Демократия на острие ножа

15 октября, 2019

1049

Деньги казахстанского налогоплательщика вновь выброшены на ветер: книги ведущих казахстанских писателей, переведенные на языки ООН по Государственной программе «Рухани жангыру» переведны черег гугл, и поэтому теперь пылятся на отечественных складах!

Топорный перевод

Новость о том, как это благородное дело – преодолеть языковые границы и продвинуть национальную литературу в глобальное пространство, превратилось в очередной фарс, прозвучала на прошедшем недавно в Алматы II Международном форуме писателей.

По мнению большинства участников форума, особенно гостей, приехавших из Великобритании (Энтони Вуда, Саймона Гейгана и Саймона Холлингсворта) художественное произведение переводить имеет право только носитель языка, но никак не сами казахстанцы. К чему это может привести, говорит парадокс, произошедший с переводом на испанский романа «Одинокая юрта» Смагула Елубая, посвященного голодомору 30 годов прошлого века. Когда автор дал посмотреть тест коллеге по писательскому цеху — носителю испанского языка, тот пришел в ужас от топорной работы переводчика. К испанской изящной словесности тест, по словам испанца, не имеет никакого отношения. При этом имя переводчика в выходных данных не обозначено: перевод осуществлен, по мнению носителя языка, скорее всего – по Гугл-переводчик. Занималась этим, говорят, Национальная библиотека РК в Алматы.

Президент Международного Казахского Пен-клуба (эта организация является организатором форума) Бигельды Габдуллин добавил к этому, что книги некоторых казахских писателей по программе «Рухани жангыру» перевели на 6 языков ООН, а потом издали по госзаказу на родине, в Казахстане.

— По идее их нужно было бы издавать в той стране, для которой они предназначалось, и там же заниматься их пропагандой и продажей, — говорит он. — Но для этого нужен качественный, а не машинный перевод.

Сам он в этом преуспел: инициировал (тоже в рамках госпрограммы «Рухани жангыру», но на спонсорские деньги) издание на английском языке сборника Мухтара Ауэзова, («Красавица в трауре»), а также произведения Герольда Бельгера, Саина Муратбекова, Оралхана Бокеева, Бердибека Сокпакбаева. Мукагали Макатаева и Олжаса Сулейменова. Сделали это английские писатели-переводчики Саймон Гейган и Саймон Холлингсворт, более четверти века специализирующиеся на переводе русскоязычной литературы. Роман «Конец легенды» Абиша Кекилбаева на английский перевела Марина Влади. Сейчас он издан в Нью-Йорке.

Часть тиража бесплатно, с целью пропаганды казахской литературы, распространяется в ведущих вузах Америки и Великобритании, часть продается через интернет-магазин Amazon. Тираж допечатывается дополнительно по мере появления спроса.

Дулат Исабеков и другие

Дулат Исабеков – один из немногих казахстанских писателей, которому повезло в смысле перевода: сегодня спектакли по его пьесам успешно идут на театральных подмостках Великобритании. В интернет-магазине Amazon выставлен сборник его избранных драматических произведении «О чем поют лебеди».

— Многие мои вещи перевела англичанка Катрин Джуделсон, — рассказывает писатель. -Когда мы познакомились, она училась в Воронеже. При встрече я ее первым делом спросил, на каком языке она видит сны. «На английском», — ответила она. Для меня это был исчерпывающий ответ. Сегодня два спектакля по моим пьесам благодаря ей идут в Лондоне, в Палате лордов английского парламента в позапропрошлом году прошла презентация двух моих последних избранных драматических произведении. И теперь я могу сказать, что в Англии более популярен, чем в Казахстане. Здесь, на родине, нас переводят и издают случайные люди. Но кому в Казахстане нужна книга казахстанского автора на иностранном языке? А в Мадриде, думаете, закажут роман Смагула Елубая в том переводе на испанский, какой сделали здесь? Да ни за что! Таким образом, государственные средства (читай – деньги налогоплательщика) в очередной раз выброшены на ветер. Таким же образом переведен мой роман «Каргын» на французский язык. Когда я отправил его друзьям в Брюссель, они оценили перевод как преступление перед литературой. На их вопрос, кто является автором перевода, я не смог ответить: он не был указан в выходных данных. Вот так благородную идею – перевести национальную литературу на языки мира – пустили «под нож». А ведь сколько совещании было на эту тему! Мы досконально обсуждали, кто должен быть переведен на 6 языков мира. Ну вот и допереводились! Почему так получилось? А потому, что тендер выигрывает у нас тот, кто указывает минимальную сумму. Но переводить книги – это не асфальт подешевке класть или кирпичи лить.

Никто, конечно, после этих слов не воспылает ко мне любовью. Скажут, что этим писателям никогда не угодишь, всегда найдут, к чему придраться. Но я не могу говорить спасибо за плохое исполнение благородного дела.

Сейчас мои вещи переводятся на шведский язык без всяких государственных программ. Я уже подписал контракт с их издательством на выход сборника из пяти повестей и трех рассказов. Книга сначала называлась «Гаухар тас» и другие повести». Это им не очень понравилось. Они попросили сделать более европейское, торговое название. Я предложил — «Собака Каблан и другие». Каблан – это волкодав, ставший жертвой соседской зависти и злобы. Другие – это мы, люди, идущие на поводу темного и мрачного. С таким названием книгу взяли с радостью. Она выйдет в хорошей твердой обложке. Гонорар, который шведы собираются выплатить мне, очень приличный. На родине мне такие деньги последние 30 лет и не снились. Хотят 29 декабря сделать презентацию в Стокгольме, но, кажется, не успевают. Я их торопить не буду. Мы уже обожглись на блиц-переводах. Спасибо.

Язык-посредник

Президент казахского Пен-клуба Бигельды Габдуллин с сожалением отметил, что Казахстан не дорос до того, чтобы перевод на другие языки осуществлялся с языка оригинала. Поэтому, по его словам, русский язык продолжает выполнять почетную роль посредника.

— Прежде чем заняться переводом отечественных писателей на языки мира, надо, во-первых, знать, кого переводить, — говорит он. — Во-вторых, четко представлять, на какой язык нужно переводить конкретного писателя. Переводить разом на все 6 языков ОНН будет нерационально. Есть авторы, перевод произведений которых хорошо ложится только на английский язык, других – на русский, третьих – на английский.

И, в-третьих (и это самое главное), – личность самого переводчика. Переводом должны заниматься известные прозаики и поэты – носители языка.

Своим горьким опытом в деле перевода поделился старейший казахстанский писатель и переводчик Адольф Арцишевский. По его словам, переводчик не просто соавтор, он — соперник автора.

— В конце 80-х я целый год работал над переводом на русский язык сборника повестей «Белая птица» Баккожи Мукая, — рассказывает он. – Звонок от автора раздался через два дня после того, как я вручил ему уже готовую рукопись. Он сказал, что не может поставить свою подпись, поскольку книга пронизана духом Арцишевского, то есть меня. Я растерялся. Пытаясь проникнуться языком этого самобытного прозаика, я ведь вживался в каждое слово его героев. Кинулся за комментариями к мэтрам — Акиму Тарази, Морису Симашко, Калихану Искакову. Баккожа, видимо, тоже обращался к ним, потому что через две бессонных для меня ночей снова раздался звонок от него. Он принес извинения и сказал, что принимает перевод. Случай с ним — пример того, когда произведение в другой языковой стихии вызывает ожог у автора оригинала. Вообще перевод – вещь сам по себе уникальная, поэтому мне совершенно непонятно, как, например, можно перевести на другой язык Андрея Платонова, Гоголя, Лескова… Но тем не менее их переводили и переводят, и делают это вроде бы неплохо. Пример этому — англичанин Энтони Вуд, который, по отзывам, блестяще перевел самого Пушкина. До него, говорят, большинство «переводов» на английский пушкинских произведений — с эпохи самого Пушкина до настоящего времени — в действительности, не имеют с великим русским поэтом ничего общего. Они только отражают поверхностный вкус переводчиков и плохое знание ими поэзии вообще.

Интересную точку зрения высказал на форуме знаменитый российский прозаик Анатолий Ким. Философски рассуждая о том, что любой перевод деформирует и искажает смысл, он одновременно утверждал, что в переводческом деле редактор не нужен. По его мнению, он больше мешает, чем помогает осуществить перевод. И хотя Сергей Довлатов тоже когда-то сказал, что хорошему писателю редактор не нужен, а плохого и хороший редактор не спасет, к нашей стране обе точки зрения фактически не имеют отношения. Такая профессия как редактор в Казахстане исчезла, и теперь у нас не только его, даже грамотного корректора трудно найти. Что касается варианта Анатолия Кима, то он предполагает идеальные отношения между автором и переводчиком. Последний, будучи носителем языка (к примеру, английского), должен знать казахский и переводить непосредственно с него, не прибегая к услугам языка – посредника. В данном случае — русского.

Эргали Гер, другой прозаик из Москвы, заявил, что форум как писательская тусовка был, конечно же, хорош, но нужна прописанная и проговоренная стратегия.

— Очень жаль, что на нем мало услышали представителя Кореи, — сказал он. — Он ведь поделился опытом своей страны. После Олимпиады в Сеуле в 1988 году корейцы поняли, что их плохо знают в мире. И тогда правительство приняло решение обучить бесплатно талантливых иностранцев корейскому языку. Понятно, что из 10 человек только один становился переводчиком, но, тем не менее, результатами страна довольна. В Корее, наконец, появились специалисты, которые переводят национальную литературу на языки мира – английский, испанский, французский, китайский, русский… То есть этим должно заниматься государство. Что касается казахской литературы, то если кто-то может перевести ее на русский язык, то только люди, которые живут здесь. Не надо заказывать никаким москвичам. Перевод ведь связан не только со знанием языка — нужно знать среду, о которой пишет автор.