Как Kaspi.kz увеличивает вклад в развитие экономики Казахстана

27 декабря, 2019

1250

Актриса, сыгравшая главную роль в фильме «Келiн» Ермека Турсунова, могла бы, возможно, блистать в Голливуде. Однако, она оказалась слишком «казахской келiн», чтобы принять это предложение.

Где-то на Алтае

15 декабря в Душанбе, в рамках сотрудничества Союзов кинематографистов Таджикистана и Казахстана состоялся показ фильма «Келiн» Ермека Турсунова, попавшего в 2010 году в шорт-лист (полуфинал) «Оскара» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».

Как когда-то и для казахов, для таджикского зрителя эта картина стала тестом на духовную зрелость: она вызвала, по словам киноведа Садулло Рахимова, оживленные споры.

Спорить (особенно в традиционном обществе) действительно есть о чем. Взявшись снимать эту картину, режиссер, по его словам, ставил цель – взбудоражить общество, заставить его думать. Поэтому и пошел необычным путем – снял немое кино, сопровождаемое только музыкой, жестами и взглядами. Герои общаются с животными (да что там – с самим Всевышним) так, словно это их давние и добрые приятели. Действие происходит в доисламский период.

Первобытные, шаманические страсти, которые разворачиваются на фоне первозданной природы вокруг женщины — природного, родового начала. Героиня выдана замуж против своей воли. Возникает классический любовный треугольник… Казалась бы, старый, как мир, сюжет, избитая тема, но в Казахстане картина вызвала небывалый шум. Некоторые члены Экспертного Совета, созданного тогда при киностудии «Казахфильм», посчитали, что «Келiн», где есть эротика и кадры, связанные с зоофилией, аморальна, она порочит страну.

— Мы не приветствуем спекуляции на таких ширпотребских приемах, как эротические сцены. Они могут вытянуть даже слабый фильм, потому что интерес к ним всегда повышенный. Эротика камуфлирует недостатки, которыми действительно обладает этот фильм. Мы – за то, чтобы его немного сократить», — заявила, к примеру, член Совета, кинопродюсер Гульнар Сарсенова в те дни в интервью «Радио Азаттык».

К мнению члена Совета после закрытого показа в стенах законодательного органа присоединились несколько депутатов Парламента во главе с Бекбулатом Тлеуханом. Последние собирались даже обращаться с заявлением в прокуратуру на «аморального» кинематографиста.

— Эти люди, на мой взгляд, живут по законам двойной морали: если следовать логике «каждый видит то, что хочет видеть», они увидели в картине какие-то свои тайные пороки и желания, — сказал, помнится, в те дни Ермек Турсунов. — А между тем, в «Келiн» не идет речь о каком-то конкретном народе. В титрах так написано: «Однажды на Алтае, во II веке…» (обычный прием — так начинается любая сказка). А Алтай, как известно, — прародина всех тюрков. Да, эту картину снял режиссер-казах на базе киностудии «Казахфильм», да, там снимаются казахские актеры, но сама история имеет к казахам весьма отдаленное отношение. Она только по своей географии алтайская, а по масштабам — общечеловеческая. Во всех странах, где шла картина, так и говорили: это наша история. Это я слышал и от Катрин Денев, которая открывала фестиваль в Таормине (Сицилия), и от известного американского кинодраматурга Джея Кокса. Где бы и когда бы это ни происходило – пусть это будет II век или XXII, — место женщины в жизни любого народа свято, все в этом мире делается ради Нее, потому что Она – центр мироздания. Я считаю, что, когда члены оскаровской комиссии отдавали голоса за «Келiн», учитывали именно общегуманистический посыл картины.

От имени народа

«Келiн» до сих пор остается единственной в Казахстане картиной, попавшей в полуфинал «Оскара» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».

— Каждый ищет блох по мере своей испорченности, — сказал той далекой теперь уже осенью 2009 года председатель казахстанского филиала Оскаровского комитета Сатыбалды Нарымбетов, комментируя выдвижение картины на «Оскар». — Те кадры, которые «шокировали» некоторых членов Экспертного Совета, в мировом кино показывалось нередко. Зритель к ним давно уже привык, а мы, получается, сих пор путаем живую чувственную эротику с порнографией.

Это, по его словам, напомнило ему знаменитый телемост «США-СССР», когда одна из его участниц заявила на весь мир, что «в Советском Союзе секса нет», а люди, тем не менее, продолжали успешно воспроизводить потомство.

— Но возмутительнее всего было то, что оппоненты «Келiн» выступали от имени народа, — говорил мэтр после премьеры фильма. — Но разве он давал ему полномочия на это? Народ (а я специально после премьеры, стоя у дверей зрительного зала, провел небольшой социологический опрос) на вопрос, что они «возмутительного» увидели в этой картине, удивленно пожимали плечами и проходили мимо. Самое обидное и смешное заключается в том, что эти самые «аморальные кадры» были «перепаханы» нашими (я имею в виду – советскими) режиссерами еще лет 20 назад, когда наконец открылся «железный занавес» (вспомните, например, «Маленькую Веру» Василия Пичула). И, в конце концов, достоинство фильма «Келiн» не в этих кадрах, а в поисках нового киноязыка.

Когда казахская лента в числе восьми других картин со всего мира дошла до шорт-листа (до полуфинала) престижной премии, то отношение к «Келiн» поменялась. О картине заговорили официальные государственные СМИ, ее стали показывать в кинотеатрах и на телевидении. Правда, в телевизионной версии из нее вырезали некоторые моменты, и показывали картину не первым, а вторым экраном (в 8 утра или после 12 ночи), то есть не в прайм-тайм.

— Мне кажется, если бы для «Келiн» была организована хорошая дистрибьюция, то, возможно, лента дошла бы и до финала «Оскара», где остается обычно всего пять картин, — считает Ермек Турсунов. – Ее отсутствие стало большим минусом при выдвижении на эту премию. Между тем, часто бывает так, что для раскрутки фильма денег иногда тратят больше, чем на процесс съемок.

Когда картина была показана в 2011 году на фестивале казахского кино в США, то ее выкупила одна продюсерская компания, от имени которой выступила американка казахского происхождения Гаухар Нуртас. Американские продюсеры в те дни заинтересовались Гульшарат Джубаевой — актрисой, исполнившей в «Келiн» главную роль. Они, по словам режиссера, хотели пригласить ее в свои картины. Однако танцовщица из Атырау (именно в таком статусе она была, когда дебютировал в этой картине) отказалась под давлением семьи от выгодных предложений.

Снималась на родине во второсортных, по мнению Ермека Турсунова, картинах, работала одно время в Казахском ТЮЗе имени Мусрепова.

— Потом вышла замуж, родила детей, и сейчас, кажется, занимается бизнесом по пошиву казахских национальных костюмов, — сообщил режиссер. — Ну а в свободное от работы время занимается тем, что дает негативные интервью о картине и обо мне, как о режиссере. Тоже, видимо, под давлением семьи.

«Келiн», по мнению Ермека Турсунова, выявив как лакмусовая бумажка культурно-образовательный уровень и духовную состоятельность нашего общества, дала ответ на вопрос, понимает ли наша творческая интеллигенция (ведь среди яростных противников картины были не какие-то там безграмотные люди, а весьма уважаемые и известные личности) эстетику искусства.