В Албании произошло сильное землетрясение

Член политической подгруппы НСОД Айдос Сарым рассказал в интервью exclusive.kz о том, что произойдет в ближайшее время с политической системой Казахстана и какую роль будет играть в ней национал-патриоты.

— Айдос, что происходит в политической группе НСОД?

— Вы знаете, что НСОД поделился на три секции для более адресной и планомерной работы:  политическую подгруппу, экономическую и социальную. Я считаю, что из всех групп наиболее последовательно и методично двигается именно политическая группа. Несмотря ни на что, нам  изначально удалось выработать некий алгоритм, появилось единое понимание ситуации в стране, о том, какие законы на этом этапе принимать. И есть воля свою повестку дня пробивать дальше.

— Насколько я понимаю, повестка дня был достаточно компактной и очевидной — реформирование законодательство о выборах, о партиях, т.е., политический блок законов. Достигнут ли, какой-то прогресс?

— Весь пакет законов касается политической конкуренции. Прежде всего, это закон о митингах,  который, сегодня, скажем так, наиболее чувствителен. Второй пакет – это законы о выборах, о СМИ, о партиях, о парламенте и о местном самоуправлении. Кроме этого, мы также говорим о  присоединении Казахстана к международному протоколу № 2 о гражданских правах.

Наибольшее продвижение у нас наблюдается по закону о митингах. Изначально все члены группы выступили за принципиально новый закон. Власть сама понимает, что старый закон, написанный еще в 1995 году,  был написан МВД и для МВД и фактически не видит гражданское поле, права участников, подающих заявки на митинги. Мы эту работу начинали еще в общественном совете г. Алматы, очень активно работали с группой Евгения Жовтиса, Женис Турмагамбетовой и другими правозащитниками. Фактически новый закон сверстан на базе их концепции. Конечно, он еще  грешит некоторыми техническими недоработками, но политически это уже совершенно новый закон. Сейчас он на рассмотрении рабочей группы в секретариате и первая реакция по нему положительная, прошло уже несколько больших обсуждений на уровне госорганов и он почти готов для внесения в парламент. Более того, он включен в план законодательных работ на первый квартал следующего года.

Есть относительное единодушие и в связи с усилением полномочий не только парламента, но и парламентской оппозиции. На сегодняшний день есть две рабочие концепции. С одной стороны, усиление закона о парламенте с точки зрения усиления роли миноритариев. Пока не ясно, в каком формате это будет сделано, но даже партии, которые не пройдут в парламент, смогут получить там места за счет каких-то квот. Это уже некий уровень общественного доверия — даже если партия не набирает какой-то барьер, в любом случае, за ней есть некое количество людей, филилалов и организаций, что уже дает априори национальный масштаб, а значит, они могут стать полноценными депутатами. Это одна из концепций.

Наибольшие дискуссии вызывает закон о партиях. Я считаю, что нынешний 7-процентный барьер прохождения в парламент просто не подъемный. Надо остановиться на уровне 4-5%. По первому заседанию НСОД сделан большой протокол из 77 пунктов, куда включены почти все озвученные предложения. На ближайшем заседнии в начале декабря ожидается, что президент озвучит видение именно по политическому блоку по нашим предложениям.

— Я понимаю, что рано задавать такой вопрос, но все же, когда эти изменения могут быть приняты по срокам?

— Скажу так, по всей повестке есть разные мнения. По каким-то законам мы не встречаем препятствия, по каким-то сталкиваемся с инерцией госаппарата, который искренне считает, что ничего менять не нужно. И даже внутри госаппрарата идут достаточно сильные дискуссии, хотя секретариат, мне кажется, занимает достаточно прагматичную и позитивную позицию. На самом деле, надо будет менять менталитет и исполнительной власти. Мы еще не знаем, какая будет реакция у законодателей, там тоже есть устоявшиеся стереотипы, которые надо ломать.

Я предлагаю уже сейчас все законы делать именными – закрепить за каждым из них определенную группу депутатов и членов НСОД. Во многих странах такая практика есть. Это и определенная мотивация, и огромная ответственность. Мы знаем, что такое парламент и как любой закон можно «замылить». К сожалению, у нас в стране за эти годы к власти появилось очень большое недоверие со стороны гражданского общества, и оно имеет на это право. Собственно, и НСОД создан для того, чтобы растопить этот лед.

Даже внутри НСОД мы столкнулись с тем, что, начиная обсуждать какие-то вещи, многие из нас говорят об одном и том же, но разными словами. Понадобилось время,  чтобы это понять и не цепляться, как я это назвал, за  «словя» друг друга. Например, в законе о пикетах и акциях протеста никого уведомлять и согласовывать не надо, но если речь идет о шествии и нужно перегораживать улицы, если речь идет о многотысячном митинге, то согласование нужно, как и заранее определенное место его проведения, но при этом мы говорим, что нужно уходить от разрешенных мест. Есть достаточно большие общественные пространства и есть места, в которых массовые акции проводить нельзя: школы, общественные места и пр.

— Но ведь все это очень чувствительные вопросы. Почему такая низкая публичность обсуждения?

— Я бы не сказал. Другое дело, когда идет конкретика, в ней нет хайпа. Законодательная работа достаточно скучная вещь. Это работать с объемными документами, архивами, большими данными. Какой здесь может быт хайп, если акторы за столом не бьют друг друга по морде или не бросаются водой? Это вопрос подготовленности наших медиа и поэтому он переходит экспертную плоскость. Наибольший интерес, видимо, будет, когда этот закон уже будет внесен, когда проявятся все подводные камни и лоббистские группы. И это уже начало следующего года.

— У какой из существующих партий есть шансы системно заявить о себе на политическом поле?

 — Если  перефразировать Пелевина, то консистенция, которая нас окружала – это не шоколад. Поэтому все понимают, что существующий  закон был изначально создан для того, чтобы никакие другие партии не появились. Этот барьер в 40 тысяч можно теоретически набрать, но, если против тебя госаппарат, то и их можно размыть. Поэтому то, что ценз нужно снижать, понимание есть. Что съезд из 1000 человек – это нонсенс, тоже понятно. Все эти вещи понимаемы и вопрос больше концептуальный. Много ждем второго заседания НСОД, на котором будут озвучены четкая позиция исполнительной власти, на что она готова идти.

– Нур Отан готов поделиться частью своей монополии?

 — Ни одна монополия добровольно делиться ею не будет. Даже очень благонамеренная власть будет стараться ее сохранить.

— Вы допускаете вероятность ультиматума со стороны НСОД или гражданских активистов в случае, если законодательство не будет изменено?  

– Теоретически это возможно. Каждый человек входил в НСОД своим именем. Мы все понимаем степень своей ответственности и, если увидим, что наше дальнейшее пребывание бессмысленно, то уйдем…

Из всех под групп политическая наиболее консервативна с точки зрения того, что наша повестка очень четка и ограниченна. Социальная группа буквально хлещет концепциями, иногда взаимоисключаемыми. У нас же все ограниченно — если сможем протащить два- три закона, запустить присоединение к протоколу номер два и процессы по местному самоуправлению, тогда можно считать наше пребывание в НСОД не напрасным, хоть и набрали оплеух и справа, и слева. Как мы уже убедились, ультиматумы не всегда приводят к чему-то хорошему. Были же ультиматумы тех же молодежных организаций —  либо переименуйте столицу или создайте многопартийный парламент, либо приползите к нам на коленях. Но это бессмысленно. Название столицы —  это вопрос будущего. Что касается парламентской республики, то лично я против. Не факт, что установление парламентской республики приведет к большим изменениям без должной политической культуры. Везде есть свои риски. Цепляться к «словям» и быть серьезными не получится. Мы живем в такую эпоху, когда слава приходит за 15 минут, а потом после этого нужно долго-долго работать. Поэтому лучше все-таки долго разговаривать, повышать культуру. В итоге все равно система раскрепощается, настает новая нормальность и вот она сейчас пытается найти свои берега.

— В составе НСОД львиную долю занимают нацпаты. Это как-то влияет на повестку дня или отношение к вам? Как вы думаете, не утратили нацпаты свой репутационный капитал за последний год? Почему они не смогли преодолеть свои внутренние противоречия и стать реальной политической силой?

– Во-первых, я не только как политолог, но и как активный участник многих процессов могу сказать, что изначально было две концепции. То, что мы называем национал-патриотизм (хотя я это название очень не люблю), не является ценностно единой организацией. Скорее, это конгломерат очень многих организаций и фигур, находящихся в очень большом ментальном разбросе – от каменного века до двадцать первого. И, соответственно, внутри есть и правые, и левые. Если бы страна стояла, не дай бог, перед угрозой внешней оккупации, слияние всей этой массы в единый народный фронт было бы логичным. Но если нет этой форс-мажорной ситуации, то она распадается на множество фракций, которые друг друга намного более сильно ненавидят, чем внешнего врага. Если помните, я всегда говорил, что есть два больших сценария того, как может развиваться национал –патриотическая волна. Если этот дискурс будет отталкиваться действующей властью, тогда, скорее всего, появится национал-патриотическая партия со всеми вытекающими последствиями. Либо, в другом случае, все партийное поле начнет национализироваться и станет проказахским. Если партия социалистическая, то казахская социалистическая, если демократическая, то казахская демократическая, либо распределяться по действующим структурам. А куда им деваться, если они хотят получить голоса  избирателей? Поскольку власть теперь уже не игнорирует казахский дискурс, то создавать казахскую партию в Казахстане уже не имеет смысла. Давайте лучше разбираться с либерализмом, социал-демократией…

— То есть нацпаты сыграли свою роль?

– Да. Теперь любые электоральные силы, которые хотят участвовать в выборах, проходить в парламент, будут вынуждены быть погружены в казахский контент и быть проказахскими за исключением некоторых регионов. Здесь другие вещи нужно сказать. Мы формируемся как  нация с большим лагом и задержками. Если бы процесс формирования нации не был прерван в прошлом столетии, когда его запустили алашординцы, мы бы пришли к двадцать первому веку в другом положении. Те процессы, которые начались в эпоху движения Алаш — это прерванная модернизация. Мы даже свои письменные источники еще не собрали, и с этой точки зрения для нацпатов работы еще километр. Другое дело, что нельзя идти вперед с головой, обращенной назад. В те времена, когда мы встаем на пути прогресса, когда выпадаем из контекста мирового развития, мы остаемся лузерами. Чтобы не быть ими, это все нужно совмещать и на этом поле хватит всем работы на десятки лет вперед.

• 113
• 107