Что общего между маршем Пригожина и терактом в «Крокусе»?

2 апреля, 2024

2615

«То, что произошло в «Крокусе», – мощный сигнал в пользу криминальных элементов и их группировок внутри страны: если задумать нечто противоправное, есть большой шанс на успех. Причем с самыми непредсказуемыми последствиями уже в ближайшей перспективе», – утверждает директор Центра изучения новой Турции (РФ, Москва), востоковед Юрий Мавашев.

Турецкий след

Директор ФСБ Александр Бортников и президент Путин озвучили на прошлой неделе версию о «ближневосточном следе» в теракте в концертном зале «Крокус». Там, якобы, располагаются тренировочные лагеря для террористов.

– Причастность какого-либо государства к теракту в «Крокусе» не выдерживает никакой критики, – считает Юрий Мавашев. – Если говорить о Турции, которой я профессионально занимаюсь, то мне трудно представить, каким образом без ведома властей, а также учитывая высокую концентрацию населения, такое было бы там возможно. Дело не в том, что Анкара представляет собой, условно говоря, «вегетарианское» государство. Если вспомнить 90-е годы и начало нулевых, то можно смело утверждать, что Турция умеет сочетать мягкую силу (гуманитарное направление) и традиционную.

Ее причастность к событиям, которые разворачивались в те годы на Северном Кавказе, очевидна – по многочисленным источникам, Анкара санкционировала заброску диверсантов в Чечню. И это не считая активности спецслужб, которые никогда не оставляют без своего внимания тюркские и исламские регионы нашей страны. Понятно, что в рамках тех концепций, которым Турция была привержена и тогда, и сейчас, иначе быть и не могло: подготовка и заброска диверсионных групп на Северный Кавказ были вполне ожидаемы. Но это было, во-первых, достаточно давно, во-вторых, происходило при качественно иных обстоятельствах.

Но сейчас Россия, Турция и Иран сформировали что-то вроде ситуативного альянса. Конечно, это в основном связано с Сирией, но есть ведь и другие вещи, связывающие стороны. Это отчасти линия, направленная на укрепление независимости этих стран на международном уровне, а также построение полицентричного мира.

При этом внутри самой Турции тоже произошли определенные изменения. После Арабской весны (начало 2010 годов) порядка 4 млн. сирийцев оказались на территории Турции. Это привело к ухудшению криминогенной обстановки и повысило уровень террористических угроз, потому что мигранты или беженцы, как и обделенные, обиженные люди независимо от национальности – идеальная среда для пропаганды радикалов. Поэтому – «большой привет» политике властей любой страны, где принимают мигрантов, но мало что делают для того, чтобы эти люди чувствовали себя защищенными. Чтобы избежать этого, необходимы понятные для всех участников «правила игры» и готовность каждой стороны их придерживаться.

Возвращаясь к Турции, отмечу, что попытка госпереворота 15 июля 2016 года и запущенные в результате процессы продиктовали новую линию поведения для Эрдогана и правящей в Турции коалиции. Чтобы вернуть голоса избирателей, недовольных засильем беженцев и потерей рабочих мест, властям пришлось сделать ставку на национализм. А именно – отойти от идеи исламской солидарности и идентичности под условным названием «Все флаги в гости к нам, если вы мусульмане». Турция стала, скажем так, менее трансграничной. Поэтому, на мой взгляд, у Анкары сегодня нет никакой политической необходимости организовывать и даже способствовать тому случившемуся в концертном зале «Крокус Сити Холл». А вот недооценивать запрещённые во многих странах, в том числе в России и Казахстане, террористические организации типа ИГИЛ и Велоят Хорасан не стоит. С развитием интернет-технологий и появлением гаджетов у каждого потенциального террориста появилось очень много возможностей и опций. В частности, отсутствие необходимости отчитываться перед той или иной организацией.

Поэтому предположу, что ни о каком государстве, ближневосточном или каком-то другом, в данном случае речь не идет. От утверждений о том, что где-то на Ближнем Востоке условная Украина кого-то готовит с целью совершить теракт без ведома того или иного государства, вообще веет империалистическим синдромом. Мол, там, в этих государствах, проходной двор, а вот у нас, в России, тишь и гладь.

Скорее, «проходным двором» можно назвать сегодняшнюю Россию. Благодаря ее огромным, никем не заселенным пространствам, возможности для проведения какой-либо подготовки почти безграничны. Для сравнения: плотность населения РФ по данным за 2022 год составляла 8,58 человек на квадратный километр, а в Турции – 110. Как говорится, почувствуйте разницу.

Синдром Варвары Карауловой

Очень странно слышать, когда люди, живущие в XXI веке, всерьез говорят о том, что предполагаемый террорист связан с Турцией только потому, что он там находился накануне совершения теракта. Да, обвиняемые опубликовали какие-то фото в Стамбуле, но что это доказывает? Да, Турция, далеко не «вегетарианское» государство, но сегодняшние политические реалии категорически исключают ее участие в этом теракте еще и по другой причине. Идеологически Эрдоган и его партия, стоящая на позициях политического ислама, – цель номер один для радикалов, использующих террористические методы. Они обвиняют его в непоследовательности и в лицемерии. Для них он не истинно верующий мусульманин. Ведь президент Турции садится за один стол переговоров с лидерами России и Ирана, о чем-то договаривается с ними по Сирии. Во время Арабской весны турецкий лидер неоднократно заявлял о преступлениях и даже о геноциде режима Башара Асада в отношении арабо-суннитского населения, и заявлял, что «Асад должен уйти». Кроме того, Эрдоган ведет переговоры с президентом Египта Ас-Сиси, хотя тот уничтожает своих политических оппонентов и одновременно единомышленников партии Эрдогана – «Братьев мусульман» (эта организация запрещена в России). Не говоря уже о том, что в Турции сегодня настоящий культ личности президента, что категорически противоречит нормам и представлениям исламского вероучения. Иными словами, Анкаре не было смысла выпускать террористическую «змею» в Крокусе, которая тебя же гарантированно и «ужалит».

Если бы Турция проводила внятную и последовательную политику в Сирии или еще где-то, тогда можно предположить, что она закрыла глаза и не поделились информацией с российскими службами. Но порой дело доходило до абсурда, если вспомнить дело пресловутой Варвары Карауловой, обвинявшейся российскими властями в попытке примкнуть к террористической организации «Исламское государство». Турция задержала ее и выдворила в Россию. И это тот пример, который на слуху. Турецкие службы делились и продолжают делиться своими данными, но зачастую складывается впечатление, что в России, мягко выражаясь, никто толком и не препятствует оттоку радикалов в соседние и сопредельные государства. Источники сообщают, что от турецких спецслужб в адрес российских поступали месседжи такого рода – «попридержите своих – наша страна не проходной двор для российских радикалов».

Памятуя о 90 годах, в обществе также выдвигаются версии о том, что «Крокус» – это происки ФСБ. Но я так не думаю – слишком высоки издержки. Вся внутренняя российская политическая кухня держалась в последнее время на том, что государство, в обмен на якобы гарантии безопасности не давало своим гражданам никаких демократических свобод. Это был такой условный общественный договор, который общество вроде бы приняло. Были общие рассуждения типа того, что где-то там, в Украине, рвутся бомбы, но нам-то что? У нас (в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и в других крупных городах европейской России) по большому счету «все в порядке». А тут крупнейший теракт, который переплюнул по жертвам «Норд-Ост» (октябрь 2002 года). Поэтому я не вижу абсолютно никакой выгоды для властей от теракта в «Крокусе», а вот издержки колоссальны. И главная из них – разрыв общественного договора « безопасность в обмен на демократию» может считываться как по штрих-коду криминалом и определенными силами внутри России в свою пользу. С самыми непредсказуемыми последствиями уже в ближайшей перспективе.

Речь идет теперь далеко не только о террористических рисках и угрозах. Есть угрозы, которые кажутся помельчее на фоне терроризма, но не менее опасны для государства и общества.

Передел собственности

К тому же официальная версия случившегося, на мой взгляд, не выдерживает никакой критики. Взять хотя бы тот факт, что после совершения теракта предполагаемые преступники, преодолев сотни километров, на одной и той же весьма приметной машине добрались едва ли не до западной границы то ли с Беларусью, то ли с Украиной. Но как они могли это сделать, если всюду было оцепление? Прямо чудеса какие-то.

Есть также серьезные сомнения в причастности к теракту тех людей, которых задержали. Почему, хладнокровно убив свыше сотни человек, они сдались без боя, и теперь их показывают жалкими и избитыми? Очень сильно путаются в показаниях. Один из них, например, говорит на камеру про приказ от какого-то «проповедника». Но специалисты по исламу утверждают, что если бы это было на самом деле так, то он сказал бы «шейх» или «устаз», но никак не русское «проповедник», смысл которого даже многие русские сейчас либо не знают, либо вообще не употребляют. А тут вдруг оно звучит из уст человека, очень плохо владеющего русским. Он, мол, получил от него (проповедника) приказ, но взял за его выполнение полмиллиона рублей. Но – стоп! Где здесь логика? Он это (теракт) сделал, потому что является фанатиком? Или потому, что заплатили? Это две взаимоисключающие вещи. Другое дело, если бы сказал, что ему дали денег на совершение теракта и тогда это другой уже разговор.

Именно поэтому, на мой взгляд, опасность произошедшего в том, что это свидетельство полной утраты контроль за такими ситуациями со стороны власти. До этого теракта была известная история с маршем Пригожина на Москву, также давшим мощный сигнал внутри страны тем, кто пока голову не подымает, а именно – разным криминальным элементам и организациям – «не пришло ли наше время?» Они могут решить, что теперь, вполне возможно, им удастся добиться своей преступной цели. В особенности, если будут действовать слаженно, быстро и организованно. Поэтому я уверен: трагедия такого масштаба категорически невыгодна нашим службам, так как они теряют главную монополию государства – монополию на применение насилия.

Не будем забывать и о том, что рядом с «Крокусом» располагается здание правительства Московской области, где точно есть вооруженные люди. Это, конечно, не спецназ, но что им мешало хотя бы отвлечь внимание тех, кто устроил бойню? Я уже не говорю о том, что чуть ли не в самом «Крокусе» имеется пункт полиции. Но все эти вооруженные люди почему-то бездействовали.

Что же касается не услышанных американских сообщений о подготовке теракта, то президент России явно не воспринял это всерьез. Во всяком случае, если судить по известному заявлению в ФСБ, трактовавшее это как попытку США посеять недоверие между властью и обществом, панику и вообще они «нас провоцируют».

Видимо, в этот момент власть сосредоточились на каких-то других задачах, хотя это довольно-таки странно, учитывая место совершения теракта, так называемую «СВО», да еще и борьбу с терроризмом в течение почти 30 лет. К примеру, первый теракт в Москве был совершен в 1996 году, а дальше были «Норд-Ост» и Беслан.

Есть еще одна версия, которая имеет право на существование – кто-то хочет свалить правительство Московской области или же нанести удар по бизнесменам Агаларовым, чья деятельность буквально вплетена в существующую политическую систему.

Если предположить, что это так, то получается два в одном. Удар правительству Подмосковья в лице губернатора Воробьева и по Агаларовым, которые аккумулируют в своих руках сумасшедшие деньги. Раз так, то почему это не может быть просто элементом начавшегося передела собственности в России? И тогда теракт – это зачастую лишь элемент бизнес борьбы. Во всяком случае, списывать со счетов эту гипотезу было бы пока преждевременным.