Оккупация Крыма: 5 лет спустя

Корпоративный конфликт между миноритариями и руководством АО «Казахтелеком» перешел в судебную плоскость. В Астане специализированный межрайонный экономический суд рассмотрит иски держателей акций. 

Как известно, недавно «Казахтелеком» принял новую методику оценки своих акций. С этим категорически не согласны некоторые миноритарные акционеры. Они хотят, чтобы суд принудил АО выкупить акции по прежней методике.

Exclusive.kz взял интервью у представителя одного из истцов – известного инвестора и бизнесмена Бахта Ниязова, который активно освещает эту щепетильную историю в соцсетях.

– Вы подали иск на АО «Казахтелеком». По сути иска: из каких частей он состоит, какие требования изложены акционерами?

– Я имею к тому конфликту косвенное отношение, являясь акционером компании, которая и есть одна из пострадавших сторон. Наши интересы представляет отдельная юридическая компания. Суть иска – принудить «Казахтелеком» выполнить норму закона и исполнить установленные им нормы в отношении миноритарных акционеров. Никаких других требований нет.

– До этого была также попытка задействовать арбитраж МФЦА…

– Да, мы предлагали «Казахтелекому» рассмотреть дело в юрисдикции МФЦА, даже встретились с председателем арбитража в Астане. Он проявил заинтересованность в этом кейсе, был готов помочь, но «Казахтелеком» отказался. Поэтому мы были вынуждены подать в экономический суд Астаны. Насколько мне известно, это третий иск, два других инвестора тоже подали. Деталей их требований я не знаю. Еще раз подчеркну, наши требования заключаются в том, чтобы компания в полном объеме исполнила свои обязательства, выплатив миноритарным акционеров причитающиеся суммы согласно методике, которая действовала на момент подачи заявления. А она действовала еще с 2006 года.

– Что она конкретно подразумевала?

– Я помню хорошо, что сама суть этой методики носит справедливый характер. Это лояльная методика в отношении миноритарных акционеров. В ней был определенный экономический смысл. Формула предусматривала рыночную цену на KASE помноженную на коэффициент (чистая прибыль текущего года, деленная на чистую прибыль прошлого года). Если компания заработала в текущем году больше, чем в прошлом, то компания готова заплатить премию к рыночной цене. Экономическая логика в этой методике была, хотя и несла риски, если прибыль значительно вырастет. Это нормальная методика. Мы не видим никаких оснований, чтобы ее не исполнять.

– Казахтелеком уже изменил правила оценки. Можно доступно изложить тем же потенциальным «инвесторам» в чем они заключаются?

– «Казахтелеком» в пресс-релизе пытался преподнести новую методику как «улучшение условий». Однако налицо ухудшение условий для миноритариев. Согласно новой методике применяется не коэффициент к рыночной цене, а фиксированный дисконт в 20% от рыночной цены. То есть эмитент согласен выкупить у миноритария акции по цене на 20% ниже рынка. Если миноритарий может продать на рынке свои акции дороже, то непонятно, зачем вообще такая методика нужна? С данной методикой в новой редакции сам механизм защиты миноритарных прав дискредитирован, изначально заложены условия, по которым миноритарию невыгодно воспользоваться данной методикой…

– Имеют ли право миноритарии участвовать при определении и принятии новой методики оценки стоимости ценных бумаг или это прерогатива исключительно топ-менеджмента АО?

– Законодательно изменение условий методики определения стоимости акций при их выкупе – это прерогатива Общего собрания акционеров. Миноритарии могут участвовать при голосовании. Но когда у эмитента два крупнейших акционера имеют 75% голосов, то миноритарии, хоть и будут голосовать против, но не смогут повлиять, если крупные акционеры проголосуют за новые изменения. Поэтому крупные акционеры могут «протолкнуть» невыгодные условия для миноритариев, как и произошло.

Одним словом, «Казахтелеком» интерпретировал «золотой парашют» так, что на рынке цена – минус 20%. Эти изменения реализуются в то время, когда нам говорят, что эта компания пойдет на IPO. Поэтому для меня – это такая сюрреалистичная картина

– Но это IPO вряд ли подразумевает именно широкое участие физических лиц?

– Последнее IPO «Казатомпрома» тоже не было анонсировано как «народное», но народ был вовлечен. Насколько нам известно из неофициальных источников, там нет ни одного крупного международного фонда с именем, зато очень много резидентов Казахстана. Поэтому кому это еще нужно, кроме наших людей?

– Почему ряд миноритариев выразил несолгасие с покупкой акций Kcell? Может, стоило подождать, сделка «тяжелая» в финансовом плане, но ведь всех убеждают, что она суперперспективная?

– Для нас есть единственный резон. Когда мы рассматриваем подобные решения о слиянии или поглощении, то исходим из того к чему это приводит. С точки зрения практики, когда одна компания поглощает другую, то та, которая поглощает, как правило, теряет в стоимости. Это в 90% случаев так. А компания, которая является поглощаемой – она обычно растет в цене. Второй момент нас интересовал больше – это дивиденды. И здесь мы видим, что практически во всех аналитически материалах отмечается, что привлечение займа на покупку Kcell и погашение долга за Tele2 приведет к такой долговой нагрузке, при которой лет на пять нам надо забыть о дивидендах.

При этом операционная деятельность нашей компании обеспечивается именно дивидендами. То есть это элементарная возможность платить зарплаты людям. Это принцип работы инвестиционной компании. Поэтому для нас это триггер и мы, когда видим такие перекосы, то в любом случае сдаем акции. И таких случаев было очень много уже. Для нас – это чисто техническая операция. Мы не согласны и «золотой парашют» сработал. Все. И мы никак не ожидали, что «Казахтелеком» не исполнит закон. Это базовый принцип. Если ты ущемляешь миноритарных акционеров, то ничего более ужасного, противоречивого в практике публичной компании быть не может.

– Какова «цена вопроса» для АО Казахтелеком? Стоило ли из-за этих денег выводить конфликт в публичное пространство?

– «Казахтелеком» с нами вообще не общается. По закону об АО должен быть корпоративный секретарь и мы должны иметь доступ к независимым директорам, которые должны защищать наши интересы, но мы не можем ни до кого дозвониться, найти корпоративного секретаря. Пытались пожаловаться председателю правления Куанышу Есекееву, он нас записал на 6 марта, кажется. То есть совершенно нереалистичные вещи. О какой сумме в целом идет речь, я не могу говорить. В нашем случае – это критически маленькая сумма. В принципе, любое АО по привилегированным акциям, в первую очередь, выполняет свои обязательства.   

– А, если к истории вопроса, когда вы стали акционерами «Казахтелекома»?

– Когда мы приобретали акции, это был 2010 год. И там был совершенно другой менеджмент, частично другие акционеры, выплачивались очень большие дивиденды, компания была ориентирована на публичность. Тогда они очень успешно продали Kcell иностранным инвесторам. Был большой потенциал роста, мы были очень довольны компанией. Мы, как правило, покупаем привилегированные акции, потому что наша инвестиционная компания ориентирована на долгосрочные инвестиции. Это фиксированный доход.

– Наряду с этим миноритарии обращались в Нацбанк и в адрес KASE. Есть ли какая-то реакция?

– Мы обратились на казахстанскую фондовую биржу с тем, чтобы они как-то разобрались. Но нам ответили, что это их не касается, потому что это не спор по биржевой сделке. Для меня эта ситуация кажется парадоксальной. Если бы в подобной ситуации инвестор обратился бы в одну из международных бирж, то была бы очень серьезная реакция. Потому что задача биржи – вести постоянный мониторинг того насколько компания по своим критериям соответствует требованиям. Нацбанк же объявил нам о том, что они открыли документарную проверку. Это означает, что регулятор будет делать какие-то письменные запросы, разбираться в документообороте АО.

– Какие следуют профессиональные выводы из этого конфликта?

– На этом примере я почувствовал, как себя ощущает непрофессиональный инвестор. Потому что у нас нет ни общественных, ни государственных институтов, которые бы помогали, консультировали в таких историях. У нас в стране есть какая-то система защиты иностранных инвесторов, но мы абсолютно упустили вопрос защиты местных инвесторов…  Для меня – это парадокс.  

– Разве не парадокс тогда призывать людей инвестировать, работать на биржах?  

– Вообще, лично я не разделяю идею массового участия населения в фондовом рынке. В свое время я занимался розничным брокерским бизнесом, но затем совершенно осознанно отказался от этого. Потому что понимаю, отношение тех же инвестиционных банков — вот к этому пласту инвесторов, как к заведомой «жертве» или к «дойной корове». Глобально фондовый рынок – это все-таки «казино» для крупных игроков. Рынком реально владеют инвестиционные банки и не понимать этого, значит, заведомо проиграть. Я не верю в концепцию «розничного, народного» фондового рынка. Поэтому я не сторонник того, чтобы люди просто так инвестировали в акции. Лучше уж инвестировать в накопительные страховые продукты…  

P.S. Со своей стороны редакция Exclusive.kz, согласно всем правилам, готова выслушать доводы и аргументы ответчиков – руководства АО «Казахтелеком».

иллюстрации из открытых источников

• 60
• 51