Почему казахстанцы стали больше платить за автомобили и сельхозтехнику?

Введение утильсбора привело к удорожанию автомобилей и сельхозтехники на 20 процентов. При этом, нам обещали, что эта мера будет стимулировать казахстанскую промышленность. На деле все происходит с точностью наоборот, но платим за это мы – казахстанские потребители. А доходы оседают в карманах «определенного круга лиц». Почему правительство не слышит аргументы реального сектора? В этом попытались разобраться в программе «Мозговой штурм» Адильбек Бектибаев, Исполнительный директор Союза обрабатывающей промышленности РК, Владимир Ким, Кабельный центр «Интеркоммерц», Кайрат Бисетаев, глава Союза картофелеводов и овощеводов Казахстана, Игорь Головашов, директор КХ Агро.

— Объясните, пожалуйста, как взаимосвязан утильсбор с производством авто и сельхозтехники? Как утильсбор влияет на развитие казахстанской промышленности?

Адильбек Бектибаев: Это плата пользователей автомобилей и сельхозтехники, как и вообще любого вида товара, за то, чтобы в последующем этот товар был утилизирован. Хотя, по закону, это плата производителя или импортера. Но на самом деле, как производитель, так и импортёр включает эту плату в стоимость и в конечном счете за это платит потребитель — тот, кто пользуется этим товаром. Исходя из Экологического кодекса, производство сельхозтехники и автомобилей и утилизационный платеж не связаны. И соответственно, если мы говорим, что это плата за утилизацию, то плата должна была соразмерной для того, чтобы покрыть расходы на утилизацию. Но на самом деле, ставки утильсбора, установленные на кабель, автопром и комбайны говорят о том, что размер утилизационного платежа ничем не обоснован и не сочетается с целью утилизации этой продукции. Тогда, получается, что размер утилизационного сбора установлен так, чтобы защитить производителей автомобилей и сельхозтехники от производителей аналогичной продукции, которая производится за рубежом.

— Как сельхозпроизводители отреагировали на введение утильсбора на сельхозтехнику?

Кайрат Бисетаев: Эта проблема очень активно и давно обсуждается и на площадках «Атамекена», и в коридорах власти. Но реальный вред этого введения ощутили фермеры в августе этого года. В Союз картофелеводов и овощеводов ежедневно поступает шквал звонков от сельхозпроизводителей, которые, заказав технику зимой, весной или летом этого года, только сейчас начали ее получать уже с обязанностью утильсбора. То есть теперь за новую техника они должны заплатить на 11-23% дороже. Практически это новый налог, который правительство косвенно повесило на плечи фермеров, мотивируя это желанием увеличить производство техники для фермеров. Но как это можно сделать, если фермер из своего кармана должен заплатить на 20% больше, чем это было до введения утилизационного сбора?

Например, за самый распространённый трактор у картофелеводов фермеры теперь должны доплатить 4 миллиона 772 тысячи тенге, это почти 23% к той стоимости, которую они платили без сбора. Для существенная сумма. И это называется государственной поддержкой сельхозпроизводителей? А ведь субсидирование инвестиций — один из самых эффективных инструментов поддержки товаропроизводителей. Если хозяйство покупает новую технику, то государство мотивирует это тем, что 25% затрат на инвестиции ему возмещаются. А мера по введению утильсбора свела к нулю эту государственную поддержку. Получается, фермеру заплатят 25% от того, что он купил новую технику, и он эту сумму автоматом отдаст в виде утилизационного сбора. Это же настоящая профанация господдержки…

Игорь Головашев: Самое главное, что утилизационный сбор повлиял на то, что техника, которая подорожала на 26-28% — в основном импортная. В Казахстане собирают трактора МТЗ и комбайны. Все остальное завозится либо из России, либо Беларуси, либо из-за рубежа. Поэтому, чтобы поднять сельхозпроизводство, нужно мощная и современная техника, которая обладает всеми современными гаджетами. Но даже после введения утильсбора техника, которая собирается у нас, должна быть на 20-25% дешевле. А в итоге техника, которая завозится из Беларуси, и техника, которая собирается в Казахстане, по цене практически равноценны. То есть казахстанские производители просто подняли цены на свою технику, и в результате мы не видим разницы. А для чего тогда вводить утильсбор?  Утильсбор — это фактически налог не для того, чтобы утилизировать, а просто дополнительный налог. Для чего? Не понятно.

Кайрат Бисетаев: Цена между трактором, который пришел с Беларуси и трактором, который собран у нас, всего 1%. При этом, в цене белорусского трактора есть НДС, пошлины, утильсбор, а в цене отечественного – нет.

— Владимир, в кабельной отрасли впервые получилось так, что импортеры объединились с производителями. Как утильсбор изменил ситуацию?

Владимир Ким: Действительно, нас объединила общая беда. Мы, формально конкуренты, объединились с импортерами и производителями. Суть утильсбора извращена полностью. Он должен служить защите окружающей среде, экологии, а его стали применять для защиты отечественных производителей. При этом идет полная дискриминация, поскольку этот инструмент используется для уничтожения конкуренции, вытеснения с рынка импортеров, мелких производителей, начинающих компаний. Одновременно, государство вытаскивает за уши несколько компании, который выбраны по надуманным параметрам. А ведь переплачивать за кабели будут потребители. Потому что вырастет цена на продукцию многочисленных компаний, которые используют кабель в своей деятельности: сетевые, электромонтажные, строительные, горнодобывающие компании. Соответственно, все это ляжет на плечи налогоплательщиков, населения. Мне кажется странным то, что налог вводится на основании непонятных данных, которые были использованы при разработке анализа лабораторного воздействия. Там очень много пунктов, с которыми можно спорить, но вопрос в том, что на свалках Казахстана ежегодно можно найти тысячи тонн кабельных отходов. Мы задали его министерству экологии и до сих пор не получили ответ. Мы выступаем за утильсбор, но за тот, который отвечает своей сути — защите окружающей среды. Например, в той же России платят утильсбор от стоимости сырья. Если посчитать по их формуле, то размер ставки сбора будет в 170 раз меньше, чем у нас, потому что утильсбор у них служит для утилизации вышедшего из строя кабеля. У нас же совершенно извращены его суть и применение.

— Выходит, с сельхозтехникой мы получили удорожание практически на 20%. А что с нашим автопромом?

Адильбек Бектибаев: Приведу живой пример. Я хотел купить машину Kia Sorento в 2019 году, но его цена его выросла в два раза и в итоге я купил его в России. Даже с утильсбором его стоимость оказалась гораздо дешевле, чем у нас. Но вопрос заключается в другом. В соответствии с Экологическим кодексом, идет стимулирование автопрома, включая зарплаты, расходы на электроэнергию, испытания, и даже скидки, которые дают покупателям. По логике, наши автомобили, учитывая, что при ввозе они не облагаются пошлинами и НДС, должны быть гораздо дешевле, чем за рубежом. А мы покупаем гораздо дороже. Это говорит о том, что им обеспечена гарантированная прибыль, а размер этой прибыли вызывает большой вопрос. Если посмотреть на размеры оплаченных налогов производителей авто и сопоставить с размером стимулирования утильсбора, то это возникает простой вопрос: зачем нам вообще нужна такая убыточная промышленность? Если экономика государства не получает налогов, если потребитель не получает низкие цены, то это пустая трата денег и даже денег не государства, а населения. А по статистике нам говорят, что продали на полтриллиона автомобилей и идет рост машиностроения. Тогда следует смотреть, как идет рост налоговых поступлений и налоговую нагрузку от этих продаж, и мы увидим, что экономически это нецелесообразно.

— По сути, мы стимулируем не собственный автопром, а импорт. Но, правительство вам может возразить, что до тех пор, пока мы не наладим хотя бы отверточную сборку, у нас не появится собственная промышленность. Как качественно изменилась ситуация за последние годы?

Кайрат Бисетаев: Когда появилась идея введения утильсбора на сельхозтехнику, мы задали правительству вполне резонный вопрос: как пять лет введения утильсбора на автомобили повлияло на развитие этой отрасли? Мы не смогли добиться никаких аналитических материалов, и я сам изучил статистику. И результат меня поразил. По логике любая государственная мера должна в конечном счете вести к росту благосостоянию народа. В нашем случае произошло обратное. С 2004 по 2015 годы в Казахстане ежегодно парк машин увеличивался на 300-400 тысяч. То есть у людей была возможность покупать. С 2015 года, когда ввели утилизационный сбор, резко упал уровень приобретения автомобилей, и этот тренд продолжается – ежегодно количество приобретаемых автомобилей снижается в среднем на 300 тысяч автомобилей. Это значит, что политика введения утильсбора была направлена не на увеличение продаж, а на увеличение заградительных мер для определённой группы компаний и ограничения рынка для качественных машин. Отсюда результат —  по данным МВФ, раньше на тысячу человек по количеству автомобилей мы были на 67 месте, а теперь окончательно скатились в аутсайдеры. А ведь этот показатель – один из ключевых при оценке благосостояния населения.

Те компании, которые «занимались» автомобилями решили теперь разбогатеть на сельхозтехнике. Это очень тревожный сигнал. Но и в итоге страдают потребители. В конечном счете компании, которые получают выгоду, акцентируют внимание на «РОП». Я бы хотел сказать от имени всех сельхозпроизводителей — у нас к «РОП» как к оператору претензий нет. Нас беспокоит государственная политика, которая направлена на то, чтобы отдельным компаниями создавать благоприятные условия за счет рынка. Теперь они хотят создать отдельные благоприятные условия для 4-6 заводов за счет сельхозпроизводителей.

— Ценообразование в Казахстане — очень болезненная тема и она касается всех отраслей, потому что, в конечном счете, мы платим дороже всех. Недавно принято решение о создании Агентства по защите конкуренции. Как Вы думаете, чем оно должно заняться?

Адильбек Бектибаев: Если в целом смотреть на законодательство, то сам автопром платит утильсбор не только с производимой техники, но и импорта, который они продают.  Никто не запрещает производителям ввозить технику и перепродавать ее, как и кабель. Но при этом, те расходы, которые им возмещают, гораздо больше, чем сумма утильсбора. Получается, что они возвращают утильсбор и с импорта, но в тогда нарушается 194 статья Предпринимательского кодекса и 26 статья Конституции в части добросовестной конкуренции. А именно, 5-7 % утильсбора вытесняет импортеров с рынка, а производителям не нужно будет производить кабель, им проще импортировать и возвращать свои 5%, уплаченных с импорта. И тем самым получается, что для одних создают благоприятные условия, для других – нет. Это прямое нарушение конкуренции и мне кажется, новому агентству нужно обратить на это внимание. То же самое в автопроме и сельхозмашиностроении. Только конкуренция является двигателем развития промышленности. Только конкуренция может заставить выпускать более качественную продукцию по конкурентной цене, иначе потребитель не будет ее покупать. Статистика, которую привел Кайрат, подтверждает, что все эти меры не только вытеснили с рынка импортеров, но и ограничили потребителя в ассортименте.

Кайрат Бисетаев: Поскольку агентство будет находиться вне правительства, то мы бы очень хотели, чтобы у этого агентства были полномочия по наложению вето на убивающие конкуренцию решения правительства, как, например, введение того же утильсбора. Если агентство начнет работать так, как должно работать, то первое, что оно должно сделать — поставить вопрос о целесообразности утилизационного сбора, во всяком случае в таком виде, в котором он есть. Да, нам нужно развивать отечественное сельхозмашиностроение. У Банка развития Казахстана есть очень хорошая программа поддержки сборки отечественных тракторов и комбайнов. Фермеры могут получить технику, которая производится в Казахстане, на более хороших условиях, чем импортируемая техника. Есть хорошие инструменты по субсидированию ставки вознаграждения по технике отечественной сборки по сравнению покупки импорта. И в этом мы тоже видим здравый смысл. Если агентство будет развивать такие методы стимулирования, то работа этого ведомства будет очень эффективной.

Владимир Ким: Я тоже рад, что создано новое агентство, хотя на самом деле закон о конкуренции существует давно, а потом был перенесен и предпринимательский кодекс. Там очень ясно сказано, что регулирование не должно ограничивать конкуренцию. В данном случае введение утильсбора ограничивает конкуренцию и находится как раз в поле работы нового агентства. Я бы хотел процитировать нашего президента Касым-Жомарта Токаева: «Регуляторная система по-прежнему остается громоздкой, даже карательной. Базовые принципы регуляторной политики должны быть изменены. Госрегулирование может быть оправдано только защитой здоровья граждан и экологии».

Адильбек Бектибаев: Очень важно, чтобы, когда агентство займется будет рассматривать данный вопрос, оно обратила внимание, что перекладывание денег потребителей через утильсбор в карман определенных производителей не является государственным стимулированием производства, а является перекладыванием денег потребителей в карман избранных производителей. Государство не должно стимулировать законы, позволяющие забирать деньги у потребителя сверх реальной цены и перекладывать в карманы других.

— Что Вы предлагаете? Полную отмену утильсбора, его корректировку или установление правил игры на рынке?

Адильбек Бектибаев: Исходя из прямого действия нормы Экологического кодекса, мы считаем, что обязанность государства — создавать условия для сохранения экологии. Да, утилизационный сбор на кабельно-проводниковую продукцию должен быть, если он действительно вредит окружающей среде, но при этом размер сбора должен быть ровно таким, чтобы он покрывал именно расходы на кабельную продукцию, либо ее переработку. Учитывая ответ министерства индустрии, со ссылкой на тот же «РОП», сегодня отсутствует какая-то инфраструктура для переработки кабельно-проводниковой продукции. Тем более, что никаких свалок кабельно-проводниковой продукции в Казахстане нет.

Что касается автомобилей, я считаю, что утильсбор на них должен быть ровно в размере, позволяющем его переработать — примерно 300$-350 $ за один автомобиль. Если это вопрос стимулирования, то государство должно это делать за свой счет, а не за счет потребителей.

Владимир Ким: Я уже говорил, что мы за утильсбор. Но за тот утильсбор, который отвечает своей сути – защите окружающей среды и экологии. Ни больше, ни меньше. Ставка утильсбора должна быть соразмерной затратам на утилизацию. Не должно быть никакой дискриминационной составляющей, все платят. Утильсбор должен таким же, как в других странах. Наше казахстанское изобретение ничем не обосновано. Что нас дальше ждет после принятия этой нормы, никто не анализировал, но, тем не менее, все за него голосуют.

Игорь Головашов: Для сельхозтоваропроизводителей утильсбор нужно убрать вообще, если мы действительно хотим поднять уровень жизни населения. Без современной техники мы этого сделать не сможем. Если учитывать, что сейчас большая часть населения живет в городах, а в селе людей осталось очень мало, все упирается в кадры. Утильсбор нужно убирать и открыть возможность крестьянам работать на современной и нормальной технике.

Кайрат Бисетаев: К сожалению, многие вещи до сих пор решаются кулуарно и без участия тех сторон, которых эти изменения касаются. Когда разрабатывался механизм утилизационного сбора на сельхозтехнику, нас никто не приглашал, никто не предоставлял никаких расчетов. Все это происходило в кабинетах министерства индустрии или экологии. Сказать, что сегодняшнее правительство слышащее, к сожалению, мы не можем. Я считаю, на фазе обсуждения должны присутствовать те, кого это касается в будущем. В данном случае сельхозпроизводители. Сейчас формируется рабочая группа по внесению изменений в Экологический кодекс. Я подозреваю, что они только усилят позиции утилизационного сбора. Я бы хотел попросить министерства индустрии и экологии включить нас в рабочую группу, чтобы мы там в рабочем порядке аргументировано отстаивать свою точку зрения.

Когда мы разговаривали с нашими экологами, выяснилось, что проблемы утилизации сельхозтехники нет: скупаются все запчасти, поскольку многие просто не могут позволить себе купить новую технику. А это значит, что утильсбор по крайней мере в отношении сельхозтехники нужно убирать.

• 87
• 85