Как минимизировать социальные издержки Covid-19

Эндрю Шэн, Сяо Гэн

В 1960 году лауреат Нобелевской премии по экономике Рональд Коуз ввёл понятие «проблема социальных издержек»: в ходе человеческой деятельности часто возникают негативные экстерналии, поэтому индивидуальные права не могут быть неограниченными. Требуется вмешательство институтов. И нет лучшего примера этой динамики, чем кризис Covid-19.

Хотя практически все страны пострадали из-за пандемии, некоторые пострадали намного меньше, чем другие. Одни страны снизили количество случаев Covid-19 почти до нуля, а в других показатели заражения и смертности постепенно растут уже несколько месяцев. Как отмечает McKinsey & Company, в первой группе стран экономическая деятельность, связанная с необязательной мобильностью, вернулась к норме. А во второй группе подобная активность до сих пор примерно на 40% ниже допандемического уровня.

Не все страдают в равной степени. На плечи низкооплачиваемых работников, не имеющих нормального доступа к медицинским услугам или возможности всё время сидеть дома (например, потому что их работа считается «жизненно важной»), ложится основное клиническое и экономическое бремя этого кризиса.

Из-за этого риски возникают для всех. Даже если одной стране удалось сдержать первую инфекционную волну Covid-19, она всё равно останется уязвимой, поскольку вирус будет импортироваться из тех стран, где ситуация хуже. Иными словами, социальные издержки неадекватных институциональных механизмов в некоторых странах начинают распространяться на страны с хорошо функционирующими институтами.

Первый шаг к решению этой проблемы – идентифицировать, какие именно институциональные механизмы наиболее эффективны в снижении социальных издержек кризиса Covid-19. Это не просто вопрос наличия сильных институтов, как можно было бы подумать. У США и Великобритании сильные институты, и обе страны имели в запасе недели (если не месяцы) для подготовки к началу эпидемии, однако сейчас показатели новых случаев и смертности в этих странах одни из самых высоких в мире.

Напротив, страны Восточной Азии были инфицированы самыми первыми, а значит, у них было очень мало (или вообще не было) времени на подготовку. Тем не менее, многие из них вошли в число стран, которые сумели снизить число случаев Covid-19 почти до нуля. Разница объясняется различием в подходах: какой ролью и какими обязанностями каждое общество наделяет своё правительство, и в какой степени, согласно его ожиданиям, население будет действовать как коллективный агент общего блага.

В США давно существует акцент на личной свободе. «Минимальное правительство» – таков постоянно звучащий рефрен, при этом многие доказывают, что частные лица, действующие в собственных интересах на рынках, а также в социальных и политических процессах, будут естественным образом помогать достижению позитивных результатов. Вмешательство правительства, даже в случае пандемии, нарушает индивидуальные права и, более того, саму суть понятия американец. Протесты, вызванные недовольством из-за приказов сидеть дома и носить маски, объясняются именно этими взглядами.

Всё это очень отличается от менталитета, доминирующего в Восточной Азии. Например, многие западные наблюдатели объясняют успехи Китая в сдерживании Covid-19 авторитарностью его режима, который якобы нарушает индивидуальные свободы, право на конфиденциальность, а также подрывает экономическую эффективность так, как никогда не стало бы делать ни одно демократическое правительство.

Теория Коуза показывает, почему это логика некорректна. Коуз объясняет, что рынок может минимизировать социальные издержки, если все его участники обладают полной информацией и несут нулевые транзакционные издержки. Однако такие условия нереалистичны даже в нормальные времена.

Во время пандемии никто не может получить полную и актуальную информацию о вирусе. Сам факт существования бессимптомных носителей вируса исключает возможность получения «полной информации». А поскольку транзакционные издержки, связанные с ношением масок, карантином, тестирование и отслеживания контактов заболевших, высоки, постольку будет невозможно сдержать вирус, превратив соблюдение медицинских требований в вопрос индивидуального выбора.

Впрочем, централизованное вмешательство в советском стиле также невозможно: агенты государства не могут следить за каждым шагом каждого человека и добиваться ответственного поведения людей круглосуточно. И, вопреки популярным представлениям, это совсем не то, что сделал Китай. Вместо этого, признавая, что исключительно добровольных действий будет недостаточно, государство установило всесторонние и обязательные правила, помогающие скорректировать индивидуальное и коллективное поведение необходимым образом, а также предоставило физическую и логистическую поддержку для их выполнения.

Вот иллюстрация. Один из авторов этой статьи, прибыв в Шэньчжэнь из Гонконга, направился в назначенный ему отель (где имелся медицинский персонал для проведения тестов и измерения температуры) на обязательный 14-дневный карантин. Хозяин отеля и местный координатор заранее связались между собой, потому что власти проинформировали их о необходимости подготовиться к прибытию нового человека из-за границы.

Везде, от аэропорта до карантинного отеля, все люди – офицеры миграционной службы, водители автобусов, сотрудники службы контроля безопасности, медицинский персонал и персонал отеля – имели полный комплект средств индивидуальной защиты. В общественных зонах регулярно проводилась дезинфекция. Все необходимые ресурсы предоставляло государство.

Конечно, путешественник предпочёл бы поехать сразу домой, а не жить в карантинном отеле две недели. Но такие, казалось бы, высокие издержки соблюдения правил для отдельного человека не перевешивают общие социальные издержки недостаточного вмешательства. Итак, благодаря институциональной поддержке и чётким инструкциям (передаваемым через множество каналов, включая социальные сети), люди предпринимают необходимые меры предосторожности. Ответственность за их реализацию чётко разделена между государственными ведомствами.

Результаты говорят сами за себя: резкое снижение количества заражений и смертей из-за Covid-19. Другие страны Восточной Азии, в частности, Япония, Сингапур, Южная Корея и Вьетнам, достигли схожих успехов, применяя очень схожие институциональные подходы. В каждом случае правительство вмешалось очень рано, разработало всесторонние правила и рекомендации, а также предоставило ресурсы, необходимые для реализации соответствующих мер. И в каждом случае общество согласилось с таким вмешательством правительства, призванным содействовать общему благу.

Критически важен тот факт, что у всех этих стран очень разная культура и политическая система. Именно поэтому попытки сделать вопрос эффективного институционального ответа на пандемию предметом политических или идеологических баталий являются ошибочными – в лучшем случае. Урок Коуза заключается в том, что вне зависимости от идеологии или политики каждое общество должно создавать институциональные механизмы, минимизирующие социальные издержки. Ведь те, кто пострадает от последствий решений, принятых другими, вряд ли будут радоваться своей «свободе».

Эндрю Шэн – почётный научный сотрудник Азиатского глобального института при Гонконгском университете, член Консультационного совета ЮНЕП по устойчивому финансированию. Сяо Гэн – председатель Гонконгского института международных финансов, профессор и директор НИИ Морского шёлкового пути при Бизнес-школе HSBC при Пекинском университете.

Copyright: Project Syndicate, 2020. www.project-syndicate.org

• 79
• 74