Камышовый ресурс пока не востребован

Сообщение о том, что вчера министр иностранных дел Казахстана Ерлан Идрисов подписал в штаб-квартире ООН Парижское соглашение по климату, свидетельствует о том, что курсу на создание в Казахстане в перспективе «зеленой экономики» правительство следует последовательно и неуклонно. На церемонии глава МИДа напомнил, что Казахстан взял на себя обязательство к 2030 году сократить выбросы парниковых газов на 15 процентов. Однако, по словам министра, если стране окажут дополнительную финансовую поддержку, эту планку можно поднять и до 25 процентов.

Власти страны также поставили перед собой и очень амбициозную долгосрочную задачу — к 2050 году производить 50 процентов всей энергии за счет «зеленых», то есть возобновляемых источников. Об этом, вроде бы, свидетельствует и тематика будущей выставки EXPO-2017 в Астане, где экологические технологии покажут нам уже ближайшее будущее человечества.

Но, как говорится, скоро сказка сказывается, а дело совершается неспешно. Можно много говорить об экологии, о «зеленой энергетике», но если в стране бизнес с большим трудом идет в эту сферу, а число действительно экологически безупречных предприятий и технологий можно посчитать на пальцах, то тому, наверное, есть причины. Пример казахстанского бизнесмена, который решил вложить деньги и реализовать в стране инновационный, прорывной проект – тому доказательство.

…История эта началась давно, еще в 2009 году. Бизнесмен Аян Темирали, прежде занимавшийся строительством, задумал создать новое предприятие — завод по производству биотоплива из тростника и камыша, который в огромных количествах произрастает по всему Казахстану. Действительно – почему нет? Ведь у нас привыкли считать, что природная рента – это нефть, газ и металлы, словом, то, что Казахстан экспортировал десятки лет, и за счет которой, в основном, жил все это время. А почему не принять во внимание, что таким же важным, но еще и возобновляемым ресурсом могут заросли тростника и камыша, занимающего многие миллионы гектаров в поймах рек и озер, болот и прочих водоемов на бескрайних просторах страны? Сегодня пользу от этих тростниковых «джунглей» имеют разве что комары, утки да камышовые коты. Несложный процесс переработки этого поистине неисчерпаемого ресурса – и на выходе получаются топливные гранулы – пеллеты, которые весь мир потребляет для отопления и выработки электроэнергии во все возрастающем количестве.

И это не преувеличение. Аян Темирали взялся за новый проект основательно и солидно, и для начала заказал подробный аналитический обзор рынка этой весьма популярной продукции.

Топливные гранулы (пеллеты) — биотопливо, получаемое из торфа, древесных отходов и отходов сельского хозяйства ипрочих материалов. В мировой практике в качестве биомассы используется самое различное сырье: древесина, солома, тростник, камыш, косточки оливы, ореховая кожура и т.д. В нашем случае получаются пеллеты из тростника, сырья практически бесплатного.

Мировой объем потребления топливных пеллет в 2010 году составил около 15,5 млн. тонн, в 2011 году – порядка 18 млн. тонн. Основной объем данной продукции потребляется странами Европы. Потому что там идет настоящая борьба за экологию, а пеллеты выделяют в сотни раз меньше вредных веществ при сжигании, чем мазут, уголь и даже газ. В этих странах наблюдается стабильный рост объема потребления пеллет с 3,8 млн. тонн в 2005 году до 9,8 тонн в 2010 году. Ожидается, что данный объем увеличится к 2020 году до 24 млн. тонн, из которых 11 млн. тонн будут импортированы. Обобщив информацию, собранную из различных источников, специалисты сделали заключение, что мировой объем потребления топливных пеллет в 2020 году составит порядка 45 — 50 млн. тонн. Причем половина этого объема будет импортироваться.

— У меня подписан протокол о намерениях по реализации нашей продукция на рынках Европы с рядом западных компаний – говорит Аян. — Имеется государственный акт на землю площадью 10 га под строительство завода. Есть государственный акт на выкос камыша площадью 25 000 гектаров в Курмангазинском районе Атырауской области. Завершена разработка проектной документации и мы принялись за разработку программы по управлению строительством. Пеллеты получили сертификат качества, что означает соответствие их качества мировым стандартам. Я уже вложил в этот проект немалые деньги, свои собственные. Но сегодня нам остро нужны дополнительные инвестиции, примерно пять миллионов долларов, чтобы запустить завод, вывести его на проектную мощность. Проект чрезвычайно выгоден: себестоимость нашей продукции, при практически бесплатном сырье, которого, к тому же, очень много, составит, по расчетам, 17 евро за тонну. Это в десять и более раз ниже, чем цена на эти пеллеты в Европе. Даже при транспортировке их до порта Санкт-Петербурга у нас останется весьма солидная прибыль. В Европе они чрезвычайно популярны и европейские компании готовы покупать их неограниченно. К примеру, полную реализацию продукции этого завода подтвердила письмом-намерением шведская компания «Ekman». На осуществление всех этих подготовительных шагов ушли немалое время – последние четыре года.

Однако сегодня проект застопорился. Почему? Может быть, технологии не соответствуют строгим экологическим европейским стандартам? Или ошиблись в оценке сырьевой базы для завода? С этими вопросами мы обратились к Аяну Темирали:

— Технология проекта разработана мной и запатентована, от цикла выкашивания камыша и до получения гранул. В камыше есть и глюкоза, и клеящие вещества, поэтому мы туда никаких добавок не применяем – гранулы получаются очень экологичными. Основные этапы – сушка, измельчение и прессование гранул. Я сам разработал технологию переработки камыша и тростника, патент на нее является первым не только в Казахстане, но и во всех странах СНГ.

Что касается сырьевой базы, то она просто огромна. Только в Атырауской области камышовые заросли занимают примерно один миллион гектаров. По Казахстану в целом объемы просто несчитаны.

-Какова предполагается мощность производства?

-Мы намечает примерно 120 тысяч тонн гранул в год. Это обеспечивает топливом ТЭЦ мощностью 600 тысяч гигаватт тепла примерно на год. И объемы выпуска продукции можно наращивать, поскольку спрос стабильно растет. Я объехал все европейские страны, побывал на всех пеллетных заводах.Продажная стоимость пеллет в Европе – 130-400 евро за тонну. В Швейцарии, в Альпах — по 400 евро за тонну.

— И почему же завод еще не построен?

— Сегодня главный вопрос – деньги. Для пуска завода нам нужно 5 млн. евро, я даже готов отдать инвестору 49 процентов предприятия.

— А почему бы вам не взять кредит в банке?

— С банками сложно. Они готовы дать деньги, если производство налажено и есть обороты. А у нас дело только на начальной стадии. Для банков нужен годовой оборот 1,5 — 4 млрд. тенге. Тогда можно взять кредит и обслуживать его. Нам это не под силу сейчас. Ставки за кредит слишком высоки.

-Хорошо, но отчего же все-таки не использовать государственные программы, например, через фонд «Даму» или через «Байтерек»?

-«Даму», как вы знаете, напрямую денег не дает, он дает через банки. А это та же самая процедура, если бы я в банк напрямую обращался – нужно работающее производство, нужны солидные обороты. А стартапам, связанным с производством, этот путь закрыт.

А кроме того, эти фонды субсидируют часть банковской ставки, но минимальная ставка все-равно будет от 6 до 9 процентов. Это нам не под силу, не останется денег на развитие. Я участвую во всех форумах, конференциях по этим вопросам по всему миру. Так вот: в Европе ставка по кредиту не превышает 1-4 процентов. Они там, в Европе, познакомившись с проектом, говорят: «Давай, открывай компанию здесь». Я отвечаю, что основная сырьевая база находится в Казахстане, как же я буду строить производство здесь? В Европе тем, кто занимается биотопливом, даются большие преференции. У нас – ничего, бизнес должен биться сам.

— Ну, а другой выход – через биржи, через привлечение акционерного капитала, вы рассматривали?

— Рассматривали, но… Поймите, мы ведь только начинаем. Для акционирования нужно еще дополнительно 200-300 тысяч долларов, чтобы выпускать облигации, выходить на биржу, для раскрутки… От нескольких компаний, которые занимаются ценными бумагами, работают с биржами, были такие предложения. Но я решил — лучше я вложу эти 200-300 тысяч в развитие компании. Я выкупал земельный участок, разрабатывал техническую документацию, проводил экологические экспертизы – все это немалые затраты, деньги. В будущем, когда я реализую проект хотя бы на 50-60 процентов, я подумаю о выходе на биржи.

-То есть, акционарный капитал – это просто для вас рано?

-Да, рановато.

— А иностранный инвестор?

— Вот он для нас очень привлекателен. Если он 49 процентов выкупает, то он свои затраченные деньги вернет в течение 3-4 лет – я гарантирую! Я даже готов заключить соглашение, чтобы не получать свою долю доходов, а все деньги пустить на возмещение его инвестиционныех затрат. Потому что для иностранного бизнеса у нас в стране есть много привилегий, а наше производство, хоть и потенциально супер-рентабельное, но для налаживания всей цепочки бизнеса, до получения устойчивых доходов и прибыли все-таки должно пройти несколько лет… Поэтому нам интересен такой инвестор, который согласится ждать и не потребует немедленной прибыли. Иностранный инвестор нам выгоден еще и в том смысле, что он поможет компании, пользуясь знанием рынка в странах Европы, наладить там сбыт нашей продукции. Кроме того, такой партнер мог бы привлечь в проект деньги на очень выгодных условиях, потому что, как я уже говорил, брать займы в западных банках несравнимо выгоднее, чем, скажем, в казахстанских банках.

Наши, отечественные инвесторы тоже нас интересуют. Но лучше – частные. Я общался с несколькими нашими компаниями, фондами. Так вот: если входить в государственную программу, то там нужно выполнять ряд условий, которые, честно говоря, весьма обременительны. А второе, и главное — наши основные потребители в Европе могут отказаться подписывать с нами контракты на поставки продукции, потому что мы такими новыми обязательствами ограничиваем себя в управлении компании.

-Итак, всюду возникают проблемы… А на какой стадии проект сейчас?

— Сегодня главное – найти стратегического инвестора. Почему я сегодня не прохожу госэкспертизу на строительство завода? Потому что она дается на три года. Я хочу вначале найти надежного партнера, получить инвестиции, и уже тогда быстро проходить госэкспертизу и начинать стройку. Для начала строительства все готово. Я даже завершил все земельные работы под фундамент.

Вот так, из-за отсутствия денег, из-за предельно забюрократизированной системы государственной финансовой помощи бизнесу, отличный технологически новый проект завис в воздухе. Иностранного инвестора можно ждать сегодня годами, потому что мировые капиталы все явственнее уходят с развивающихся рынков. Наш бизнес тоже не блещет – он вял и безынициативен. Кроме того, он опутан страхом за судьбу своих капиталов и не любит, совсем не любит рисковать. От такой атмосферы настоящие, а не бумажные инновации гаснут, как искры в темной ночи. Судя по всему, даже в соседней России ситуация в этом секторе бизнеса гораздо лучше – там действуют уже около 200 пеллетных заводов. А у нас предприниматель хотел построить один-единственный – и вот как все выходит. Пора бы нашему правительству в полной мере осознать — эпоха покорения природы и извлечения ренты из невозобновляемого сырья завершается. Борьба с климатическими изменениями уже сформировала громадные новые рынки, ниши, точки для приложения ума, сил, денег. А мы почему ведем себя так, будто на дворе позапрошлый век? Если такие, как Аян Темирали, будут так и биться о стену, а чиновники так и будут устраняться от решения назревших проблем бизнеса, то никакой «зеленой экономики» Казахстану не видать.

• 86
• 67