Предложение,

Подписанный намедни контракт о покупке Поднебесной 50% акций компании «Мангистаумунайгаз» вновь повысил градус опасений по поводу растущего китайского влияния на Казахстан. Дракон с аппетитом заглотнул очередной жирный кусок отечественной нефтянки — и не поперхнулся. Подноготная же крупнейшей за последнее время сделки весом $10 млрд, равно как и его потенциальные последствия для нашей страны, остается пока неизвестной.

Входящий в пятерку лидеров среди нефтяных компаний Казахстана «Мангистаумунайгаз» (ММГ) до последнего времени находился вне контроля со стороны государства, хотя официальная Астана, особенно с начала 2000-х, неоднократно заявляла о планах по усилению своей роли в сырьевом секторе. Пикантности вопросу конкретно по ММГ придавал тот факт, что в акционерах компании якобы значился опальный олигарх и зачинатель отечественного рейдерства Рахат Алиев. По другим данным, за спиной прежнего владельца нефтяной компании — индонезийской Central Asia Petroleum Ltd — стояли структуры, ангажированные Тимуром Кулибаевым.
Как бы то ни было, но еще в 2007 году «Ак-Орда» поставила задачу выкупить контрольный пакет акций ММГ. Сказано — сделано: уже в январе 2008 года национальная компания «КазМунайГаз» приступила к длительным переговорам о приобретении 51% акций. Информация о стоимости будущей сделки не предавалась огласке, хотя аналитиками называлась сумма в $3,5 млрд. Арест же Сагына Крымкулова, бывшего гендиректора ММГ, по обвинению в хищениях позволяет судить о том, насколько болезненно продвигался процесс по переделу собственности. На место оказавшегося в немилости нефтяника оперативно назначили экс-главу «КазМунайГаза» Узакбая Карабалина, что лишь свидетельствовало об особых видах «Ак-Орды» на «Мангистаумунайгаз». Премьер-министр Карим Масимов даже заявлял о возможности покупки 70% акций ММГ, но кризис внес свои коррективы, и судьба оставшейся доли в объемах от 30 до 49% все это время оставалась неясной, хотя живой интерес к покупке проявляли российские «Газпром» и «ЛУКОЙЛ», китайский CNPC и индийский ONGC.
В итоге выбор пал именно на китайцев, что по меньшей мере странно, ведь, по некоторым оценкам, компании с приставкой «made in China» и так уже контролируют около 30% добычи казахстанской нефти, а их суммарные активы включают, в частности, компании «Актобемунайгаз», «Fioc» (несколько блоков на Северном Каспии), «Petrokazakhstan» (Шымкентский НПЗ и кумкольские месторождения), «Nations energy» (Каражанбасское месторождение) и ряд других. Строительством нефтегазопроводов с указанных месторождений занимаются в основном опять же компании из КНР.
И вот новые договоренности Астаны и Пекина, превратившие последнего де-факто в главного иностранного игрока в казахстанской энергетике. 16 апреля 2009 года в Пекине «КазМунайГаз» и компания «CNPC Exploration and Development Company Ltd» (CNPC E&D) подписали соглашение по приобретению 100% простых акций ММГ в равных долях. При этом 50% подрядных работ снова будут выполнять китайские компании.

Сила убеждения, или Неизменно превосходный результат
«У народа табгаш (так тюрки в древности именовали китайцев), дающего нам без ограничения столько золота, серебра, спирта и шелка, речь была сладкая, а драгоценности мягкие. Прельщая сладкой речью и роскошными драгоценностями, они весьма привлекли себе далеко жившие народы. Те же, селясь вплотную, усваивали себе дурное мудрование». Эти слова-назидания были сказаны на заре истории, еще 1500 лет назад, и принадлежали одному из основателей Великого Тюркского каганата Кутлуг-кагану.
Уж так сложилось в казахстанской действительности, что все темы, так или иначе завязанные на нефти, имеют в Казахстане гриф «совершенно секретно». О процедуре принятия тех или иных решений касательно «черного золота», содержания контрактов на недропользование, расходования Национального фонда, формирующегося за счет сверхдоходов от продажи нефти, можно только догадываться. О перипетиях вхождения CNPC в ММГ также можно судить лишь по скупым сводкам информагентств.
Так, известно, что перед отъездом в Поднебесную глава государства встречался с шефом «Газпрома» Алексеем Миллером. «Дочка» концерна «Газпром нефть» претендовала на акции ММГ. Детали переговоров традиционно остались за рамками обнародованного, но весьма вероятно, что по их итогам глава государства и сделал окончательный выбор в пользу Китая. Ответ на вопрос «Почему?» следует искать в двух плоскостях.
Продажу миноритарной доли акций Астана увязывала с выводом принадлежащего ММГ Павлодарского НПЗ за рамки контракта (завод планировалось передать в собственность «КазМунайГаза»), ну и, разумеется, денежной компенсацией. В этом просматривалась своя логика. Во-первых, Казахстан, богатый на энергоресурсы, вынужден до сих пор импортировать часть ГСМ из России. Дело в том, что все три НПЗ (построенные, кстати, во времена СССР) выпускают весьма ограниченный ряд продукции. Во-вторых, в условиях кризиса страна испытывает дефицит в денежных средствах.
Но интерес для «Газпрома» представлял прежде всего Павлодарский НПЗ. А вот китайцы с этим пунктом согласились. Более того, «переплюнули» предложение переживающего финансовые затруднения российского концерна по сумме компенсации за минусом оплаты за 50% акций ММГ (примерно $1,4 млрд). И, наконец, в качестве последнего кирпичика, который позволил бы склонить чашу весов в свою пользу, стало обещание спонсировать реконструкцию нефтеперерабатывающего сектора республики. Данный вопрос предполагает дополнительные инвестиции в размере $3 млрд и имеет целью прекращение Казахстаном импорта нефтепродуктов к 2015 году. Понятно, что больнее всего это ударит по российским компаниям, на долю которых приходятся около 40% казахстанского оптового рынка нефтепродуктов и половина поставок сырой нефти на переработку. Кроме того, Китай пообещал форсировать шаги по строительству на границе с Казахстаном нового нефтеперерабатывающего завода.
Взамен всем этим опциям Пекин выдвинул всего одно условие — его не устраивает роль миноритарного акционера, и сделка может состояться только на паритетных началах. Сила предложения и в то же время острая нужда Астаны в кредитных вливаниях предопределили дальнейший ход событий — Казахстан согласился на требование.
Таким образом, искусно жонглируя обстоятельствами, китайцы добились желаемого. Впрочем, это далеко не первый подобный прецедент в истории казахстанско-китайского нефтяного сотрудничества. Вспоминается эпизод с приобретением в 1997 году CNPC контрольного пакета акций компании «Актобемунайгаз». Тогда добиться компромисса позволила тесная увязка Пекином вопроса с перспективами строительства трубопровода Атасу—Алашанькоу. Иными словами, китайцы хорошо сыграли на острой нужде Астаны не только в иностранных инвестициях, но и в альтернативных маршрутах транспортировки сырья. Впрочем, свою лепту в это дело внесла и Россия, которая, особенно в первой половине 1990-х, достаточно грубо злоупотребляла контролем над нефтяным краном, требуя от Казахстана определенных политических или экономических уступок.
К слову, уже тогда звучало немало критических заявлений по поводу растущего влияния Поднебесной. Эксперты, СМИ, общественные деятели и даже отдельные депутаты предостерегали: «Действия нашего правительства были поспешными, а ослабление контроля государства в стратегически важных отраслях экономики создает риски для будущего Казахстана»; «Настораживает агрессивная экспансия Китая в нефтегазовую сферу. На наших глазах ведется большая работа по приобретению ряда нефтяных компаний, работающих в Казахстане. Это очень даже настойчиво и, можно даже сказать, прямолинейно»; «Конкретный пример, как в КНР относятся к проблемам нашей экономики: Восточный Казахстан, Иртыш. Они делают отводной канал у себя. Каким образом это отразится на нас, на экологической обстановке Казахстана? Даже переговоры не хотят вести на эту тему. А дальше? Обладая 40% добычи нефти… насколько вообще национальные интересы Казахстана здесь могут быть представлены?».
Впрочем, подобные сигналы были проигнорированы. Но примечательно во всем этом другое: по мере усиления роли КНР в казахстанской нефтянке критика раз за разом ослабевала, что вновь наталкивает на мысль о наличии мощного китайского лобби в РК.
Итак, сделка по «Мангистаумунайгазу» состоялась. Китай согласился предоставить Казахстану пакет финансовой помощи в размере $10 млрд. Половина предоставленного кредита пойдет на развитие энергетического сектора РК, половина — в Банк развития Казахстана на цели диверсификации экономики страны.
Не остается без внимания и трубопроводная составляющая для растущего присутствия КНР в нефтяной отрасли не только Казахстана, но и всей Центральной Азии. Так, в октябре текущего года будет достроена вторая очередь нефтепровода Казахстан—Китай мощностью 20 млн тонн, причем идти в КНР он будет уже от Атырау, то есть прямиком с побережья Каспийского моря. Между тем на очереди еще один проект — параллельный газопровод из Казахстана в Китай мощностью 10 млрд кубометров в год, который Пекин рассматривает как дополнение к строящемуся газопроводу из Туркмении мощностью 30 млрд кубометров газа (должен быть сдан в эксплуатацию в 2010 г.).
Ясно, что рост влияния Поднебесной вызовет раздражение Запада, России, Индии, а «большая игра» в регионе развернется с еще большей силой. Но эффект будет ощущаться и на глобальном уровне, ибо выход Китая непосредственно к Каспию ослабляет роль Персидского залива и создает предпосылки к установлению в Центральной Азии энергополитического блока под эгидой Пекина. В этой истории именно Казахстан, лежащий мостом между Каспием и Поднебесной, может служить плацдармом для осуществления таких замыслов, а резервы последней в $2 трлн позволяют в условиях кризиса делать странам региона предложения, от которых трудно отказаться.