Водоводу Россия – Казахстан – Западный Китай быть?

Последнее заседание Высшего евразийского экономического совета прошло крайне нервно. В основном общая повестка оказалась довольно скудной, главное, чего удалось достичь – это синхронизировать систему общего рынка газа и нефти, да и он заработает не ранее 2025 года. В остальном звучали ритуальные речи о необходимости укреплять и углублять интеграцию, было предложено в связи с пятилетием создания Союза следующую крупную встречу провести в Астане с акцентом на цифровизацию экономик.

Казалось бы, встреча так и останется формальностью, но тут слово взял белорусский лидер Александр Лукашенко, который жестко «прошелся» по ЕАЭС. Он оказался недоволен практически всем, начиная от дискриминации белорусских товаров в странах-партнерах, заканчивая неравными условиями и таможенными пошлинами. Лукашенко потребовал от Москвы компенсации потерь Белоруссии от российского налогового маневра. «Наше видение просто: при подписании евразийских соглашений в 2016 году там были оговорены как предельные суммы, так и причины получения этих компенсаций. Мы передали российской стороне обоснования по этим расчетам», — предварил недовольство Лукашенко его подчиненный, вице-премьер по ТЭК Игорь Лященко. Да и сам Батька молчать не стал, отрезав, что, создавая единую экономику, была договоренность, что все субъекты хозяйствования и люди будут иметь равные условия. Если таких равных условий нет, то нет и союза, убежден белорусский лидер.

«Как показала практика, важно не только устранять преграды, но и параллельно создавать условия, исключающие возможность их повторного возникновения. В этой связи предлагаю предоставить нашей Евразийской экономической комиссии полномочия принимать решения в случае повторного введения каким-либо государством-участником ограничений или же продления уже действующих», — сказал Лукашенко, видимо, намекая на Москву и Астану, которые недавно вводили запрет на некоторую белорусскую продукцию. 

Но очевидно, что больше всего претензий у Лукашенко было к Москве. По его словам, действующий порядок ценообразования на поставляемый в Белоруссию природный газ составляет почти 3 доллара за1 тыс. кубометров на100 км, в то время как внутрироссийский тариф — порядка 1 доллара. С учетом этих обстоятельств газ на границе со Смоленской областью обходится Белоруссии по цене почти 130 долларов за 1 тыс. кубометров, а установленная оптовая цена для потребителей в Смоленской области России – 70 долларов, возмутился Лукашенко

«Мы имеем худшие условия, чем Германия. Я уже об этом не единожды говорил. Вроде бы воевали против Германии вместе, а наши люди, еще не умершие после войны, имеют такую ситуацию. Они имеют 200 долларов, а мы 130, потому что туда еще 3000 километров качать надо»,- сказал белорусский лидер, после чего Владимир Путин предложил перенести обсуждение за закрытые двери.

Это далеко не первый выпад Лукашенко в адрес ЕАЭС, буквально с первых дней создания союза он высказывает свое недовольство. И даже как-то заявил, что вступил не в тот союз. Что это – желание выторговать для себя преференции или разочарование интеграцией и переориентация на Запад? Что задумал Лукашенко в ЕАЭС? Об этом Exclusive.kz поговорил с экспертами.

Максим Крамаренко, председатель Регионального координационного совета российских соотечественников стран Ближнего Зарубежья

Александр Лукашенко отличается от других своих коллег по постсоветскому пространству быстрой и резкой изменчивостью: то он называет белорусов русскими со знаком качества, то спустя непродолжительное время видит угрозу для Беларуси в существовании русского мира.

Так и в интеграционных процессах: то он нахваливает союзное государство и ЕАЭС, то грозится из них выйти. Такое непостоянство можно объяснить только тем, что Александр Григорьевич постоянно торгуется с Россией. Ведь к другим своим евразийским союзникам он не предъявляет такие претензии.

За общими фразами об отсутствии равенства в ЕАЭС между хозяйствующими субъектами, конкретика прозвучала только о ценообразовании поставляемого Россией газа. А другие официальные лица Беларуси, кроме этого, заявили, что из-за изменения налогового законодательства России они недополучили 3 млрд долларов, хотя национальное законодательство России — сугубо ее личное дело, и никак не зависит от существующих союзных договоренностей. 

Поэтому «выпады» президента Беларуси в адрес своего российского коллеги – это всего лишь неудачная попытка оказать давление, после которой пришлось отыгрывать назад и извиняться. Если в целом говорить об интеграционных процессах, то конечно, основным фактором, тормозящим их, является санкционное противостояние Запада с Россией, инициированное не российской стороной, и желанием некоторых союзников по ЕАЭС на этом заработать.

Григорий Трофимчук, эксперт в области внешней политики, обороны и безопасности

Александр Лукашенко прав, регулярно требуя конкретики и эффективности от евразийских интеграционных структур, тем более, они и были созданы для того, чтобы нашим странам жилось легче. Если бы не его понятные и даже где-то лапидарные тезисы, картинка с соответствующих заседаний была бы намного скучнее, намного более оторванной от населения и действительности как таковой.

Что касается последних заявлений президента Беларуси по поводу слишком высоких цен на газ для его страны, а также необходимости сравнять их с тарифами для российских потребителей, тот тут Александр Григорьевич явно поспешил. Ведь нельзя исключать варианта, когда россиянам могут поднять тариф на газ до белорусской отметки — только для того, чтобы «задобрить» Минск. Если говорить ещё более серьёзно, то внутри ЕАЭС должны быть не просто льготные тарифы и цены – а такие, чтобы союзных стран не касались никакие кризисы в принципе.

Для этого, в конце концов, мы и строили наш общий периметр. Кто-то считает критику со стороны президента Беларуси неприкрытым шантажом, кто-то формулирует происходящее еще четче, напоминая Минску, что без помощи Москвы он бы не смог вести такую «роскошную» экономическую, и даже двойную жизнь. Можно говорить все что угодно, однако и без всякой статистики ясно: слова президента Беларуси нравятся населению всех стран ЕАЭС. Россия и Казахстан «терпят» критику со стороны Александра Григорьевича только потому, что понимают: он прав.

Более того, уже давно пора переводить евразийский интеграционный формат из чисто чиновничьей в широкую народную плоскость. Чтобы выгоды от нашего сотрудничества и взаимодействия ясно видел каждый житель союзной страны.

Я говорил об этом несколько лет назад, но, кажется, в этом плане не изменилось почти ничего. И кто же, как не Лукашенко, может стать в этом плане народным защитником? Все остальные в основном говорят о прорывных показателях макроэкономики, что для людей не совсем понятно.

Возможно, льготный вариант чувствуют на себе трудовые мигранты, перемещающиеся внутри ЕАЭС, но ведь у нас далеко не все являются мигрантами, чтобы вдохновиться переменами. А подавляющая масса наблюдателей в целом может видеть лишь регулярную серию саммитов глав стран ЕАЭС.

Бесконечные согласования документов должны, наконец, закончиться. Дайте народам потрогать руками результат совместной работы в 2015-2018 годах.

Айгуль Омарова, политолог

На мой взгляд, ничего сверхъестественного на заседании Высшего Евразийского экономического совета в расширенном составе не произошло. Считаю, что никакого шантажа со стороны Александра Лукашенко и близко нет. Всё, что он говорил, относится к рабочим вопросам данного объединения.

Насколько я понимаю, президент Беларуси выступает за то, чтобы вопрос о снятии барьеров, изъятий и ограничений решился быстрей. И он абсолютно прав, когда указывает, что замедление решения данного вопроса препятствует формированию общего рынка ЕврАзЭС. Еще более он прав, указывая на недопустимость появления новых барьеров. И в этой связи предложение белорусского лидера о предоставлении Евразийской экономической комиссии полномочий по принятию решений «в случае повторного введения каким-либо государством-участником ограничений или же продления уже действующих ограничений».

Согласитесь, это не дело глав государств — собираться по всякому поводу и решать подобные вопросы. Для этого есть коллегиальный орган в лице Евразийской экономической комиссии. Не думаю, что Лукашенко стал критиковать бы сложившуюся ситуацию, не посоветовавшись, к примеру, с президентом Казахстана. Повторюсь, это не демарш Александра Григорьевича, желание лишний раз задеть Россию и лично Путина, а всего лишь конструктивная критика, обусловленная необходимостью оперативно устранять возникающие проблемы. Это рабочий момент, с которым, очевидно, согласны и другие участники расширенного заседания.

Здесь важно иное: президенты стран-участников ЕврАзЭС понимают, что топчутся на месте, ищут камень преткновения и пытаются выработать новую стратегию и тактику деятельности данного интеграционного объединения.

Вадим Иосуб, старший аналитик инвестиционной компании «Альпари» (Беларусь):

Полемика на саммите ЕАЭС президентов Беларуси и России удивила многих. Но обращает на себя внимание не столько ее эмоциональная форма, выходящая за рамки дипломатического протокола, сколько суть. А суть эта вызывает сразу несколько вопросов, на которые нет очевидных ответов.

Не очень понятно, почему Александр Лукашенко вообще начал дискуссию с цен на газ в ситуации, когда наиболее болезненный вопрос для Беларуси – цена на российскую нефть после налогового маневра в России. Белорусский Минфин оценил потери страны из-за этого маневра за 6 лет, до 2025 года, в $10 млрд. Суть этого маневра для Беларуси — одновременный рост входной цены на российскую нефть за счет включения в нее НДПИ, и снижение экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты, которые поступали в белорусский бюджет.

Аналогичные потери российских нефтепереработчиков будут компенсироваться с помощью так называемых отрицательных акцизов, и Минск сейчас активно торгуется за компенсации для себя, чтобы уравнять условия, в которых работают российские и белорусские НПЗ. На начавшейся неделе анонсированы двусторонние встречи на уровне отраслевых министров, премьеров и, наконец, президентов. На этом фоне вопрос цены на газ уходит на второй план, и его упоминание выглядит не совсем уместным. Даже если вернуться к этому вопросу, не столь очевидно, кто прав, а кто виноват.

С одной стороны, требование, чтобы субъекты хозяйствования в ЕАЭС действовали в равных условиях, при равных ценах, чтобы могли справедливо конкурировать друг с другом, выглядит абсолютно логичным.

С другой стороны, все участники ЕАЭС, включая Беларусь, поставили свои подписи под документом, где свобода движения товаров ограничена изъятиями. В частности, изъятия эти касаются как раз рынка энергоносителей, и на равнодоходные цены договорились выйти к 2025 году. Получается, что Александр Лукашенко возмущается условиями, на которые ранее сам согласился.

Игорь Панкратенко, заместитель генерального директора российского Центра стратегических оценок и прогнозов:

Чем дальше, тем саммиты ЕАЭС, как, впрочем, и повседневная деятельность этой организации, порождают все большее недоумение. Спору нет, работающие в структурах ЕАЭС чиновники действительно оказались буквально в раю: вал бумаг, согласований, резолюций, инструкций и протоколов — то, что составляет истинное наслаждение для любого бюрократа, здесь постоянно нарастает. Если оценивать полезность ЕАЭС только по этому параметру, по объему документооборота и наличия планов развития — то не будет преувеличением признать ее одной из самых успешных структур в мировом, без преувеличения, масштабе.

Скажу больше — если бы идеологи и чиновники ЕАЭС теоретизировали, сидя в башне из слоновой кости и не пересекаясь с реальной экономикой — а процессы, происходящие в мировой экономике, их бы вообще не касались — было бы вообще замечательно для всех. Ну есть они и есть, занимаются чем-то непонятным — но ведь и вреда от них практически никакого, вроде и не буйные, уж небольшой-то коллектив «ботаников от экономики», слегка повредившихся на «интеграции», сообща прокормим, не разоримся. К сожалению, своевременно изолировать их от людей и от принятия решений не получилось. В итоге, если сегодня говорить о том главном, для чего эта Организация, собственно, и создавалась, о росте внутренней торговли между участниками и экономической интеграции между ними — то все обстоит куда печальнее.

Та же торговля государств-членов ЕАЭС с третьими странами стабильно растет, а вот внутренняя, с партнерами по объединению — в физическом выражении сокращается. Про интеграцию, производственную кооперацию и взаимные инвестиции и говорить не приходится — показатели по этим пунктам такого размера, что в приличном обществе и озвучивать стыдно: в глаза публика смеяться не будет — не то воспитание, но за спиной непременно пойдет ехидный шепоток о микроскопических размерах экономической потенции.

А вот властных полномочий у структур ЕАЭС для решения этой главной проблемы нет — от слова «совсем». В результате чего организация приобретает все более декоративный и формальный характер — вроде как и упоминается во всех политических отчетах первых лиц, но как фактор экономического роста роли никакой не играет. Более того, как мы это видели в прошлом и нынешнем году — в случае серьезных торговых противоречий между членами она становится абсолютно беспомощной.

Ко все этим бедам ЕАЭС добавилась еще одна. Законы геоэкономики достаточно суровы и спорить с ними сложно — государство с долей в мировом ВВП (речь о России) около 2% выступать в качестве интеграционного ядра экономического образования может только в случае, если у него во внешней политике все благополучно. Если же оно, как это происходит сейчас, оказывается в недружественном окружении и под режимом санкций, связывать себя с ним общими экономическими проектами можно только тогда, когда выгоды перевешивают риски такой связи. Чего мы, к сожалению, не наблюдаем. Более того, дипломатия России делает все возможное, чтобы сотрудничество с ней становилось все более рискованным делом. И стремится втянуть в этот риск других — видимо, чтобы одной не так скучно было.

В этом отношении идеи о расширении ЕАЭС — как за счет государств постсоветского пространства, так и за счет создания ЗСТ — зон свободой торговли, выглядят какими-то феерическими мечтами. Во-первых, из государств постсоветского пространства никто в ЕАЭС не стремится. Более того — вступление в организацию того же Таджикистана будет означать только еще одну гирю, которую Москва, Астана и Минск просто привяжут себе к ноге, да еще и сделают это с улыбкой.

Что же касается ЗСТ — то недавнее подписание Владимиром Путиным документа о создании подобной зоны с Ираном не вызывает ничего, кроме восторга. Это надо же было дождаться новых американских санкций, чтобы данный документ подписать — необычайная своевременность и скорость реакции.

Про другие же зоны — с Израилем, Вьетнамом и так далее — говорить даже скучно. Достаточно посмотреть статистику товарооборота и место, которое занимают во внешней торговле этих стран государства-члены ЕАЭС, чтобы сделать вывод, что речь идет исключительно о политических шагах, ничего общего с реальной экономикой не имеющих.

Предстоящие годы XXI века, как сейчас становится все более очевидным, станут годами глобальной экономической борьбы США с Китаем. Борьбы в мировой торговле, экономике, технологической сфере. В которую будут вовлечены множество стран.

Место ЕАЭС в этой борьбе совершенно не просматривается. В силу ошибок при его создании, осложненных порочностью концепций их реализации, он — не успев повзрослеть — уже стал архаичной структурой, не имеющей сколько-нибудь серьезных перспектив и обреченных на угасание.

• 78
• 73