Мозаика проблем

Ярослав Разумов

Так можно охарактеризовать состояние отечественной науки

Наверное, можно было бы и не говорить лишний раз о колоссальной важности состояния научного и технологического потенциала страны как для ее стабильного развития в принципе, так и особенно для реализации амбициозной цели войти в пятьдесят самых развитых стран мира — связь здесь абсолютно очевидна. Однако анализ того положения, в котором находится казахстанская наука, показывает, что все же лучше обратить на нее внимание: это позволит более трезво взглянуть на многое.

О тяжелом положении отечественной науки в последние пятнадцать лет писалось много. Хотя, справедливости ради, надо заметить, что, по крайней мере, отчасти это положение объяснялось не только неразберихой и объективными сложностями так называемого переходного периода, но и статусом казахстанской науки в советские времена: несмотря на отдельные громкие имена, известные институты, в целом она не была в лидерах научного пространства в СССР. Геология, нефтехимия, металлургия, география – в этих и некоторых других направлениях казахстанские ученые выглядели вполне достойно среди своих советских коллег. Но целый ряд других направлений, притом весьма перспективных, либо вообще не был представлен в Казахской ССР, либо представлен сегментарно.
Эта провинциальность была во многом объективна, и дело не только в историческом «бэк граунде» – Москва, а отчасти и другие крупнейшие научные центры СССР «высасывали» из всей советской провинции интеллектуальные ресурсы. Так, немало наших бывших земляков оказались в научных центрах России (можно вспомнить хотя бы физика Галыма Абильсеитова, сделавшего научную карьеру в Москве, или известного химика Гладышева). Хотя нельзя не заметить, что обратный поток был шире и сильнее, и немало весьма способных ученых в советские времена направлялись для работы в Казахстан, что способствовало формированию в республике целых научных центров, например, столь уникального и знаменитого в свое время, как Всесоюзный институт редкоземельной геологии (ВИРГ). К сожалению, эмиграция первых постсоветских лет практически свела на нет эффект от этой кадрово-научной политики Москвы. Примеров здесь можно привести много; один из них – так и незавершенные работы по созданию противоопухолевых препаратов на основе растительного сырья, много лет проводившиеся в одном из казахстанских университетов. Очень перспективные разработки фактически канули после отъезда их руководителя. Говорят, под ее руководством они продолжаются в одной из стран СНГ…
Несомненно, проблема эмиграции большого количества специалистов стала в первое десятилетие независимости наряду с хроническим недофинансированием самой серьезной проблемой для отечественной науки. Но и сейчас эта угроза до конца не преодолена, хотя масштабы и первопричины ее и изменились. По мнению экспертов, отток ученых в другие страны продолжает оставаться одной из серьезных проблем для развития казахстанской науки. Решить ее без кардинального улучшения условий для научно-технических исследований невозможно.
То плачевное состояние науки, в котором она оказалась в первые годы независимости, хорошо известно, останавливаться на этом нет смысла. Интереснее процессы, которые пошли уже в текущем десятилетии. Процессы, оказавшиеся весьма противоречивыми…
«Наука – это, прежде всего, деньги» прозвучало недавно в комментарии новостям телеканала «Евроньюс» из уст одного германского ученого. Взгляд сколько верный, столь и банальный. Если смотреть на динамику расходов на казахстанскую науку, то, казалось бы, картина должна быть вполне «розовой». Объем выполненных научно-технических работ исчислялся в 2000 году в 6,1 млрд. тенге, в 2005-м (итоговых данных по прошлому году еще нет) в 29,6 млрд. Валовые затраты на НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки) были 6 млрд., стали 29,2 млрд. Даже с учетом инфляции рост финансирования заметен. Однако есть по меньшей мере две позиции для критического взгляда.
Во-первых, сохраняется проблема эффективности освоения средств. Тема очень большая и сложная, сама по себе достойная отдельной большой статьи. То, что она не взята с потолка, можно проиллюстрировать многим, хотя бы словами Багдаулета Кенжалиева, директора Института металлургии и обогащения министерства образования и науки (МОН) Республики Казахстан, доктора технических наук, сказанными летом прошлого года на пресс-конференции по поводу ожидавшегося закрытия института: «Финансирование на науку в Казахстане увеличивается, но в основном деньги уходят в песок…». Хочется (и надо!) вспомнить здесь и тему условий для развития науки: эксперты отмечают, что используемое в научно-исследовательских и проектных институтах оборудование морально и физически устарело или амортизировано на 50 – 100%, а фондовооруженность научно-технических организаций за первые пять лет текущего десятилетия возросла всего на 4%. Затраты на ежегодное обновление научно-технического комплекса в республике в минувшие годы не превышали 3% от общего финансирования НИОКР (для сравнения, в России в 2004 году они составили 56%).
Во-вторых, сравнивая объемы расходов на науку в Казахстане с тем, что выделяется в других странах, еще более очевидным становится наше отставание. В республике удельный вес расходов на НИОКР в отношении ВВП составил в 2005 году менее 0,3% от ВВП, в то время как, например, в Швеции этот показатель равен 3,7%, в Японии – 3,01%. В России – 1,37%, и тамошние эксперты только что криком не кричат о том, насколько это мало! Если такое продолжится, говорят там, то на протяжении жизни следующего поколения страна окончательно «выпадет в осадок» научно-технического прогресса.
Таким образом, подтверждается банальная истина – все познается в сравнении. Если сравнивать с тем, что получала казахстанская наука в 1990-х, то выглядит все просто хорошо. Если же с тем, что должно бы быть, исходя из отечественных амбиций, в частности, стремления в «большие 50», то всего имеющегося прогресса явно недостаточно. Да, в общем-то, речь идет даже не об амбициях: исходя из мировой практики, предельно низким уровнем финансирования науки считается 2% от ВВП. Если показатель ниже, то вопрос идет уже о безопасности страны. При этом нельзя не учитывать такой аспект. Этот показатель 2% от ВВП выведен на основе опыта развитых и богатых стран, которые имеют такой косвенный, но эффективный ресурс научно-технического прогресса, как приток ученых из других стран. За счет него они получают уже готовых, выученных в других государствах, квалифицированных специалистов. В наших условиях этого ресурса фактически нет и, будем честными, вряд ли он появится. И значит, тот небольшой «кусочек» от ВВП, который приходится на научно-техническое развитие, приходится растягивать на большее количество целей. Ожидается, что на минимально приемлемый уровень финансирования науки – те самые 2% от ВВП — Казахстан выйдет к 2010 году. Однако стоит ли говорить о том, что и в других странах, во всяком случае, в тех, на чей опыт стоит равняться, за это время эти процессы уйдут далеко вперед? Сегодня во всем развитом мире активизировались научные исследования во многих сферах, особенно в таких, как энергосбережение, альтернативные источники энергии, биотехнологии, позволяющие резко повысить эффективность агросектора. Необязательно быть экспертом, чтобы увидеть – все эти направления очень важные для Казахстана. И сами по себе, и с точки зрения того эффекта, который прорывные открытия в них могут оказать на экономику страны. Например, успешные научные разработки и их внедрение в сфере энергосбережения могли бы повысить экспортный потенциал нефтегазового сектора страны без резкого увеличения добычи углеводородов. Прорывы в агрономических технологиях – реанимировать зерноводство, что совсем не лишнее даже с точки зрения последствий вступления в ВТО.
Между тем эксперты отмечают у нас не усиление, а наоборот – спад исследовательской активности. Парадокс – но этот процесс усиливается из года в год, несмотря на увеличение финансирования науки. Так, если в 2001 году среднее количество научно-исследовательских работ на одну организацию, занимающуюся научными исследованиями и разработками, составляло 3,1 работы, то в 2005-м – 2,7. Даже в кризисные 1990-е годы количественные характеристики научной активности в Казахстане были в два раза выше, чем в 2001-2005. Почему? Объяснение этого парадокса очевидно: в 1994-1999 годы научная жизнь республики «питалась» еще ресурсами, заложенными в советскую эпоху. Теперь они во многом израсходованы, а новый ресурс так и не наработан. Это к вопросу об эффективности использования финансовых средств. По объему выполненных исследований и разработок на одного специалиста, занятого в сфере НИОКР, Казахстан отстает от наиболее развитых европейских стран в 6 – 7 раз. Можно, конечно, как это часто делается у нас, когда речь заходит о проблемах, повторять, что у наших соседей дела немногим лучше, а то и хуже, чем в Казахстане. Например, резкое снижение научной активности отмечается и в России. Но – жить-то нам. И в «большие 50» попасть хочется Казахстану!
Одна из проблем казахстанской науки – в разрыве ее академической и вузовской составляющих. Если вдаваться в эту специфику, то очевидны несколько сложных вопросов. Например, как эта проблема была сформулирована в одной из аналитических записок, на которую автора попросили пока не ссылаться, больше половины лиц, позиционирующих свое участие в научной работе, осуществляют свои исследования в рамках бюджетной политики. В то же время «хорошо известно, что так называемые госбюджетные темы нередко выступают пристанищем тех вузовских преподавателей, которых наука интересует исключительно в момент написания годового отчета и которые годами не выдают никаких реальных научных результатов».
Факторов, тормозящих развитие науки в Казахстане, эксперты насчитывают немало. На самом деле одно их перечисление заняло бы объем средней журнальной статьи. Можно выделить, в частности, отсутствие эффективной системы внедрения полученных научных результатов в промышленность, создание наукоемких технологий и производств. То есть, говоря простым языком, невостребованность науки. Основной причиной этого принято считать «отсутствие прямой связи «наука – производство». Этот фактор объективен, причем даже на административном уровне. Вспоминается, как несколько лет назад, в эпоху эйфории от отечественного «ноу-хау» — создания системы так называемых институтов развития, руководитель одного из них жаловался – ученые-то с разработками, открытиями есть, но очень далеки они от внедренческой практики. То есть от отдачи от своих открытий. Причину этой ситуации тогда специалист-администратор объяснял в том числе и возрастом многих наших ученых. То есть, сформировавшись в советские времена, они не смогли трансформировать свою научную ментальность в современные реалии, с их прагматизмом.
Следующая проблема (вернее, подпроблема, если анализировать эту тему «по нисходящей) состоит в том, что преобладающая часть финансирования науки в Казахстане идет на прикладные исследования, а на опытно-конструкторские разработки, то есть следующий и важнейший шаг выделяется лишь 8% от расходов. То есть разрыв в объеме «кровоснабжения» между разными уровнями научных исследований очень велик. Правда, финансирование фундаментальных исследований (21% от всех расходов на науку) близок к среднемировому уровню, но – проблема в дальнейшем разрыве между первыми и высшими уровнями научно-технического развития.

Даже быстрый взгляд на состояние казахстанской науки, и особенно на ее проекцию в техническую и технологическую плоскость, показывает очень сложную противоречивую картину. Фактически — это мозаика проблем. Какие-то из них пришли из первых постсоветских лет, какие-то выросли уже из современных реалий. Есть даже «проблемы-внуки», идущие со времен СССР. Вся эта мешанина делает очень проблематичными быстрое и эффективное их разрешение даже при условии наличия относительно приличного финансирования этой задачи. Однако сказано – дорогу осилит идущий. Тенденции самого последнего времени, когда на эту, без преувеличения, сверхзадачу, наконец-то не то чтобы обратили, но хотя бы начали обращать внимание, дают основания для некоего оптимизма.

• 82
• 87