Комплекс лидера

4 мая, 2009

177

Абу Алиев

Еще с начала 2000-х на постсоветском пространстве сформировалось устойчивое представление о передовиках экономического соревнования. К разряду таковых подавляющее большинство респондентов уверенно относили Россию и Казахстан, отчасти Азербайджан. И тому были свои основания, которые едва ли нуждаются в перечислении. Но вероломство невесть откуда свалившейся напасти – кризиса – застало многих врасплох. Казалось, стройные ряды лидеров охватит сумятица. Не тут-то было. Они вновь в передовиках, с той разницей, что теперь уже по темпам борьбы с кризисом.

Со второй половины 2008 года глобальный финансовый кризис перерос в полноценный экономический. Географически стартовав с Америки, он накрыл еврозону, Азию, добрую половину Африки, ну и СНГ. Дна пока не видно, поэтому мир охватывает свойственная таким временам кризисная паника, выражающаяся в том числе в принятии все новых антикризисных программ. Пытаясь минимизировать негативные последствия, правительства словно соревнуются, кто выделит больше средств на поддержку своих экономик. Однако различия программ не только в деньгах. Куда больший интерес вызывают конкретные мероприятия, субсидируемые за счет народных накоплений.
В отечественной экспертной среде, равно как и в кругу исследователей ближнего зарубежья, в ходу мнение, что самыми эффективными на пространстве СНГ являются антикризисные программы России и Казахстана. Такой вывод, в частности, обосновывается стремительным развитием российской и казахстанской экономик в докризисный период, солидными финансовыми запасами, которые играют роль подушки безопасности, наконец, что в кризис обе страны вступили раньше других. Из этого последнего аргумента ряд аналитиков делают еще один вывод – обе экономики выйдут из кризиса раньше всех в Содружестве, поскольку, во-первых, Москва и Астана демонстрируют максимально емкие антикризисные программы (в России – 12% от ВВП, в Казахстане – 15%), во-вторых, наибольший иммунитет перед катаклизмом имеют страны с авторитарными правительствами, которые могут лучше мобилизовать экономику, и развитым аграрным комплексом – к их числу, помимо России и Казахстана, относится также Беларусь.
Вместе с тем имеют место и определенные сомнения в способности Москвы и Астаны (в эту «группу риска» также входит и Азербайджан) выдерживать прессинг кризиса, если последний примет затяжной характер, что, согласитесь, вполне вероятно. Их «ахиллесова пята» – сильная зависимость от конъюнктуры мировых цен на нефть и металлы, которые только за последний год упали соответственно в 4 и 2 раза. На этом фоне прослеживаются опасения по поводу нарушения политической стабильности.
Итак, антикризисные меры России распределены по пяти основным направлениям: усиление соцзащиты, сохранение промышленного потенциала, снижение административного давления на бизнес, повышение устойчивости финансовой системы, а также поддержка регионов. Главным приоритетом остается устойчивость финансовой системы, на которую правительство планирует выделить в этом году более 1,35 трлн рублей. Следующие по значимости приоритеты – сохранение промышленного и технологического потенциала (776 млрд рублей), усиление соцзащиты и борьба с безработицей (463 млрд рублей), поддержка регионов (300 млрд рублей) и т.д.
Нетрудно заметить, что в сравнении с тем же Казахстаном «финансовый» уклон российской программы более очевиден. Об этом можно судить и по бюджетным расходам РФ за два года, с 2008-го по 2009-й. Так, по данным Всемирного банка, на укрепление финансового сектора в этот период направлена почти половина бюджета антикризисных мер (48,2%), а на поддержку реальной экономики будет израсходовано 37,7%.
В свою очередь, Казахстан тоже следует в фарватере общемировых тенденций, увеличивая присутствие государства в экономике, субсидируя крупные коммерческие банки в обмен на их акции, создавая надправительственный промышленный холдинг и переориентируя государственные закупки на местных производителей. Общий объем антикризисной программы РК тянет на сумму 2,7 трлн тенге. Налоговые меры правительства предполагают снижение некоторых видов налогов, а социальные — увеличение выплат гражданам, которые зависят от бюджета. Обращает при этом внимание принципиальное отличие антикризисных посылов Астаны от московских аналогов. Если в первом варианте вопрос чаще ставится в плоскости «мы переживем кризис и дождемся лучших дней», то во втором – «мы победим кризис и выйдем из него сильными».
В условиях турбулентности, которые диктует глобальный кризис, в качестве ключевых индикаторов, как известно, выступают уровень инфляции, иными словами сдерживание цен, а также девальвация, то есть обесценивание национальных валют. От этого зависят покупательская способность, уровень потребления, словом, целый ворох факторов, влияющих на социально-экономическое положение государства. Так вот, обе страны справляются с инфляцией, удерживая ее в приемлемом коридоре. Чего нельзя сказать в контексте девальвации, которую на 20% Россия провела плавно, в этих же параметрах провели Казахстан, Армения, Беларусь, правда, сделали это одномоментно.
Немаловажное значение имеет и поддержка отечественного предпринимателя. Анализ обнаруживает заметное отставание России в этой части. Так, ставки, по которым ее коммерческие банки кредитуют бизнес, достигают 25–30%, не менее высокими остаются ставки ипотечного кредитования. В Казахстане в марте текущего года удалось осуществить снижение процентных ставок. Ставка по ипотеке составила 9% для бюджетников и 12% для всех остальных, срок погашения увеличен до 20 лет. Фермеры получают кредиты по линии холдинга «КазАгро» под 12%, малый бизнес также кредитуется по ставке 12%. Кроме того, в целях повышения деловой активности в 2009 году Казахстан ввел в действие новый Налоговый Кодекс, снижающий фискальную нагрузку на бизнес, а с февраля 2008 года ввел мораторий на проверки бизнеса, который продлен с февраля нынешнего года.
Среди минусов антикризисной кампании, присущих как России, так и Казахстану, следует отметить, во-первых, их акцент на социальных обязательствах. Однако затратные для бюджета меры гос-помощи беднейшим слоям населения не способны стабилизировать и вывести из штопора ситуацию в экономике в целом. Во-вторых, громоздкий многоуровневый механизм реализации стоящих задач. Отсюда огромная дистанция между декларациями и своевременными эффективными действиями. В-третьих, обилие в обоих программах приоритетов и выделяемых денег. Когда приоритеты охватывают все и вся, реально их не существует, считает ряд экспертов. Что касается колоссальных финансовых вливаний, то они сходятся во мнении, что то же правительство РФ направляет на борьбу с кризисом слишком много денег, но по-разному смотрят на качество подобных инъекций. В условиях высокой инфляции закачивать в банковскую систему триллионы рублей значит закладывать механизм раскручивания инфляции, потому что высокие процентные ставки по кредитам вынуждают предприятия повышать цены.
Как бы то ни было, по темпам борьбы с кризисом Россия и Казахстан сохраняют солидный отрыв от ближайших «преследователей» в СНГ. В числе последних эксперты безусловное предпочтение отдают Азербайджану, Армении и Беларуси. Их пакеты антикризисных мероприятий хотя и выглядят скромнее с точки зрения финансовой подпитки, по многим пунктам перекликаются с российским и казахстанским образцами.
Так, семь главных пунктов «антикризиса по-бакински» выглядят так: снижение потребительских цен; борьба с монополизмом; финансовый мониторинг, включающий поддержку национальных банков, контроль над кредитами и процентными ставками; размещение части ЗВР в банках Азербайджана; продолжение инвестиций в реальную экономику; поддержка социальных обязательств; переориентация промышленных предприятий на внутренний рынок; обеспечение продовольственной безопасности.
Ереванский вариант содержит: возвращение к плавающему курсу драма (одобрено ВБ и МВФ); осуществление совместной со Всемирным банком программы по строительству дорог и орошению в сельском хозяйстве; государственное вмешательство в частный сектор для защиты отечественного производителя и стимулирования экспорта, в том числе поддержка малого и среднего бизнеса, развитие импортозамещающих отраслей, разработка налоговых льгот для инвесторов. Между тем применение этих мер на практике зачастую дает отрицательные результаты. Тот же возврат банковской системы к плавающему курсу драма спровоцировал резкий рост цен на ТНП, что привело к недовольству населения.
Что касается группы аутсайдеров, то в номинации «главный антигерой кризиса в Содружестве» борьбу ведут сразу три претендента: Украина, Грузия и Кыргызстан. В них во всех экономика стала заложником перманентной политической нестабильности на протяжении почти всех 2000-х. Как следствие, несмотря на большинство заявленных антикризисных программ большинство наблюдателей вынуждены констатировать: Киев так и не смог предпринять каких-либо последовательных действий по сохранению финансовой и экономической стабильности страны именно в силу затянувшегося внутриполитического кризиса. Одно из последствий – неуправляемая девальвация гривны, что обусловило временное замораживание частных вкладов и социальные всплески.
Основные цели грузинской программы сводятся к обеспечению благосостояния населения в рамках стратегии «Грузия без бедности», сохранению высоких темпов роста экономики, либерализации экономики, сокращению налогов; превращению Грузии в международный финансовый центр, созданию «Фонда будущих поколений» и «Фонда стабильного развития». Но в силу тех же обстоятельств достижимость поставленных целей вызывает большой скепсис. Аналогичная картина складывается и в Кыргызстане.
Между тем настораживает мнение тех экспертов, которые полагают, что в масштабах СНГ кризис будет иметь более радикальные последствия, чем в остальном мире. Причины такого предположения строятся на том, что глобальный кризис как таковой изначально рассматривался политическими и экономическими элитами как нечто такое, «что нас не касается». Когда же стихия все-таки ударила, ее продолжали воспринимать в качестве «навязанной извне». С одной стороны, сваливать все структурные проблемы в экономике, негативы дисбаланса и прочее на кризис – очень удобно. Однако именно такое перекладывание ответственности обострило ситуацию и привело к потере драгоценного времени. «Кризис, как лакмусовая бумага, проявил все «застарелые» проблемы постсоветских стран: неэффективность экономики, неразвитость рынка, коррупция и т.д. Поэтому на территории Содружества сегодня приходит свой собственный кризис. Соответственно, и те изменения, которые ожидают 1/6 земной суши, на входе и на выходе из кризиса будут более глобальными», – делается неутешительный прогноз.

Стратегии борьбы с кризисом в СНГ можно классифицировать на три группы:

Консервативный – как пример Россия. Здесь усилия государства направлены на удержание «статус-кво», компенсацию ударов кризиса. При этом система продолжает работать в докризисном режиме без проведения реформ управления. Это является своего рода «заморозкой политической ситуации».

Конфронтационный – как пример Украина. В стране наблюдается тенденция раскола элит, открытой политической борьбы, что отодвигает на задний план решение социально-экономических вопросов и еще более усугубляет влияние экономического кризиса.

Инновационный – как пример Казахстан. В стране принимаются решительные и относительно эффективные меры по определению и преодолению кризиса.