Айдар Амребаев: Мы сидим в зрительном зале и наблюдаем, как за нас принимают решения

16 июля, 2024

Политолог Айдар Амребаев считает, что Шанхайская Организация Сотрудничества (ШОС) в своем изначальном виде была более эффективна и решала вполне конкретные вопросы региональной безопасности в Центральной Азии. Главным внешнеполитическим приоритетом Казахстана должно быть укрепление регионального единства и консолидированного участия во всех предлагаемых международных проектах и инициативах.

– Пена после проведения ШОС в Астане улеглась. У вас был некий скепсис относительно предстоящего заседания. Если опустить весь пафос события, что осталось в сухом остатке? Каковы итоги?

– От ШОС не должно быть завышенных ожиданий. На мой взгляд, наиболее эффективным был формат шанхайской пятерки, когда ШОС только начинался. В ее составе были, кроме стран нашего региона, Китай и Россия и поэтому была возможность фокусироваться на решении наших региональных проблем. В частности, например, Казахстану тогда удалось завершить демаркацию своих границ с Китаем, а также сконцентрироваться на тех актуальных угрозах, которые существовали на тот момент. Это борьба с тремя вызовами – радикализмом, экстремизмом, терроризмом и наркотрафиком. Был создан, например, региональный антитеррористический центр в Ташкенте.

В этот раз было два заседания. Во-первых, собственно, самой шанхайской десятки с участием уже и Беларуси. А во-вторых, ШОС+, где помимо членов организации принимали участие и страны-наблюдатели. Нынешнее заседание в Астане отличалось также большим количеством двусторонних встреч.

Но меня смущают две вещи. Во-первых, наличие серьезных противоречий между самими участниками этой организации. Например, Индией и Китаем или Индией и Пакистаном. Поскольку ШОС принимает решение на консенсусом, то есть все страны-участники должны принять определенную резолюцию, то в этом смысле заложены большие сложности в деятельности этой организации. Поэтому, можно сказать, что ШОСС – это актуальный дискуссионный клуб, в котором обсуждаются какие-то вопросы, но очень сложно принять решение.

На мой взгляд, ШОС нужно фокусироваться на решении центрально-азиатских проблем. И чтобы никто в эту организацию не лез со своим, так сказать, багажом. У того же Ирана, например, определенные противоречия как на Ближнем Востоке, так и с западным миром. У России санкционный режим. Беларусь тоже находится в изоляции. И вообще, где Беларусь, а где центральная Азия? Сегодня ШОС расширился до необъятных размеров. Это и экономическое сотрудничество, и культурно-гуманитарное, и политические вопросы. Но таких организаций много. Например, наша инициатива по СВМДА, которая претендует на роль ОБСЕ в Азии или даже больше – прообразом ООН для стран глобального юга.

– Кстати, о чем говорит участие в заседании ШОС Генерального секретаря ООН Гутерриша?

– Я думаю, основной лейтмотив этой встречи – реформа международных организаций, включая ООН. Эта организация создавалась странами-победителями второй мировой войны. Сегодня конфигурация мира изменилась, появились другие игроки. Голос Глобального Юга абсолютно не слышен в том же Совете безопасности ООН. Поэтому участие Гутерриша в каком-то смысле должно было компенсировать неполную состоятельность ООН, который дал понять, что признает роль ШОС в обсуждении проблем Глобального Юга.

– Но на западе это тут же назвали клубом авторитарных стран, и даже чуть ли не альтернативой блоку демократических западных стран. Как вы думаете, не превратится ли ШОС в клуб диктаторов?

– У меня достаточно скептическое отношение как к демократии, так и диктатуре в чистом виде. Например, ситуация с выборами во Франции или США, которую называют выбором без выборов, когда, скажем, любой вариант становится проигрышным с точки зрения демократии. Давайте говорить, скорее, об эффективных или неэффективных режимах. Есть автократические эффективные режимы. Например, тот же Сингапур… Поэтому, я бы не стал фокусироваться на том, что собрались центрально-азиатские султаны. Сегодня мир меняется с точки зрения поляризации политических режимов. Все они становятся в той или иной степени гибридными. Есть вполне респектабельные автократические режимы, которые способствуют стабильности, устойчивому развитию мира. Например, те же ближневосточные монархии, которые ведут себя вполне пристойно, участвуют во всех модернизационных процессах. А есть традиционные демократии, но они нередко ведут себя как хулиганы. Очень условно все это…

– В свое время, опасаясь конкуренции с Китаем, Россия заблокировала инициативы, которые могли превратить ШОС в эффективную региональную организацию. Как вы думаете, теперь ШОС России нужен и если да, то зачем?

– Пикирование Москвы с Пекином имело место до 2014 года, до начала крымской авантюры. Тогда Китай и Россия внимательно наблюдали за ситуацией в Центральной Азии и делили, так сказать, зону ответственности между собой. Китай отвечал за экономическое развитие, Россия – за вопросы безопасности. Сейчас, после того, как Россия попала в международную изоляцию, она вынуждена искать любые площадки, где она может поддержать свое реноме великой державы. ШОС как раз является такой платформой. В своей речи Владимир Путин вновь обратил внимание на свои, так сказать, предложения по мирному регулированию ситуации в Украине.

Меня больше волнует позиционирование Центральной Азии. Есть ли у нас консолидированная позиция? Есть ли у нас какие-то собственные интересы? Я участвовал в нескольких аналитических форумах ШОС и меня всегда удивляло, что мы были объектами влияния, то есть сидели в зрительном зале и наблюдали, как какие-то страны решают наше будущее. В свое время это был Китай и Россия, потом этот клуб увеличился за счет Индии и Пакистана, а теперь еще и Беларуси. Включение все большего количества акторов не делает нас более состоятельными. Фокус тех, кто принимает решения, должен лежать в плоскости С5 плюс, то есть Центральная Азия плюс какая-то страна. Например, Китай.

– Тот факт, что Си Цзиньпинь приехал с визитом на целых три дня и сделал ряд громких заявлений многие расценили как то, что Россия окончательно потеряла свое влияние в нашем регионе. Так ли это?

– Я бы не стал делать однозначные заключения. Китай – это вода. Она может принести очень много полезного, а может все разрушить. С этой точки зрения Токаев выступает не только как президент Казахстана, но и как министр иностранных дел Центральной Азии.

Он согласовывает общие месседжи и с тем же там Шавкатом Мирзиеевым, и с Жапаровым и даже с Гурбангулы Бердымухамедовым, который в этот раз приехал вместо сына.

Центральной Азии нужно адаптировать к новым условиям свои отношения с Китаем, который становятся все более и более требовательным ко всем внешним и внутренним проявлениям.

– Снаружи ШОС выглядел достаточно впечатляюще и представительно. В одном месте собрались и Турция, и ОАЭ, и Китай, Эмираты, и Туркменистан. Можно ли сказать, что на наших глазах, а может быть даже в нашей стране в прошедшие дни начал формироваться новый многополюсный мир, новая точка сбора?

– Знаете, мир это лего, когда из одних и тех же пазлов можно конструировать разные конфигурации. Мне не очень нравится эта формулировка – точка сбора. Да, мы переживаем процесс распада большой империи, и он достаточно болезненный. Вряд ли Казахстан или Узбекистан или еще кто-то может взяться формировать новое пространство. Скорее, идет поиск оптимального соотношения национальных интересов разных игроков. Этот большой круглый стол, за которым все сидели – место, где страны могут в достаточно комфортной обстановке высказать свои соображения. То есть это не центрированная, а больше многополярная конструкция. Фраза о том, что, если долго идти на запад, окажешься на востоке, как никогда актуальна.

– Во всех этих мероприятиях есть один большой вопрос – как они отразятся на жизни обычных людей?

– Да, вопрос человеческого измерения любой международной организации – это ключевой момент. Я помню, как первый генеральный секретарь ШОС сказал крылатую фразу: «ШОС должна стать поистине народной организацией». Такой посыл был очень хорош. Но сейчас трансформация ШОС идет бюрократическим способом: много заседаний, но мало практического эффекта для людей. Но если завершать на конструктивной ноте, можно сказать, что удалось еще раз сфокусировали на себе внимание мировой общественности, средств массовой информации. Мне кажется, это полезно для Казахстана с точки зрения даже символических гарантий своей территориальной целостности, места в международной иерархии. Нас уже не привязывают к какой-то части России. У нас есть уже своя повестка дня, приезжают лидеры влиятельных стран. То есть появились какие-то первые признаки субъектности.