Суд над «казахским» тестем

Всего за десять последних лет в Китае появилось 300 миллионов представителей среднего класса. Исходя из средней чистой стоимости активов $139 тысяч на человека, общая покупательная способность этой группы могла бы превысить $28 трлн. Для сравнения в США эта цифра равняется $16,8 трлн, а в Японии – $9,7 трлн.

 Крах американского инвестиционного банка Lehman Brothers в 2008 году, спровоцировавшего мировой финансовый кризис, совпал для Китая с природными катастрофами, унесшими жизнь сотен тысяч человек, беспорядками в Тибете и рекордным падением индекса китайского фондового рынка. Но Китай сделал правильные выводы: изменить модель экономического роста страны и перейти от экспорта к внутреннему потреблению. Более того, мировой экономический кризис помог укрепить их решительный настрой, поскольку подчеркнул риски зависимости Китая от внешнего спроса.

 И эта решимость себя оправдала. Средний класс Китая уже пользуется этой покупательной способностью. В течение минувшего десятилетия на долю Китая приходилось около 70% глобальных покупок товаров класса люкс ежегодно. Хотя масштабы владения автомобилями в пересчёте на душу населения соответствуют лишь половине глобального среднего уровня, китайцы, начиная с 2008 года, являются главными покупателями автомобилей в мире, обогнав американцев. В 2018 году более 150 млн китайцев съездили за границу.

 Для китайских властей содействие возникновению такого огромного среднего класса стало важнейшим стратегическим шансом. В 2013 году Лю Хэ, старший экономический помощник председателя КНР Си Цзиньпина, писал, что до кризиса цель Китая заключалась в том, чтобы превратиться в глобальный производственный центр; достижение этой цели позволяло привлекать международные капиталы и знания. После 2008 года стратегические императивы Китая сместились в сторону сокращения уровня долгового риска и повышения совокупного спроса, при этом одновременно вводились масштабные экономические стимулы для поощрения внутреннего потребления и инвестиций с целью уменьшить уязвимость Кита перед внешними шоками.

 В рамках этой инициативы Китай осуществлял крупномасштабные инвестиции в инфраструктуру, например, построил почти 30 тысяч километров высокоскоростной железной дороги. Улучшение коммуникаций (в одном только прошлом году новая сеть железных дорог перевезла почти два миллиарда пассажиров) способствовало укреплению региональных экономических связей, ускорило урбанизацию и существенно повысило объёмы потребления.

 Благодаря этим усилиям (наряду со слияниями и поглощениями с целью получения важнейших технологий и осуществления прибыльных инфраструктурных инвестиций в развитых странах) размеры экономики Китая почти утроились в период с 2008 по 2018 годы, а размеры ВВП достигли 90 трлн юаней ($13,6 трлн). Если в 2008 году ВВП Китая была на 50% меньше ВВП Японии, то к 2016 году он стал в 2,3 раза больше.

 Да, конечно, возникли новые трудные проблемы. Резко подскочила стоимость земли и жилья: цены на городскую недвижимость росли так быстро, что многие стали опасаться, что это пузырь. Рост кредитования также создал новые риски. Тем не менее, экспансионистская экономическая политика в целом способствовала быстрому превращению Китая в мировую экономическую державу.

 Впрочем, руководство Китая не запланировало один важнейший элемент этой модели экономического роста, а тем более не создавало его с помощью мер промышленной политики: это инновационные отрасли потребительского сектора, которых практически не существовало в 2008 году и которые сегодня всё активней поддерживают рост китайской экономики.

 Сегодня Китай является глобальным лидером в сфере интернет-торговли и мобильных платежей. В 2018 году объём мобильных платежей в Китае составил $24 трлн. Это в 160 раз больше, чем в США. В 2008 году самыми дорогими компаниями Китая были государственные банки и нефтехимические фирмы, но теперь их обошли гиганты интернета и электронной торговли Alibaba и Tencent. Технологические и интернет-компании создают теперь десятки миллионов рабочих мест каждый год.

Между тем, показатели промышленного сектора, который долгое время был главным мотором развития Китая и остаётся крупнейшим работодателем в стране, ухудшились, что отчасти вызвано быстрым ростом зарплат. Результатом всего этого стали фундаментальные изменения в структуре экономики Китая.

 Однако вместо изучения данных сдвигов, которые не отражаются в традиционных показателях ВВП, многие экономисты сосредоточились на попытках найти прорехи в истории успехов экономики Китая. Например, согласно оценкам нового исследования Института Брукингса, экономика Китая примерно на 12% меньше, чем следует из официальной статистики.

Это мало чем полезно. Изменения, происходившие в китайской экономике в течение минувшего десятилетия, оказались стремительными, беспрецедентными и фундаментальными. Миру было бы намного полезней попытаться понять их, чем стараться доказать, будто достижения страны менее впечатляющи, чем они есть на самом деле.

Чжан Цзюнь – декан Школы экономики в Университете Фудань, директор Китайского центра экономических исследований (Шанхай).

Copyright: Project Syndicate, 2019.
www.project-syndicate.org

• 72
• 73