Белорусский режим трещит по швам

Славомир Сераковски

Август ознаменовался символическим прорывом в Беларуси. Тысячи людей собрались на площади Независимости в Минске перед зданием Национального собрания, и в их числе множество женщин и рабочих – та самая коалиция, которая спасла оппозицию в труднейший момент, когда казалось, что полицейскому насилию удастся подавить протестное движение. Впервые власти решили не вмешиваться, хотя протесты, начавшиеся после сфальсифицированных президентских выборов 9 августа, были строжайше запрещены в этой зоне города.

Присутствовавшие там 50 солдат символически опустили щиты. Женщины начали украшать цветами и обниматься с солдатами. Всё это ещё сильнее дискредитировало режим президента Александра Лукашенко и стало сильным примером для других сотрудников служб безопасности.

На следующий день произошёл ещё один прорыв. Сотрудники государственного белорусского телевидения (прежде всего, технические работники, но также и несколько телеведущих) начали демонстрировать солидарность с протестующими, хотя эта структура ранее была абсолютна послушна правительству.

Сотрудники телевидения собрались перед офисом своей компании. Когда вечером к ним присоединились протестующие, появилась Наталья Кочанова, председатель верхней палаты парламента, однако она не смогла успокоить толпу. В воскресенье государственное телевидение впервые сообщило о протестах. А вскоре после этого белорусские дипломаты начали рвать с режимом Лукашенко – первым стал посол в Словакии, за которым последовал поверенный в делах Беларуси в Швейцарии.

Лукашенко попытался остановить эту оппозиционную волну, проведя митинг на площади Независимости, в котором приняли участие около пяти-семи тысяч его сторонников. Спустя ровно неделю после того, как он украл у страны выборы, Лукашенко попытался показать свою силу и восстановить красно-зелёный флаг в качестве национального символа государства. Днём ранее бело-красно-белый флаг, выбранный оппозицией, был поднят над мэрией Гродно.

Собравшаяся толпа состояла из солдат и госслужащих, а также рабочих, музыкантов, детей и гостей из Украины и Грузии – так называемых простых людей, из которых около десяти выступили с речью. Их выступления были непоследовательными, что, по всей видимости, объясняется тем, что сами власти не очень понимают, что им делать. Люди, не зависящие лично от Лукашенко и не втянутые напрямую в преступления его диктатуры, говорили о мире, часто со слезами на глазах. Артистка с Украины, напомнив о двух революциях (Оранжевой и Майдане), сказала: «Мы раскололись как страна, мы разделились надвое».

Толпа по-разному встречала выступавших. Солдат, настроенный излишне примиренчески, был освистан. Впрочем, часто можно было услышать признания, что не всё в Беларуси так, как должно быть, и что не все удовлетворены нынешней ситуацией. В ходе митинга постоянно звучали две явно противоречивых идеи. Эта дихотомия стало особенно очевидна, когда выступал Лукашенко.

Хотя наиболее часто повторяемыми словами были «мир» и «мирный», главный лозунг звучал так: «Беларусь – это мы!». С одной стороны, власти явно боятся гражданской войны и ответственности за её начало, а с другой, симпатии простых людей на митинге находились на стороне оппозиции: они хотят нормальной жизни и боятся насилия. Чем ближе был к власти выступавший, тем воинственней был его тон.

Мускулистый подполковник из ОМОНа выступал как раз перед Лукашенко; угрожающим тоном он заявил, что любит свою страну и никогда её не предаст. После этого Лукашенко сообщил, что размещает войска у Бреста на границе с Польшей, и заявил, что даже после смерти не сдаст Беларусь. Отсутствие у него уверенности было очевидным; это не был хладнокровный лидер, контролирующий ситуацию.

Внимавшие ему люди в основном были не из Минска. Сначала они толпились у верениц автобусов, на которых их привезли в столицу, явно чувствуя себя потерянными в этом городе. Затем их привели на площадь, которая с утра была заблокирована и окружена группами полицейских в штатском.

Демонстрантов, поддерживающих режим, было легко отличить от оппозиционных протестующих. На площади царила напряжённость, объяснявшаяся страхом демонстрантов за своё будущее; им нужно было услышать лидера, который бы вселил в них уверенность. Когда я начал говорить по-польски, ведя репортаж о этом мероприятии для канала TVN24, я заметил враждебные взгляды, а некоторые люди начали на меня кричать.

Ответ оппозиции на митинг Лукашенко, как и многое другое в этом гражданском восстании, был подготовлен заранее. Протестующие собрались на площади Победы перед обелиском «Минск – город-герой», где неделей ранее, в день выборов, и начались демонстрации.

Пришли примерно 200-500 тысяч человек. Это был самый большой митинг в истории страны: колонны демонстрантов растянулись на несколько километров. И это была великая демонстрация силы. Лукашенко хотел укрепить свои позиции, однако численность его толпы оказалась значительно меньше.

Неделей раньше службы безопасности сумели выдавить оппозицию с этой площади с помощью избиений, и даже убив одного протестующего. Но на столь массовый митинг ОМОН, неспособный сделать абсолютно ничего, даже не потрудился явиться.

Оппозиция не испугалась потенциальной конфронтации. Хотя на поддержку Лукашенко пришло несколько тысяч сторонников (многие из них были полицейскими в штатском), любой, покидавший митинг за режим, тут же растворялся в море бело-красно-белых флагов, растянувшихся вдоль почти всего проспекта Независимости. Перед зданием КГБ, где сейчас находятся многие заключённые, протестующие кричали: «Отпускай!». К концу дня когда-то зловещий диктатор и его головорезы оказались полностью заглушены.

Славомир Сераковски – основатель движения Krytyka Polityczna («Политическая критика»), директор Института перспективных исследований (Варшава), старший научный сотрудник Немецкого общества внешней политики (DGAP).

Copyright: Project Syndicate, 2020. www.project-syndicate.org

• 69
• 63