Банка с пауками

Именно поэтому, утро среднестатистического казахстанского чиновника-хамелеона не отличалось многообразием. Главным было прийти пораньше своего шефа и, заняв свое место, включить механизм ИБД (имитация бурной деятельности). Здесь важно не перегнуть палку, ибо чрезмерная демонстрация ИБД грозила навлечь на себя «ИНИЦИАТИВУ», которая, как известно, всегда наказуема. Основная задача рядового клерка заключалась в том, чтобы не попасть в поле зрения начальства и подольше заниматься перекладыванием бумаг с одного стола на другой, благо, что с бумагой в стране не было дефицита. Еще лучше, мысленно поблагодарив руководство страны за введение электронного правительства и компьютеризацию всей страны, сесть за пасьянс с видом роденовского мыслителя, уставившись в монитор немигающим взглядом. При этом время от времени поглядывать на часы, усилием воли подгоняя часовую стрелку к заветным 13:00, когда, влившись в сплоченные ряды таких же работяг, дружно выстроиться с подносами в ведомственной столовой. «Слуги народа» голодать не должны. Голодный «слуга народа» — хуже вредителя. Народ, который не кормит своих чиновников, обречен на вымирание, так как никто не укажет ему верную дорогу в очередное светлое будущее.
Практически в любом ведомстве и министерстве существовало две касты государственных служащих. Первые причисляли себя к номенклатурным «патрициям».  Эта категория кабинетных существ, имела склонность вообще ничего не демонстрировать, так как само их присутствие за канцелярским столом уже считалось великим достоинством. Являясь чьим-то протеже, в основной своей массе неграмотные и неподготовленные, но зато с высоким уровнем гонора, наглости и спеси, именно они быстро продвигались по службе, получали благодарности и медали.
С деньгами у них так же все было в порядке. Обычно ездили на крутых тачках, одевались в дорогих  бутиках. При этом все эти «сынки», «племянники» и «племянницы», «сестры» и «братья», «тетушки» и «дядюшки», «земляки» и «свояки» появлялись на работе редко, но метко. Чаще всего в день получения зарплаты, о которой не забывали. Хотя для многих «кузнечиков-попрыгунчиков», даже это не было главным, ибо свое присутствие в кабинетах они рассматривали лишь как трамплин вверх, где для них уже готовились посадочные площадки вкусной карьерной зелени.
Естественно, если бы бюрократический мир состоял лишь из одних личностей, ведущих паразитический образ жизни, то все давно ушло бы в тартарары. Поэтому, как это обычно бывает, на несколько паразитов приходился один «негр», который мог пахать сутками на бумажных плантациях, ощущая высокую степень ответственности за свой дармовой труд.
Обычно «неграми» становились бывшие романтики, которые по своей наивности думали, что станут «слугами народа». Именно на них держалась вся эта бюрократическая махина со всеми своими обитателями, и именно они получали больше всех «пинков» и «подзатыльников», к которым вскоре привыкали. Жили они на одну зарплату, тащили всю работу за себя и высокородного отпрыска из первой касты. Что удивительно, многие это терпели, но не уходили. Одним было важно дождаться пенсии. Другие привыкли к гарантированному куску хлеба иногда даже с маслом. Но первые и вторые боялись больше всего свободы, которая всегда ходит рядом со своей сестрой по имени «ОТВЕТСТВЕННОСТЬ». Как это ни странно, но в этих канцелярских джунглях попадались и порядочные персонажи. Но их можно было занести в Красную книгу, так как они были на грани уничтожения. Иногда, когда кто-то из второй группы, резко продвигался вверх, многие перевоплощались под первых и уже мало, чем отличались от них.
Поэтому в курилках, номенклатурные «негры» любят промывать косточки своих коллег, особенно тех, кто продвинулся по службе. Как правило, в негативном свете, типа выскочка, ноль без палочки, зазнался, совсем крышу снесло человеку после повышения по должности, испортился и т.д.
А в это время, представители первой группы номенклатурных «патрициев» ведут беседы о том, кто, где оттянулся прошлой ночью, какой появился новый ночной клуб или ресторан, у кого какая навороченная тачка, и, конечно, какие планы на вечер после «тяжелого» трудового дня.
Причем представители этих двух групп редко дружат между собой, отношения чисто служебные. Первые считают вторых плебеями и принимают как должное, что те впахивают за себя и других. Угрызений совести, желания заняться самообразованием, повысить профессионализм у них нет, поскольку нет стимулов — все равно растут как на дрожжах, снимая все сливки.
Нижестоящие чиновники отдавали инициативу и разрешение трудных ситуаций в руки начальства, а последнее оставляло за подчиненными обязанность справляться с отдельными частными осложнениями, не допуская информацию о них в верхние эшелоны власти, чтобы не беспокоить начальство. Такая солидарность на основе некомпетентности тесно связывала нижние звенья иерархии с верхними и со всей бюрократической организацией как системой. Отказаться от бюрократического единения можно было, только отказавшись одновременно от своей должности, а заодно от привилегий и от материальных преимуществ с нею связанных.
И над всем этим номенклатурным миром витал великий дух «ВРЕМЕНЩИКА». Он заглядывал в каждый кабинет. Проникал под любой чиновничий костюм. Пакостил, подставлял, завидовал, ненавидел, лицемерил, порождал жадность, повышал выживаемость и плодовитость номенклатуры. Но самое главное, он поддерживал стабильность всей системы, в которую с таким трепетом вошел наш герой…».
Продолжение следует.

Отрывок из книги  Сатпаева Д. и Жумагулова Е. «Бюрократическая сага  или Легенда о NomenСlaturа»

• 40
• 34