Семья Эрдогана спасает лиру

На этой неделе уже три года как тенге «поплыл» сам. Слабая казахская валюта – это целая комбинация «слагаемых успеха», а не просто последствия санкций, привязка к рублевой экономике и прочие сиюминутные объяснения.  

Пока правительство и Национальный банк сохраняют сдержанное беспокойство, аналитики и эксперты каждый день пытаются определить ближайшую остановку тенге и размышляют о том, каким курсом двигаться дальше.

При этом никто не может сказать, что есть равновесный показатель тенге хотя бы на ближайшую перспективу. Официальные лица вообще старательно убегают от цифр, чтобы завтра не оказаться под ударом критиков, а то и хуже.  

Тем временем, практика говорит, что очевидная перспектива собственно одна – дальнейшее ослабление тенге. Архивы подсказывают, что два с половиной года назад тенге находился на уровне 380 к доллару. Год с небольшим назад отдельные эксперты во время дискуссии на Астанинском экономическом форуме допускали, что укрепление тенге – процесс временный и возврат к позициям 380/1 вполне вероятен. Об этом говорили результаты работы правительства и курс на евразийство, а не козни Белого дома. В конце прошлого года, эксперты уже откровенно опасались, что антироссийские санкции обязательно ударят по отечественной валюте.

Так оно и вышло. Правда, еще весной и ближе к лету Нацбанк был склонен объяснять падение курса «сезонными» колебаниями. Кто же знал, что США будут только наращивать свою санкционную политику без учета каких-то гарантий отдельно взятому Казахстану?! Зато теперь есть все основания валить способность тенге самостоятельно плавать на внешние силы, реакцию рынков развивающихся валют и обещать бросить, если что, спасательный круг интервенций.

Впрочем, и прошлым летом, и, надо полагать, сегодня российская сторона считает, что «внешние шоки» для Астаны без ЕАЭС только выросли бы. В России левые экономисты-государственники убеждены, что плавающий курс, когда твой торговый баланс зависит от конъюнктуры мировых цен – сам по себе ошибка, а гешефт такой политики достается прежде всего спекулянтам. Песня известная.

А пока сильно импортозависимый от России Казахстан пожинает плоды волатильности рубля. И обещанные в скором будущем 380 тенге за доллар затем, вполне вероятно, могут взять высоту в четыре сотни.

Чтобы закрыть тему внешних факторов надо обратиться и к Турции, валюта которой недавно также резко обвалилась на четверть после американских санкций. Теперь Эрдоган ищет финансовой поддержки на $40-50 миллиардов от «третьих стран», но находит пока лишь моральную. Та же Россия ничем помочь не может, у нее самой крайне болезненная пенсионная реформа, Кремль даже с аппетитом поглядывает в сторону капиталов миллиардеров из ГМК.

Мог бы подкинуть на бедность Пекин, однако у китайцев тоже не самые продуктивные взаимоотношения с Вашингтоном. И потом Анкаре придется чем-то жертвовать, ведь китайские товарищи – прагматичные политики и бизнесмены. Есть еще МВФ, но он прижимист и вряд ли способен существенно помочь турецкому правителю, говорят скептики. 

Пока турецкий Центробанк посодействовал лишь комбанкам, выделив им 10 миллиардов лир, шесть миллиардов «живых» долларов и еще 3 миллиарда долларов золотом. К слову, самые смелые прогнозисты считают, что «в долгосрочном плане Турции поможет только кардинальная смена политики», в противном случае стране в перспективе маячит дефолт, а авторитарному Эрдогану политическое банкротство.

А пока кризис на ведущих развивающихся рынках грозит серьезным оттоком капитала. Так было и в 1998 году, когда инвесторы предпочли вкладывать в доллары, иены и швейцарский франк. «Эффект домино» по законам рынка непременно должен сказаться на российском рубле, а дальше, сами понимаете…

В общем, казахстанским властям есть чем мотивировать болезненные падения тенге, крайне неумело избегая слова «девальвация».

Так где тот предел, за который нельзя заплывать тенге? Аналитик и консультант Расул Рысмамбетов на днях допустил, что «курс тенге в ближайшей перспективе не упадет до 400 тенге за доллар, поскольку это разрушительно скажется на всех усилиях страны по попыткам строительства экономики». Это «сделает невозможным модернизацию производства, поэтому, если будут рыночные предпосылки для ослабления тенге, то правительство и Нацбанк будут вынуждены объединить усилия, чтобы не допустить этого».

Как известно, правительство пока тщательно избегает детальных комментариев и прогнозов. Единственное, что сказал глава министерства национальной экономики Тимур Сулейменов: «Для того, чтобы среднегодовой курс, заложенный в бюджете, составил свыше 340 тенге за доллар, нужно, чтобы до конца года доллар был более 363. Мы думаем, что в связи с тем, что первую половину года курс был существенно ниже 340, он был чуть более 320, 330 тенге, то угроз для исполнения бюджетных программ мы не видим.

На данный момент уточнение бюджета, которое бывает у нас обычно осенью, примерно в октябре, производится не только в связи с макроэкономическими факторами, а во многом зависит от исполнения бюджета, от хода развития экономики в целом, не только от одного исключительно фактора. Пока мы делаем оценку, каким образом движется наша экономика, как исполняются госпрограммы, какая ситуация в отраслях, в областях. В зависимости от этой комплексной оценки мы решим, стоит ли делать уточнение или нет. Одного изменения курса, как мы говорим, для уточнения бюджета пока недостаточно».

Вероятно, Астана ощущает пока некий запас прочности всей системы, который зиждется не только на одних финансовых показателях.  

Если повторяться вкратце, то вся нынешняя экономика, похоже, по-прежнему ориентирована на одно – поддержание стабильности и устойчивости политической конструкции. Разговорам о диверсификации, глубокой переработке сырья, создании конкурентоспособного производства на мировом уровне, среднего класса, как экономического хребта, малого предпринимательства, фондового рынка, инноваций уже двадцать с лишним лет. Об этом разными словами пишут практически все эксперты от экономики.  

Итог один – благоприятный режим для недропользователей, девальвации и налогообложение в их пользу, бесконечная финансовая поддержка сомнительной банковской системы за счет налогоплательщиков, процветание квазигоссектора, культ патернализма, политика госсубсидирования…

Вся эта картина удачно дополняется отсутствием легальной политической конкуренции, проще говоря, эффективной оппозиции и неправительственного сектора, альтернативных программ развития, независимых медиа, экспертного сообщества, социологии и так далее. 

Можно вспомнить, как в апреле президент страны махом запретил критиковать политику НБ РК даже парламенту. Тогда Нурсултан Назарбаев возмутился: «Прекратите нажим на Нацбанк, подключая депутатов парламента. Что это такое вообще, мне не понятно! В последнее время каждого председателя Нацбанка, который непосредственно подчинен президенту и законам, каждого министра депутаты начали приглашать и ставить «на ковер». Надо прекратить такую работу. Это неправильно, мы никогда так не работали. Поэтому надо смело работать. Нацбанк на правильном пути».

Словом, если этот единственно верный путь подкреплен еще и гражданским равнодушием, то жаловаться казахстанцам не на кого. Дело тут, конечно, не в одних митингах и протестных настроениях, потому что за ними приходят обычные будни.

Значит, банально надо перестраивать подход к жизни, к работе, к образованию и еще много чего. Иначе это государство вечно обречено следить с надеждой за нефтяными котировками и надеяться на то, что все как-нибудь наладится само собой.

Не обойдется и не наладится. Хотя бы потому, что те же «внешние шоки» и торговое противостояние мировых игроков могут привести к снижению цен на нефть и металлы, предупреждают специалисты по глобальной экономике.

• 71
• 64