Еще один чемпион…

Казахстан поставил перед собой амбициозную задачу — войти в число крупнейших мировых производителей углеводородов. Основной прирост разведанных запасов и добычи углеводородного сырья в стране связывается с шельфовыми месторождениями, поскольку, по оценкам специалистов, к 2015 году большинство месторождений на суше пройдут свой пик добычи. Тем более, что за последние полтора десятка лет геолого-разведочные работы на суше Казахстана не дали сколько-нибудь значительных результатов, тогда как на шельфе Каспия были открыты месторождения Кашаган, Актоты, Кайран, Каламкас-море.
В настоящее время на акватории казахстанского сектора Каспийского моря (КСКМ) выделено около 120 структур, общие геологические запасы углеводородов которых оцениваются в 12-17 млрд. тонн. Из них 80% расположены на Северном Каспии (в том числе Кашаганское месторождение), около 15% — на Среднем Каспии в районе полуострова Бузачи Мангистауской области (Бузачинский нефтегазоносный бассейн) и 5% — на Южном Каспии (южнее Актау).
В ближайшие семь лет ежегодную добычу сырья планируется довести до 100 млн. тонн. Пока что это виртуальные объемы, основанные лишь на заявлениях правительства. Серьезную корректировку в эти грандиозные планы вносят регулярные переносы сроков нефтедобычи крупнейшего проекта. Изначально старт ему предполагалось дать еще в середине 2005 года. Но тогда у оператора Agip KCO возникли, как было сказано, финансовые и технические сложности, в связи с чем сроки начала добычи были перенесены на конец 2008 года. Правда, мы тогда в накладе не остались – кабинет министров, согласившись с отсрочкой начала опытно-промышленного бурения, получил отступные в размере 150 млн. долларов. Однако в 2006 году казахстанское правительство заявило, что коммерческая добыча начнется в 2010 году. И этот срок оказался неокончательным. Консорциум инвесторов стал настаивать на октябре 2013 года. Официальной Астане пришлось уступить в обмен на увеличение доли НК «КазМунайГаз» в проекте с 8,3% до 16,6% и выплату неустойки с учетом ценовой конъюнктуры нефти.
Однако на прошедшем в столице третьем Евразийском энергофоруме глава «KazEnergy» Тимур Кулибаев подтвердил, что и эта дата может отодвинуться. По его данным, на сегодня казахстанская сторона и участники Кашаганского консорциума договорились, что все основные объекты инфраструктуры на месторождении- нефтепровод, газоперерабатывающий комплекс и другие- должны быть сданы в эксплуатацию осенью  2013 года. Но, учитывая сложные условия разработки Кашагана, тем более в зимний период, сама добыча начнется, скорее всего, годом позже. «Мы планируем, что в 2014 году будет 450 тыс. баррелей в сутки добываться на Кашагане. Просто к этому моменту должны быть готовы объекты на суше, объекты на море, а также решены вопросы транспортировки. Я думаю, что в сроки все будет сделано, если не будет каких-то форс-мажорных обстоятельств», — подчеркнул он.
Казахстанская сторона уже не раз выражала недовольство темпами реализации проекта и обвиняла международный консорциум во всех смертных грехах: куда смотрели, когда готовили технико-экономическое обоснование (расходы на разработку выросли с 57 до 136 млрд. долларов США), и почему не смогли решить технические проблемы? Что касается последнего, то официально главной причиной отсрочки проекта является, по мнению оператора, «сложная геология резервуаров высокого давления» и риски, связанные с большой концентрацией смертоносного сероводородного газа.
Наверняка, существуют и другие объяснения, почему  так долго тянется кашаганская резина.
В условиях, когда статус Каспийского моря еще не до конца определен, вероятно, трудно строить долгосрочные планы по транспортировке, а иностранным инвесторам — вкладываться в регион. Прикаспийские государства сейчас размышляют, как не прогадать с ценой каспийского шельфа, мировые нефтяные компании стараются выгоднее приобрести столь привлекательные нефтяные активы. Получается кубик Рубика, когда продавец стремится завысить цену активов, покупатель не хочет приобретать «кота в мешке». Ведь далеко не всегда прогнозируемые запасы совпадают с реальными возможностями месторождений. И самое важное — сегодня мало кто задумывается над тем, а нужно ли вообще форсировать освоение каспийской нефти? Есть ли стратегическая необходимость в быстрейшем вовлечении каспийских ресурсов в мировой энергетический рынок?
 Кашаган вполне способен стать как большой сказкой для казахстанской казны, так и не меньшей проблемой для всех, кто в этом проекте работает. С одной стороны, за счет месторождения наша страна связывает большие нефтяные планы. Однако вопрос о том, насколько верными окажутся эти ставки, создает некоторую нервозность на нефтяном рынке Европы, нарушает планы американцев, ставит под сомнение экономическую целесообразность нефтепровода «Баку-Тбилиси-Джейхан», который служит главным коридором для транзита каспийской нефти по кавказскому коридору, и вообще путает все карты. Как показывает жизнь, любые изначально привлекательные проекты могут в непосредственном контакте с суровой действительностью перестать быть таковыми.
Пока же перенос сроков промышленной добычи на Кашагане рождает множество проблем. В первую очередь, экономических. На кашаганскую нефть рассчитывают американцы, чтобы оправдать проект БДТ ценой в 5 млрд. долларов. Пока ее нет, перспективы  возврата вложенных денег остаются в подвешенном состоянии. Казахстан присоединился к данному трубопроводу два года назад. Но на сегодня вопрос с его заполнением связан не только с отсрочками на Кашагане. Югоосетинский конфликт заставил задуматься над рисками использования для транзита грузинской территории при реализации ряда международных проектов в нефтегазовом секторе, в рамках которых предполагалось использовать маршруты в обход России. Потому что торжественно открытые трубопроводы, в которые вложены миллиарды долларов, в любой момент могут быть остановлены из-за диверсии или начала военных действий.
 Такой поворот событий порождает сложности и для Европы, которая  уже давно говорит о диверсификации энергопоставок.  Ключевым звеном здесь признаются углеводороды с Каспия и некоторых других регионов мира.
Хотя с точки зрения мировой практики в ситуации с Кашаганом нет ничего экстраординарного. Как сообщило «РБК.Daily», из-за роста издержек и технических сложностей, связанных с разработкой целого ряда других месторождений нефти и газа, вполне возможен перенос сроков на российском «Сахалине-2», австралийском месторождении Gorgon, норвежском проекте Snohvit компании StatoilHydro, Thunder Horse в Мексиканском заливе и Tangguh в Индонезии у компании BP, а также нигерийском Bonga британо-голландской Shell.
Чем обернется эта ситуация для Agip KCO станет понятно  25 октября. К этому моменту, как декларируется, власти уладят с консорциумом все юридические формальности, в том числе узаконят статус «КазМунайГаза», как крупного участника проекта. Не взирая на трудности с освоением нефтеносного месторождения, которые обернулись  многократным увеличением расходов для инвесторов, аналитики не склонны считать, что акционеры с мировым именем отступятся от проекта добровольно. Если, конечно, перенос сроков не будет использован «КМГ» в качестве предлога, чтобы еще больше нарастить свою долю в проекте. В свое время власти России выставляли подобные условия в переговорах с Shell по «Сахалину-2», что закончилось передачей контроля над проектом «Газпрому».
В связи с этим можно предположить, что участники приняли решение  приостановить до октября реализацию проекта. Источник, знакомый с условиями СРП по Кашагану, объясняет, что условия раздела продукции основаны на трех критериях: IRR (внутренняя норма рентабельности), отношение доходов к затратам и отбор запасов. В таких условиях замедление срока ввода месторождения в эксплуатацию не так гибельно для подрядчика, поскольку и раздел продукции при низкой IRR дольше происходит в его пользу. Однако если Eni согласится на условия увеличения доли Казахстана в прибыльной нефти, окупаемость проекта для подрядчика растягивается на неопределенный срок. Так или иначе, дальнейшие действия иностранных партнеров будут зависеть от того, какой следующий ход сделает Казахстан.

• 67
• 60