Мама Дениса Тена подала жалобу в суд на полицейских

27 декабря прошлого года Президент Казахстана подписал ряд законов, касающихся прав личности. Один из них —  «О статусе педагога», предусматривающий помимо прочего штраф до 100 тысяч тенге за оскорбление учителя. Для многих эта норма стала полной неожиданностью.

 Государственный буллинг

— Закон – абсурдный, на грани безумства, —  заявила руководитель общественного фонда «Не молчи» Дина Смаилова, среди подопечных которой есть подростки, совершавшие попытки суицида. — Получается, этим законом мы выделяем особую категорию людей, чьи права нарушать нельзя, иначе грозит высокий штраф, а всех остальных — можно. Более того, в законе наблюдается дискриминация по возрастному признаку: детей фактически лишают прав. Они априори будут в невыгодном положении по сравнению с учителем. Педагога будет защищать администрация школы, департамент образования, плюс комиссии по делам несовершеннолетних. А кто возьмется отстаивать интересы ребенка и его родителей?

При этом никто сейчас не знает, что может оскорбить учителя. Возможно, таковым может стать спор с ним школьника, уверенного в своем юношеском максимализме в собственной правоте. На мой взгляд, отнимая таким образом у детей право голоса на самовыражение, в них будет воспитываться послушание через карательные меры. И самое страшное, этот  закон может повлечь за собой детские суициды, которых у нас и так много. Недавно я смотрела статистику по суицидам. 296 девочек за 11 месяцев 2019 совершили попытку пойти на это. Из них 58 погибло. 179 попыток суицида официально зафиксировано среди мальчиков, 74 из них погибли.

Я считаю, что этот закон  – открытое признание того, что учитель не может наладить контакт с детьми. К ним ведь сейчас и много претензий. Не так обут, одет, причесан, не такого цвета обложка на книжке, дневник должен быть с госсимволами…

Не думаю, что ребенка, который систематически нарушает порядок в школе, грубит или еще что-то, можно исправит штрафом. Мы сейчас живем в очень насыщенном информационном поле, где каждый хочет высказать свое мнение интересно, проявить себя как личность, но всех загоняют в одно стойло, чтобы все были одинаково мыслящими, одетыми, говорящими.

Ведь почему дети протестуют, залезая в петлю или прыгая с крыш? Они не выдерживают эмоциональной нагрузки. СОЧи, СОры, ЕНТ, страх перед будущим, а теперь и громадные штрафы…

Взрослые люди, попадая в тяжелые  жизненные ситуации, боятся жаловаться, обращаться в полицию, написать жалобу на своего начальника. Любое высказывание в соцсетях воспринимается как протестное настроение, но никак не мнение гражданина, живущего в стране, где свобода слова прописана законодательно. Теперь переключились на детей. Ощущение такое, что через закон «О статусе педагога», государство готовит для себя послушных и непроблемных людей.

Впрочем, то, что в нашей законодательной системе идет явный перекос, меня не удивляет Наши законотворцы, к примеру, никак не могут сформулировать квалифицирующие признаки домогательства, и четко прописать по пунктам, что может относиться к нему. Из-за этого законопроект «О домогательствах» бесконечно отклоняется межведомственной комиссией по вопросам законопроектной деятельности при Минюсте РК. Зато на скорую руку принят закон «О статусе педагога».  

Я могу согласиться с тем, что за несвойственные обязанностям учителя функции будут наказывать руководителей департаментов образования. Здесь, действительно, нужно принимать меры, потому что на учителей, пользуясь их госстатусом, возложили все – выборы, субботники, ремонт школы, добровольно-принудительные подписки на государственные издания. Но когда принимают законодательно карательные меры против ребенка, то это по сути государственный буллинг. Мало было травли в школах, так теперь и шантаж через штрафы. Не исключены провокации, поощрение доносительства среди детей. 

 Учителя – законодателям: «А мы вас просили?»

Учителей новоиспеченный закон «О статусе педагога» задел тоже. Они считают, что их права защищать от детей таким образом (наложением штрафов) не надо.

— Учителя восприняли этот закон с иронией, — сказала на условиях анонимности учитель одной из школ Северного Казахстана. —  Мы ожидали от него другого. Прежде всего — выхода на пенсию по выслуге лет, как это было раньше и как это имеет место быть в России. Обсуждение на этот счет было, но оно, видимо, проводилось для галочки, чтобы правительство и депутаты могли отчитаться о своей причастности к изменению ситуации в образовании.

В итоге получили вот эту, скорее всего, нежизнеспособную норму — штрафы. Возьмем матерную брань. В стенах наших школ она давно стала нормой. Я, к примеру, возвращаю девятикласснику дневник, где стоит двойка, а он выражает свое якобы безразличие к оценкам известным словом из трех букв. Максимум, что я могу сделать, — написать об этом опять же в дневнике. Чтобы привлечь его к ответственности, нужны свидетели, а кто из его одноклассников согласится на это?

Не исключаю: возможно, и найдется один или два принципиальных учителя, которые возьмутся доказывать с диктофоном в руках, что дети их оскорбили, но у нас ведь есть пресловутый рейтинг школ, в который входит и уровень воспитанности учащихся, и количество привлекаемых к ответственности и стоящих на учете. И кто же позволит мне, такой принципиальной, снизить его? Конфликтная ситуация между администрацией и учителем никогда хорошим не заканчивается. У нас уже были такие случаи, когда учителя отказывались участвовать в принудительно-добровольной подписке. В наказание им снизили нагрузку, а она сказалась на зарплате.

Провокация суицидов

Алтаншаш Матаева, психолог-консультант семейного воспитания (Нур-Султан) тоже считает, что внедрение этого закона чревато разными негативными последствиями.

 —  Наши исследования среди детей, совершивших попытку суицида в результате школьного буллинга, показывают, что истоки ведут к учителю, — утверждает она. — Это с его молчаливого согласия некоторые дети подвергаются ему в стенах школы. Теперь ребенок и вовсе превращен в инструмент шантажа и самоутверждения и учителей, и родителей, так как к психологическому насилию в школе прибавится еще и домашнее из-за немаленького штрафа.

Законотворцев не остановило даже возросшее число суицидов среди детей. Ответственно заявляю, что их на самом деле гораздо больше озвучиваемых официальных цифр. В октябре в Кызылординской области совершил самоубийство 12-летний мальчик, в СКО его ровесница сделала попытку, но ее спасли. Местные акиматы и управление образования  скрыли эти факты. Почему? А потому, что мы, взрослые, работаем на цифры, а не на качество.

По мнению работающего с подростками психолога из Уральска Райсы Байдалиевой, этот закон — свидетельство полного незнания психологии детей, чье поведение в пубертатном периоде (с 12 до 17 лет, когда происходит перестройка мозговых структур) зависит от многих факторов.

—  А коль так, то, получается, штрафуется не ребенок, а тот период, в котором он находится, — считает она. — Откуда родители будут брать эти деньги – 100 тысяч – на оплату штрафа? Неужели те, кто писал этот закон, не понимают, что подростки, чье поведение отклоняется от нормы, –  большей частью из семей, где есть проблемы разного характера, в том числе и материального?

Все идет по плану?

 — Этот закон был ожидаемым, — сообщила депутат Мажилиса Парламента Ирина Смирнова. —  Он был инициирован Елбасы в Послании народу Казахстана от 2018 года. В нем очень четко было сказано о необходимости принятия закона «О статусе педагога», в который бы определял взаимоотношения учителя и учеников и освобождал учителя от несвойственных ему функции. Законопроект был разработан в недрах Министерства образования и науки в бытность главой этого ведомства Ерлана Сагадиева. Нормы, из-за которых возник спор в обществе, были прописаны в Кодексе об административных нарушениях. Они предусматривают административное наказания в виде штрафов в случае непосещения детьми школы без уважительной причины. Теперь они перенесены в закон «О статусе педагога». Вои и все.

 Комментарий  кандидата юридических наук, ученого-правоведа Лаззат Кусаиновой:

—  Зная исполнительность наших учителей и их ментальность, в ближайшие месяцы следует ожидать всплеска инициированных против детей и их родителей исков. В Нур-Султане уже есть повод для этого. Недавно на Левобережье открылась новая школа, куда учителя стали «настоятельно» рекомендовать переходить некоторым неудобным ученикам, ссылаясь на переполненность их школ. Чтобы вынудить нелюбимчиков, своей независимостью подрывающих «авторитет» учителя перед другими детьми, уйти туда, в период СОЧей и СОРов организовывали надуманные проверки по разным поводам (например, по школьной форме).

 Это только вопрос заполняемости новой школы. А теперь представьте, что может начаться, когда встанет проблема с поступлением в бюджет штрафов по некоторым статьям закона «О статусе педагога»?! Дело в том, что каждую статью КоАП, где предусмотрены штрафные санкции, администрируют, а значит, начнут мониторить причины, по которым данная статья не приносит поступлений в бюджет.

Параллельно с этим законом был принят закон «О бытовом насилии». По нему получается, что жертва насилия остается фактически беззащитной. Если женщина пойдет просить защиты у государства от семейного дебошира, то в отношении последнего чаще всего будут обходиться всего лишь предупредительными мерами и  разъяснительными беседами. И вот ведь какой парадокс. Случаи, когда какой-то учитель пострадал от детей или их родителей, единичны, их фактически нет, в то время как на почве семейно-бытовых конфликтов тысячи женщин бывают жестоко избиты и сотни убиты. По информации ОНН, от домашнего насилия в Казахстане в год погибает порядка 400 женщин. Такой перекос говорит о неакдеватности принимаемых законодательных решений. Печально.

От автора. Девятиклассница, дочь знакомых, услышав о законе, предусматривающем штраф за оскорбление учителя, вздохнула: «Бедный наш Капкарашка. Теперь, когда учитель будет так его называть в присутствии других детей, он даже не сможет ей возразить».

Оказывается, этот парень, ее одноклассник, много раз говорил учителю: «Не смейте меня оскорблять». Однако она продолжает обращаться именно так. Теперь учитель наверняка посчитает, что это не она, а он, ученик, ее оскорбляет.

 «Кто его будет защищать?» — вопрошает школьница, беспокоясь за приятеля.

• 95
• 102