Энергетическая революция в Казахстане должна быть атомной?

В ноябре прошлого года президент Токаев на встрече с финансистами заявил о необходимости освоения Казахстаном «мирного атома». Но готова ли отечественная наука к управлению ядерной энергией? Exclusive.kz поговорил об этом с доктором физико-математических наук, профессором МИФИ, ведущим сотрудником Назарбаев Университета Зинетулой Инсеповым.

– Зинетула Алпысович, не рановато ли Казахстану ставить вопрос о «мирном атоме»?

– Давайте сразу определимся – Казахстан уже де факто является игроком на рынке мировых ядерных технологий и научных исследований вэтой сфере. Ядерные технологии — это такие технологии, в которых используются ядерные реакции или ионизирующее излучение. И они очень тесно связаны с ядерной энергетикой, поскольку она является низкоуглеродным источником энергии. Как известно, Казахстан в 2016 году ратифицировал Парижское соглашение по климату, согласно которому развитие низкоуглеродных источников энергии должно стать основной моделью экономики. Ядерная энергетика способна сыграть ключевую роль в переходе к чистой энергии в будущем.

Да, признаем, что в Казахстане нет своей АЭС, поскольку Мангышлакский энергокомбинат с реактором на быстрых нейтронах БН-350 был остановлен в 1999 году. Но сейчас успешно эксплуатируются три исследовательских реактора и один критический стенд (реактор нулевой мощности). Два реактора находятся в городе Курчатов (Восточно-Казахстанская область) и эксплуатируются Национальным ядерным центром РК. Критический стенд и еще один исследовательский реактор и комплекс ускорителей расположен недалеко от Алматы.

Современный ускоритель тяжелых ионов DC-60 расположен в городе Нур-Султан. Эти установки эксплуатируются Институтом ядерной физики. На базе этих установок проводится в содружестве с рядом зарубежных научно-исследовательских институтов широкий спектр фундаментальных и прикладных работ, разрабатываются новые ядерные технологии, и даже выпускается готовая продукция. Сферы применения необычайно широки – промышленность, медицина, сельское хозяйство. Более того, на Ульбинском металлургическом заводе (дочернее предприятие АО «НАК «Казатомпром») выпускаются тепловыделяющие сборки (ТВЭЛ) – топливные элементы для АЭС. Так что заявлять, что Казахстану «рановато», как минимум, некорректно. У нас есть своя научная школа, материальная база, подготовленные ученые и инженеры в этой и смежных отраслях. Смею вас заверить, не каждая страна, даже из числа развитых, может этим похвастаться.

Но есть определенные проблемы, решением которых мы должны всерьез заняться, особенно, если речь идет о строительстве АЭС. Особенно в контексте непростой внешнеполитической обстановки.

– Что вы имеете в виду?

– Для Казахстана пришло «время собирать камни». Казахстану надо как можно скорее переходить к интенсивным и высокотехнологичным способам производства, мало зависящим от добычи и экспорта сырья и в полной мере использующим главный капитал Казахстана – людей. А люди в Казахстане, достаточно образованы для того, чтобы сделать рывок к передовому наукоемкому обществу. Тем более, министерство науки и высшего образования Казахстана в лице министра Саясата Нурбека прилагает все усилия, чтобы укрепить имеющуюся научную основу и взрастить поколение новых отечественных «золотых умов».

Казахстан уже сейчас может войти в число высокотехнологичных стран мира, я в этом нисколько не сомневаюсь. Сегодня задача по развитию казахстанской науки и образования может быть решена за короткий срок и при умеренном финансировании только нашими земляками – казахами-учеными, которые сейчас работают в Европе, Японии и США. Нас много рассеяно по свету.

– Какие перспективы вы видите в этом направлении?

– В Казахстане есть, как минимум, два направления, которые уже сейчас способны давать отдачу в виде современных технологий. Первое – это адаптация и реэкспорт технологий. Второе – экспорт, адаптация и реэкспорт знаний. Эти два направления могут работать только в условиях Казахстана, где еще есть очень высокий образовательный уровень. Причем, поверьте мне, более высокий, чем во многих странах мира, включая Германию, США, Японию и Израиль. Мой опыт преподавания в Японии показывает, что Казахстан не уступает, а иногда даже превосходит Японию по количеству одаренных студентов. В Киотском Университете, например, на 100 «средних» студентов попадается 1–2 сверхумных, а в КазНТУ (Политехническом) таких студентов было больше.

Хотя, признаю, что разрыв науки и возможности практического применения полученных знаний привел к тому, что самые перспективные ученые и инженеры Казахстана провели многие годы в составе зарубежных школ. И для Казахстана эта отрасль относительно новая, специалистов в этой области недостаточно для того, чтобы Казахстан в обозримом будущем смог бы занять достойное место в ряду технологически развитых государств мира. Хотя именно эта отрасль является основой прогресса в будущем веке для любого государства.

– Что необходимо для этого сделать?

– Нужны организационные меры, которые позволили бы сделать рывок в области производства высоких технологий на базе имеющихся кадров в Казахстане. Это очень важно понимать, так как любая другая концепция затянет развитие Казахстана в сфере высоких технологий. Это также должно помочь сформулировать концепцию технологического прорыва Казахстана.

– И все же вернемся к «мирному атому». На ваш взгляд, какие опасности это таит?

– Есть такое присловье: техника в руках дикаря – кусок железа. Мы сейчас решаем массу проблем, которые, как я отметил, «расцвели» из-за отсутствия профессионализма. Казахстану необходимы специалисты нового поколения и миннауки, насколько мне известно, работает над внедрением эффективного инструмента, запуска «Атласа профессий», который решит вопрос с дефицитом профессионалов.

– Если поставить выбор между «зеленой энергетикой» и «мирным атомом», что вы выбрали?

– Да, сегодня принято делать акцент на зеленых технологиях, но подумаем вот над чем. Для того, чтобы получить на угольной ТЭС 7 киловатт-часов электроэнергии, нам надо сжечь 1 килограмм угля. 1 килограмм газа дает 14 киловатт-часов. А вот килограмм изотопа урана дает нам 620 тыс. киловатт-часов электроэнергии. Без выбросов в атмосферу. Без вреда для экологии. Отработанное топливо перерабатывается и снова поступает на АЭС. Так какая же технология «зеленее»? Утверждать обратное может только человек, имеющий ощутимые пробелы в школьном курсе физики.

– Но ведь эти идеи имеют популярность?

– Что еще раз доказывает правоту моего тезиса: в Казахстане гораздо больше умных, образованных людей с инженерным складом ума, чем на Западе. И в этом наше неоспоримое конкурентное преимущество. Понимаете, не запасы урана, не возможности его экспорта – мозги.

– Вы предлагаете задействовать реэкспорт технологий. Что вы имеете в виду?

– Условно это выглядит так: покупается высокотехнологичное изделие, вкладывается своя технология, и изделие продается. Например, Израиль покупает в США самолеты за одну цену, убирает всю электронную начинку и ставит другую авионику, разработанную в Израиле или других странах, улучшая таким образом тактико-технические данные самолета, а затем продает эти самолеты обратно в США или любую другую страну, но уже дороже. В этом случае они привносят свои передовые технологии, новые возможности приборов, новое программное обеспечение, новую микроэлектронную элементную базу и т.д., то есть в итоге – свое ноу-хау.

Для улучшения нынешней системы работы с технологиями нужна государственная поддержка. Во-первых, надо собрать воедино все изобретения и патенты. Надо нанять группу юристов международного класса, которые за определенный срок, например, за три года, соберет компьютерную базу данных по всем изобретениям и патентам, технологиям, процессам, материалам, которые являются собственностью государства. Во-вторых, нужно создать Совет по науке и высоким технологиям при Президенте Казахстана с широкими полномочиями, состоящий из казахстанских специалистов, которые в данное время работают в развитых странах, за границей, свободно владеют иностранными языками и способны «принести» свои связи и контакты. Личные отношения в мире науки очень важны, так как мои контакты с японцами «созрели», если можно так сказать, только через 10–15 лет совместной работы с ними.

Одна из важнейших задач, которую сможет решить такой совет, – организовать правильную научную экспертизу. Без качественной научной экспертизы не может быть никакой науки и тем более технологии. Иначе можно навсегда забыть об инновациях. Вторая задача – сформулировать технологическую концепцию Казахстана, то есть показать миру, хочет ли страна быть в первых рядах прогресса.

Другие задачи Совета по науке и высоким технологиям – подготовить рекомендации по созданию нового университета, а также написать рекомендации по развитию новых технологий в Казахстане на год, на 3 и 5 лет. Такие советы есть почти во всех высокоразвитых странах, в том числе и у Президента США. Этот совет не может подменять собой министерства и комитеты министерств, хотя бы в силу своей малочисленности. Однако его роль в том, что он сможет следить за бурно развивающимся рынком идей и открытий, то есть быть проводником идей, экспертом, советником этих комитетов.

В-третьих, вернуть всех казахстанцев, уехавших в Европу, Японию и США. Они владеют неоценимым опытом, который никто и никогда не передаст так просто для процветания Казахстана. Единственные специалисты, которые до сих пор связаны родственными связями со страной, – это казахи-специалисты. С их помощью можно будет за короткий срок нагнать упущенные возможности и наконец начать проектировать по крайней мере два серьезных объекта – синхротрон и суперкомпьютер, без которых говорить о науке просто несерьезно.

В-четвертых, для престижа страны в мире нам в ближайшее время надо подготовить нескольких казахов–лауреатов Нобелевской премии. Это не шутка, в принципе, всем известно, где будет сделана следующая «нобелевская» работа – это тэватрон в Лаборатории Ферми (США) или большой адронный коллайдер (БАК) в ЦЕРНе. Это что касается области физики. Такие же центры есть в других областях науки. Необходимо, не откладывая на долгий срок, отправить для работы за границей 50 молодых выпускников казахстанских вузов, отличников учебы и знающих язык, для того, чтобы через 5–10 лет они могли по возвращении принести свой опыт в Казахстан. Нужно повторять эту практику каждые 3–5 лет, и через 20 лет не менее 200 специалистов пройдут стажировку за границей. То есть нужна программа, подобная «Болашаку», но в области науки.

Подобные программы существуют во многих странах, пытающихся идти в ногу со временем. Крупные научные центры, такие как, например, наша Лаборатория в США, могли бы взять шефство над ними.

Ну, и наконец главное – создание в Казахстане принципиально нового научно-исследовательского университета с английским языком преподавания, наподобие КИМЭПа в Алматы, но с намного более широким охватом направлений в новой технике. Через создание таких университетов прошли многие страны, такие как Египет, Турция, Индия… В попечительский совет такого университета должны войти все выдающиеся ученые Казахстана, известные бизнесмены, члены парламента, администрации Президента РК. Кроме того, в него надо пригласить известных ученых мира. Такой университет в первую очередь может объединить под своей крышей все академические лаборатории и институты, имеющие заделы в науке и технологии.

Приоритет должен быть отдан тем наукам, в которых Казахстан имеет мировую известность: математике, физике, химии и биологии. И в тех сферах, где у нашей страны есть определенный задел в сферах, наиболее быстро развивающихся в мире: космическое материаловедение и зондирование из космоса, генетика, полимеры, биотехнология, криотехнология, программирование. Такие области, как радиационная технология, создание алмазных и высокотвердых покрытий и пленок из аморфного кремния, также очень важны. Список далеко не полный, он, естественно, может и должен быть дополнен.

• 51
• 36