Феномен академика Бараева: как стать героем, не прилагая к этому усилий

«Иногда, чтобы сделать свое имя легендарным, не требуется фактов и доказательств. Недостаток убедительности прекрасно может заменить «гражданская позиция», на которую так ведется публика», — говорит известный в области земледелия ученый, академик НАН РК Мехлис Сулейменов, рассказывая о том, как в Казахстане пытались (не безуспешно) тиражировать малоэффективные на наших землях канадские технологии обработки почвы.

Земля под паром

Сегодня, 16 октября, Всемирный день хлеба! В самую пору вспомнить об ожесточенных спорах, разворачивавшихся на целине совсем еще недавно (с 50 годов до середины 80-х) вокруг этого обязательного на каждом столе продукта. Вернее, вокруг посевных площадей, отданных под пары.

Научный консультант Казахского научно-производственного центра зернового хозяйства имени А. Бараева, академик НАН РК Мехлис Сулейменов нажил себе на этой почве немало врагов. И все же он отстоял свою научную точку – в Казахстане при наличии необходимых условий можно обойтись и без паров. Этому предшествовала драма, связанная с именем Никиты Хрущева и первого директора Всесоюзного НИИ зернового хозяйства Александра Бараева.

— В любой науке случаются вещи, когда человек делает себе имя не столько благодаря научным открытиям, сколько — гражданской позиции, — говорит Мехлис Сулейменов. – В случае с академиком Александром Ивановичем Бараевым, чье имя сейчас носит Казахский научно-производственный центр зернового хозяйства (бывший Всесоюзный НИИ зернового хозяйства), когда он в конце 50-х захотел тиражировать на наших землях канадские технологии обработки почвы, примерно так и было.

При Хрущеве Александр Бараев обрел ореол мученика. Жизнь потом покажет, что выступающий против паров первый секретарь ЦК КПСС в общем-то был прав, но общественность его давление на ученого воспринимала как несправедливые гонения за праведные взгляды. Хрущев готов был снять его с должности директора Всесоюзного НИИ зернового хозяйства, но не успел. И вот тогда наступило время Бараева. Это был 1964 год. Сталина не было в живых уже 11 лет, однако общество того времени все еще жило с ощущением, что даже за то, что не всегда поддакиваешь первому лицу государства, можно угодить на край земли. А Бараев возражал самому Хрущеву! Он не поддался давлению лидера огромной державы! Несогласие с позицией первого секретаря ЦК КПСС сделало его имя легендарным. Ему не надо было доказывать суть пропагандируемых им научных методов. Все сказанное им воспринималось как истина в последней инстанции. Он выступал со всех трибун, у него брали интервью, про него снимали фильмы!

А радел он за то, чтобы в Казахстане было побольше паров (земля, которую на год оставляют без посевов). Бараев считал, что под них нужно отдавать 25-30 процентов имеющихся посевных площадей Северного Казахстана и Сибири. Этой идеей он заболел в 1956 году, когда на три месяца съездил в Канаду, чтобы изучить тамошнее земледелие. В это время в Казахстане как раз начали осваивать целину, и страна встала перед вопросом: как вести земледелие? Александр Иванович подружился во время заграничной командировки с советником посольства Советского Союза в Канаде по сельскому хозяйству Иваном Хорошиловым. Дипломат рассказал Бараеву, что в этой стране для гарантированного накапливания влаги до 40 процентов посевных площадей ежегодно оставляют под парами. В засушливые годы эти земли действительно выручали. Но со временем канадцы отказались от этой идеи. Кроме того, многие западные ученые выступали против оставления почвы под пары. Но Бараев не знал об этом, поскольку, не владея английским, не имел доступа к мировой научной литературе. Да и доводы «западников» вряд ли убедили бы его. По характеру Александр Иванович был из тех, кого называют упертыми. Он был настолько очарован канадским опытом, что до конца жизни отстаивал эту идею. Хотя – нет: в конце жизни все-таки согласился уменьшить пары до 16 процентов.

Когда он начинал отстаивать пары, никаких данных по севооборотам в стране еще не было. Всесоюзный институт зернового хозяйства, первым директором которого стал Александр Иванович, появился только в 1956 году. Полностью полагаясь на канадский опыт, он перенес их технологии на наши земли.

Кстати, не только Бараев радел за пары. Стоял за них и работавший в Курганской области гениальный агроном, Герой Соцтруда Терентий Мальцев. Никита Хрущев всеми способами пытался склонить того отказаться от них и сеять кукурузу, но Мальцев тоже стоял насмерть. И все же главный эпицентр борьбы развернулся в Казахстане, на целинных землях, куда Хрущев любил приезжать. Он, точнее его советники, пригласили в Целиноград Георгия Наливайко, директора Алтайского НИИ сельского хозяйства. В его институте получили данные экспериментов не в пользу паров.

В самый пик схватки одного из главных действующих лиц этой драмы – Никиту Хрущева – снимают с высокой должности. Бараев сразу возносится на Олимп — и начинаются рукоплескания.

Игра в одни ворота

В 60-70-х годах заведующим лабораторией севооборотов в располагавшемся в Целинограде Всесоюзном НИИ зернового хозяйства был Николай Шрамко. Он в своих ежегодных отчетах писал, что в Казахстане взят правильный курс на зернопаровые севообороты, приводя соответствующие данные. Когда Шрамко ушел проректором в Целиноградский сельхозинститут, я стал к тому времени заместителем директора НИИ. Параллельно какое-то время руководил лабораторией севооборотов. Стал изучать документацию и — ахнул! Цифры вроде бы говорят в пользу парового земледелия, но стоило чуть копнуть вглубь, как появился вопрос: «Разве так можно сравнивать?». Закавыка заключалась в удобрениях. На зернопаровых севооборотах применяли нужные удобрения, а для сравнения брали бессменную культуру, где обходились без них. Но ведь это игра в одни ворота! Получается, свой любимый вариант мы улучшаем, создаем для него условия, а тот, с которым сравниваем, оставляем без внимания. Тогда я предложил удобрять и то, и другое. Сделали — и сразу со следующего года начала вырисовываться совсем другая картина: без пара выход зерна получался выше! Мои комментарии опубликовали во всесоюзной газете «Сельская жизнь» (орган Центрального Комитета КПСС) — на первой полосе, с огромным заголовком «Вкус хлеба». Статья произвела эффект разорвавшейся бомбы, поскольку опровергала все устоявшиеся к тому времени взгляды на земледелие в Казахстане.

Начались гонения, травля. С высоты своих сегодняшних лет я понимаю – почему. У Абая есть такие строчки: никогда не давай понять другим, что ты умнее их, этим ты вызываешь зависть и злобу.

Многие говорили мне тогда, что надо было, мол, потихоньку, а не во всеуслышание заявлять о заблуждениях человека, которому поверили все. Но я не мог молчать, потому что главная беда паров была даже не в их малой эффективности, а в том, что они вызывали эрозию почвы. А почему происходят эрозии? Потому что на землях, лежащих под парами, всходят сорняки, их подрезают, и поля остаются оголенными, ничем не защищенными. Сильный ветер, поднимая летом землю в воздух, создает пыльные бури. Если в поле стоит стерня культуры, то влага после снежных зим впитывается в землю. А при чистых парах сформированную тысячелетиями почву талые воды могут унести буквально за несколько минут, оголяя поверхность на несколько сантиметров.

Первым на меня начал давить мой непосредственный начальник, первый вице-президент ВАСХНИЛ, почвовед, автор разработки комплексных противоэрозийных методов Александр Николаевич Каштанов. Он без преувеличения был великим ученым в своей области, но я задел его. Ведь вслед за Бараевым академик твердил: пары, пары, пары! В эти времена институт зернового хозяйства твердо стоял на том, что на целине можно выращивать только пшеницу. Словом, должны быть пары и пшеница.

Мне понадобилось почти 30 лет, чтобы доказать, что это не так. На севере Казахстана можно успешно выращивать и другие культуры. Я много раз писал и говорил на всех совещаниях, что вместо пара мы можем применять масличные культуры, но это был глас вопиющего в пустыне. Ведь с пшеницей проще, а для продвижения новых культур надо иметь технологическую систему их возделывания. В первую очередь — уметь защищать их от сорняков, вредителей и болезней.

Раньше, оправдывая свой отказ от целого букета культур, так нужных республике, хозяйства отговаривались: «Пробовали, но вредители все съели». Сейчас политика Минсельхоза направлена на поддержку новых культур. Выделяются субсидии на масличные, зернобобовые и кормовые культуры. Появились перспективные хозяйства, которые получают в благоприятные годы рапса, к примеру, по 30-40 центнеров с гектара. На вопрос, почему же раньше эти культуры не давали таких урожаев, агрономы хозяйств отвечают, что они только-только с помощью специалистов по защите растений научились вовремя бороться с сорняками, болезнями и вредителями.

• 85
• 92