивилизационные культуры и религиозно-этические принципы. И они возобновили свои цивилизационные системы, акцептировав лишь модернизационные для древнего Индостана политические инструменты: всеобщую европейскую выборность и англосаксонскую судебную систему. И сейчас они на стадии оформления нео-империй на своих религиозных системах.

Это напоминание казахам о том, чего нельзя терять. Это напоминание о том, что когда-то по просторам Евразии широко раскинулся Казачий мир. Почти одноимённый нашему древнему имени, но смягчённый в произношении заглавной буквы и колонизованный прежде нас. Да, он бывал невиданно жесток и к нам, но в древности они были частью вольных ордынских казаков.

Но как только они изменили своей вольной степной природе и пошли на службу, то и их культура видоизменилась, ассимилировавшись в другом мире. И независимо от того, расформировал бы царизм все казачьи войска (как он это сделал с десятком казачьих войск), провели бы большевики геноцидальное расказачивание или нет, они исчезали как субкультура, как субэтнос.

А ведь они когда-то могли составить мир отдельной цивилизации. Ничего не предвещало гибели целого русского субэтноса, вооруженного до зубов. Но на то и есть понятие карма безвинно пролитой крови и проклятия мертвецов.

И большевики здесь сравнимы с прилетом «чёрного лебедя».

От прилета черного лебедя не гарантирован никто. И никто так не чувствует его приближения как народное «коллективное бессознательное». И в этой связи непонятно, почему все объяснения кантарского всплеска игнорируют стихию народного сознания. Да, проявились тогда и провокаторы, и закулисные игры – внутренние и внешние. Но было и неорганизованное, но всеобщее и одновременное народное выступление в десятках городов. Так что, Кантар надо изучать не только в рамках политологии-социологии и византийских интриг придворных, но и в плане коллективной психологии.

• 74
• 61