Кто заставляет врачей назначать пациентам маркетинговые лекарства?

«Все факты о правонарушениях коррупционного характера мне предоставляют коллеги и даже некоторые сотрудники самого минздрава и других компетентных органов, которые болеют душой за будущее страны, но сами в открытую предавать их огласке не могут».

Доктор-неформат

Широко известный в последнее время алматинский врач Каиргали Конеев стал членом Общественного совета минздрава РК.

— Я подавал заявку на участие в конкурсе по формированию его нового состава особо ни на что, не рассчитывая, — говорит он. – Но прошел, на удивление самому себе. То, что решено было разбавить совет общественниками, к которым я отношусь, дает хоть какую-то надежду на диалог ведомства с народом. Прежний Общественный совет, мягко говоря, работал неэффективно. Надзор за нормативными актами, в том числе и за Кодексом «О здоровье РК», который прежнее руководство минздрава «протащило» фактически тайком, он не осуществлял. По сути два этих органа (минздрав и Общественный Совет при нем) устроили междусобойчик, и в итоге этот антинародный правовой документ был принят без учета интересов народа Казахстана. Впрочем, и нынешний ОС пытается, как я заметил уже на первом заседании, вести себя по-прежнему — не привлекая широкую общественность к обсуждению проблем в минздраве. Это неудивительно: и председатель – экс-депутат мажилиса Надежда Петухова, и больше половины членов остались прежними. А они, насколько мы знаем, ничего не сделали для предотвращения громких коррупционных скандалов, которые сотрясают сейчас общество. Можно смело утверждать, что эти нарушения стали возможными с их молчаливого согласия, и самое главное, совет не построил мост между обществом и минздравом. Поэтому, на мой взгляд, он также виноват в случившемся летом этого года коллапсе системы здравоохранения.

— Не чувствуете ли вы себя одиноким в этом Общественном совете?

— Абсолютно нет, поддержка общественности идет на очень высоком уровне. Многие коллеги-врачи просят, чтобы заседания ОС проходили онлайн в режиме реального времени. Мне кажется, это совершенно логично, и я буду этого добиваться.

Главная задача, которую я поставил перед собой, — сделать так, чтобы ОС стал транспарентным для снижения коррупционных рисков и, как результат, поднять доверие народа к системе здравоохранения.

Детские зубы и общественная деятельность

— С чего началась ваша активная общественная деятельность?

— С приватизации в ноябре 2018 года детской стоматологии в Алматы. До этого я что-то писать или давать какие-то комментарии в социальных сетях боялся, ограничиваясь только санитарно-просветительским блогом по детской неврологии в инстаграме. Эта работа показала, насколько у нас медицинская помощь далека от канонов доказательной медицины. Большинство лекарств, о которых просят рассказать родители, являются лишь продуктами грамотного маркетинга.

Активно выступать против передачи в частные руки единственной в городе бесплатной детской стоматологии я, собственно, начал потому, что на своих приемах вижу, в каком состоянии находятся зубы у детей. И я понимаю – почему: их лечение семейному бюджету обходится гораздо дороже, чем взрослым, хотя зубы являются важным показателем здоровья у детей.

Больше всего меня возмутило то, что стоматологию купил Азамат Молдагасимов, родной брат Айзат Молдагасимой, главного государственного санитарного врача Алматы. Я написал о конфликте интересов: возглавляемое ею ведомство не сможет объективно следить за санитарным благополучием этого медучреждения, так как оно является собственностью семьи. К тому же, в ходе разбирательств выяснилось, что объект куплен за государственные же деньги в рассрочку: на момент его продажи оставались средства, которые не успели перевести на счет государства, а дальше госзаказ детской стоматологии увеличили на 30%. В общем, государственная клиника была куплена частным лицом за … государственные деньги.

Не оспаривая сам факт приватизации (возможно, и на самом деле необходимой), я подавал иски в суд, чтобы мне хотя бы просто показали документы, раскрывающие схему этого процесса, не ссылаясь на защиту персональных данных. К большому сожалению, все суды я проиграл – и в первой, и во второй инстанции, и Верховный суд, хотя по закону «О госимуществе» процедура приватизации должна быть прозрачной и гласной. Оппоненты упрекают меня в том, что я, якобы, отстаивал интересы сестры, когда-то работавшей в подчинении у главного санитарного врача Алматы Айзат Молдагасимовой. Но нет же! У сестры, когда я начал выступать в социальных сетях, никаких проблем по службе еще не было. Они как раз начались потом! Моя родственница, видимо, хорошо зная нравы своего начальства, сама написала заявлениее по собственному желанию, как только я начал публично высказывать свое возмущение. Однако главный санитарный врач Алматы Молдагасимова решила ее уволить так, чтобы другим неповадно было. Смешно, но больничный лист, выданный сестре в ноябре 2018 года, аннулировали через полгода, в июне 2019 года. Главный врач поликлиники написал на своем приказе, что факт болезни действительно имел место быть, но лечащий врач неправильно заполнил больничный. На основании этого сестра была уволена по статье «за прогулы».

Вот так я, сам того не желая, невольно подставил родного мне человека, но и молчать тоже не мог. До эпидемии коронавируса минздраву удавалось запечатать рты тем, кто выступал против проводимых им реформ, ссылаясь на то, что те ничего в этом не понимают и т.д. И если система образования и даже правоохранительные органы уже стали подвергаться общественному надзору, то эта сфера оставалась закрытой. И это привело к деструктивным последствиям, которые мы все сейчас наблюдаем.

Видя все это как врач, как отец семейства в конце концов, я не мог оставаться в стороне, хотя понимал, что за общественную деятельность придется платить дорогую цену. Она несколько подорвала мою практику: я вынужден иногда отменять прием – надо выступать на общественных слушаниях, давать интервью, в том числе и зарубежным изданиям… Планировал к 2019 году открыть собственный кабинет, но когда ввязался в общественную деятельность, побоялся идти в этом направлении, потому что стал очень уязвимым: при необходимости всегда найдут, к чему придраться

Мне пришлось дважды столкнуться с уголовным преследованием. Оказывается, некоторые чиновники расценивают огласку полученных ими дисциплинарных взысканий как разглашение персональных данных. Департамент полиции по их заявлению проводил самое настоящее досудебное расследование с обыском в кабинете во время приема пациентов, изъятием сотового телефона и прочего. Пережил также два суда, где чиновники отстаивали честь, достоинство и деловую репутацию, на которые я якобы покушался. В первой инстанции мне удалось доказать, что у главного санитарного врача Алматы Айзат Молдагасимовой нет оснований для иска, апелляционная инстанция признала снизила требуемые ею 330 тысяч тенге за возмещения морального вреда до 330 тенге.

Рупор врачей

— Вы сейчас стали рупором всех врачей, но они же тоже не ангелы. Вы же сами упомянули про назначаемые ими бесполезные маркетинговые препараты.

— Я объясню – почему. У большинства из нас сейчас социальный статус хуже, чем у рабов Древней Греции. Из-за того, что зарплата низкая (в среднем 120 тысяч тенге), многие врачи, чтобы вынуждены выписывать пациентам ненужные лекарства и обследования. Кроме того, нас бьют со всех сторон. С одной — главврач, который относится к врачу, как к крепостному, а не как к коллеге. Если доктор его не устраивает, то он легко избавляется от него, а нагрузку распределяет среди других. А самое главное, в здравоохранении образовалась определенная каста недосягаемых – владельцев медклиник, которых заботит лишь собственное обогащение. Если во всем мире медицинский менеджер является обслуживающим персоналом врача, то у нас наоборот: врач зависит от него. Он, ничего не понимая в клинической картине, диктует поведение докторов. Большинство коллег молчит – деваться некуда. Даже врачи, за которыми стоят пациенты, боятся что-то сказать против всесильного медицинского менеджера. При необходимости могут опорочить, а это негативно сказывается на практической деятельности. Коллеги тоже бьют врача (подставляют, настраивают пациентов). К большому сожалению, за последние годы у нас почти исчезла профессиональная солидарность.

Другая причина оттока медработников – изменение отношения пациента к медикам. Большинство конфликтов случается не из-за назначений, а эмоциональных реакции (не так ответил, не так посмотрел). В совокупности, если врач работает 8 часов, то 95% его времени занимает составление отчетов и заполнение форм, а пациент обижается и строчит жалобы, что врач не смотрит в глаза, вообще не слушает его.

Бьют врача и всякие надзорные органы тоже. ФОМС, куда он должен отсылать нелепые отчеты, СЭС, горздрав, облздрав…

Профессиональные ассоциации врачей бездействуют, защиты ждать от них бесполезно, хотя во всем мире они имеют очень широкие полномочия — вплоть до того, что проводят расследования по каждому клиническому случаю. У нас же расследования» проводит «эксперт», который имеет диплом менеджера здравоохранения. То есть вопрос о том, правильно или неправильно врач вылечил, допустим, пневмонию, решают не пульмонолог, а человек, не имеющий клинических знаний.

— Многие врачи сейчас уезжают из страны. А вы?

— Я положился на судьбу — где родился, там и пригодился. Нашу страну никто не сделает лучше – ни дядя Сэм, ни сосед с севера, ни тем более — с востока. Если кто-то думает, что страна у нас плохая, то пусть ответит на вопрос, а что он сделал, чтобы она стала лучше? Я не боюсь остаться без работы, мой клинический опыт, думаю, пригодится в любом месте. Многие детские клиники Алматы, скажу без ложной скромности, зная меня как специалиста в области детской неврологии, часто приглашают на сложные диагностические случаи, запись на прием расписана на месяц вперед. А самое главное, большинство врачей поддерживают меня, добровольно снабжают информацией. Если вдруг по каким-то причинам перестану заниматься общественной деятельностью, очень быстро и легко появится другой такой же общественник — рупор докторов. Во-первых, общество созрело для этого, а во-вторых, сама власть готова к эволюционным преобразованиям. Уверен, что Казахстан ожидает только светлый путь, а не революционные катаклизмы, которые мы наблюдаем у соседей.

— Многие ужасающие факты в системе здравоохранения, приведенные вами, мы заметили, подтверждаются. Откуда вы добываете информацию?

— На занятия оперативно-розыскной деятельностью у меня не хватает ни опыта, ни времени – с утра до вечера сижу на приемах. Все факты о правонарушениях коррупционного характера (фотокопии документов) мне предоставляют коллеги и даже некоторые сотрудники самого минздрава и других компетентных органов, которые болеют душой за будущее страны, но сами в открытую предавать их огласке по определенным причинам не могут. Тем самым они пытаются привлечь внимание общественности к вопиющим коррупционным нарушениям. Меня это не удивляет: согласно социологическим исследованиям, только 10% населения склоны к коррупционным и прочим правонарушениям. Думаю, что и в госорганах такое же соотношение. Возможно, те мои тайные информаторы относятся к этим 90% честных людей, которые пытаются из патриотических чувств изменить страну в лучшую сторону.

• 113
• 111