Разрушает ли наши традиционные ценности законопроект о противодействии семейно-бытовому насилию?

Законопроект «О противодействии семейно-бытовому насилию» (ПСБН) вызвал настолько неожиданный резонанс, что был отозван, а на днях появилась его обновленная версия, которая никогда не обсуждалась депутатами в рабочих группах и не обнародовалась в публичном пространстве.

Сплошной домострой

Депутат мажилиса парламента VI-VII созывов, член комитета по законодательству и судебно-правовой реформе, один из инициаторов законопроекта «О противодействии семейно-бытовому насилию» (ПСБН) Ирина Унжакова, считает, что из актуального законопроект сделан скандальным преднамеренно.

Ирина Унжакова

— Это совершенно неуместное определение (скандальный – Ред.) прицепили к нему специально обученные люди, — говорит она. — На самом деле он является социально востребованным. Только во время пандемии, когда семьи оказались изолированными в своих квартирах, бытовое насилие выросло более чем на 20%.

До того, как стать депутатом парламента, я 18 лет проработала в гражданском секторе по вопросам семьи. У меня есть коллеги, которые занимаются вопросами кризисных центров и восстановлением жертв, переживших насилие. Эти люди понимают, что действующий законопроект («О профилактике семейно-бытового насилия») исчерпал себя. Как показала десятилетняя практика, вся система наказания, прописанная в административном и уголовном кодексах, направлена на то, чтобы человек понес его за совершенный факт насилия, в то время как во всех прогрессивных странах системы противодействия снижению бытового насилия ориентированы на раннее выявление насилия. Главная цель и задача законопроекта «О противодействиях семейно-бытовому насилию» — создать законодательство, которое выявляло бы на ранней стадии риски бытового насилия в семье в отношении детей, женщин, мужчин, лиц с инвалидностью и пожилых людей.

А та группа активистов, которая устроила безнравственный ажиотаж вокруг него, не понимает, какую она сейчас оказывают обществу медвежью услугу. Эти люди пытаются доказать, что государство собирается вторгаться в вопросы воспитания детей. Но это ложь: по Конституции РК забота о детях и их воспитание — обязанность родителей, однако никто, ни по какому признаку не должен подвергаться ни дискриминации, не жестокому обращению. И если в семье над кем-то издеваются, угрожают, оскорбляют, наносят здоровью урон тяжелой, средней или легкой степени тяжести, государство будет вступаться за них. И сейчас, ради того, чтобы семьи не подвергались разрушению, в законопроекте предлагается модель превенции — предотвращения, недопущения бытового насилия в семье, то есть предполагается создание гибкой, мягкой, дружелюбной системы, которая позволяла бы увидеть, что в семье возникают риски бытового насилия. Если ребёнок спит на уроках или у него синяки на теле, женщина или мужчина не могут выполнять трудовые обязанности, инвалид, член семьи, вдруг не стал ходить на занятия или посещать какие-то процедуры, то это для нормального, гуманного общества должно стать сигналом для того, чтобы проверить — а всё ли в этой семье в порядке? И чем мы ей можем помочь?

Закон о ПСБН позволит создать комплексную систему взаимодействия всех субъектов противодействия бытовому насилию на каждом этапе — с раннего выявления, профилактики, контроля, мониторинга – с целью оказания помощи семье еще до того, как кого-то из ее членов оштрафуют, привлекут к суду и, как следствие – она начнет разрушаться. У нас есть психологи, социальные работники, медики, и мы хотим, чтобы эти социальные службы аккуратно, деликатно, благодаря медико-социальным, психологическим сигналам, могли прийти в семью пообщаться, поговорить. Все они будут работать в интересах снижения бытового насилия и сохранения мира и покоя в семье. Вот в чем заключаются задачи законопроекта.

Информация в СМИ и социальных сетях о том, что за шлепок по попе государственные органы будет вторгаться в семью и забирать детей, — бред, который нормальный, критически мыслящий человек не примет всерьёз. У нас не хватит ни денег, ни детских домов, чтобы отбирать, а потом где-то размещать детей. И вообще государство не заинтересовано в этом, так как по Конституции забота и воспитание детей – это обязанность родителей.

– А чем тогда вызвано такое противодействие законопроекту?

– Существуют разные точки зрения на процессы воспитания и семейных отношений. Группу, которая взяла на себя миссию защитников семьи, я бы назвала домостроевцами. Это родители, которые боятся потерять власть над детьми. Они везде говорят, чтобы им дали право воспитывать своих детей так, как они хотят. Никто это право, я ещё раз повторяю, не собирается отнимать, но если под воспитанием ребёнка понимается жестокое обращение, пытки, побои, лишение еды, одежды, то государство будет вставать на защиту такого ребенка.

Ознакомившись с практикой лишения родительских прав, я пришла к выводу, что это очень долгий и сложный процесс. В основном он касается семей, где родители страдают алкоголизмом, тунеядствуют, наркоманят и т.д. На их детей больно смотреть, они голодные-холодные, не учатся, их бьют, у них всё отнимают и т. д. А оппоненты этого законопроекта делают из этого шоу, представляя это как лишение родительских прав за шлепок по попе. Как я уже отмечала, процесс лишения родительских прав полностью урегулирован Кодеком «О браке (супружестве) и семье» и не подлежит никаким изменениям в рамках предлагаемого законопроекта.

– А сколько времени этот законопроект готовился и кого из научного юридического сообщества вы привлекли к его разработке?

– Рабочая группа состоит из 50 человек, большая часть из которых, как я сказала выше, — профессионалы и эксперты, больше 20 лет занимающиеся вопросами семьи.

Поверьте, мне, в отношении этого законопроекта я могу руку свою положить на отсечение, — он никоим образом не посягает на права родителей на воспитание детей, но будет создавать систему по оказанию помощи семьи на ранних стадиях риска проявления бытового насилия. Это то, что требует сейчас президент Казахстана — навести порядок в семьях, и избавить женщин, детей, пожилых людей, инвалидов от бытового насилия. В семье не должно быть страшно жить.

Вы спросили меня, как могла сформироваться группа по противодействию законопроекту. Во всем мире, в каждой стране существуют всяческие общественные группы интересов. Такие движения весьма распространены под разными флагами – соблюдения традиции, традиционных религиозных устоев и т.д. Их лозунг «дети — это наша собственность, что хотим, то с ними и делаем». Например, когда в России начали обсуждать аналогичный законопроект, против него выступили православные деятели. Они защищают домострой, а мы, согласно нашей Конституции, — светское, правовое, социальное государство. На мой взгляд, то, что казахстанские оппоненты закона преподносят обществу в виде заботы о семье, является скрытой попыткой установления домостроевских начал в казахстанских семьях.

Манипулятивный закон

– Я считаю, что протаскивание закона о ПСБН – это прямое вмешательство международных организаций в государственную политику Казахстан. А это, в свою очередь, — угроза национальной безопасности нашей страны. «Вот мой главный аргумент», — говорит юрист и общественный деятель Анатолий Ким.

Анатолий Ким

По его словам, этот очень опасный и манипулятивный закон ставит целью разрушение семьи:

— Он внедряется в нашу жизнь под личиной защиты женщин и детей от насилия, — продолжает юрист. — Но его громкое название – противодействие семейно-бытовому насилию — не соответствует содержанию. То есть никаких противодействия и профилактики насилия в нем нет и в помине. Его лоббисты настолько откровенно попирают все наши государственные институты, что считают возможным переформатировать функции государственных органов. Но это — нонсенс. Полномочия государственных органов отражены в их отраслевых законах. К примеру, деятельность прокуратуры регламентируется конституционным законом «О прокуратуре» и самой Конституцией. Поэтому я, как юрист и бывший сотрудник прокуратуры, был возмущен тем, что законопроект о ПСБН распределяет полномочия прокуроров в вопросе противодействия семейно-бытовому насилию. То же самое касается и министерства информации и связи. То есть те, кто лоббирует закон, влезают в государственную политику. На самом деле регулировать противодействие, о котором идет речь, как они говорят, будут некие НПО, которые будут создаваться в этой сфере. Например, кризисные центры, а они, по большому счёту, – грантополучатели иностранных международных организации, начиная от UNISEF и т.д.

Во-вторых, если разбирать нормы законопроекта по косточкам, что мы, юристы и сделали, — это лёгкое изъятие детей из семьи. То есть это обычный правовой беспредел. Это можно сделать по-любому навету, звонку или желанию тех же властей оказать давление на человека. Мы видим, как это происходит в западных странах. И вряд ли родитель выиграет этот суд. Если государственная машина завертелась и ребёнок изъят, то никто не будет признавать свои действия незаконными.

А для чего им нужны наши дети? При том условии, что детские дома у нас подлежат ликвидации (о том, что нужно закрывать детдома сейчас у нас тоже идет большая истерия), куда они хотят пристраивать наших детей? И что потом с ними будет? И будут ли они счастливы, когда их изымут из семьи? Об этом ведь в законе ничего не сказано. Когда я начал задавать эти вопросы, разработчики очень занервничали и устроили истерику в соцсетях. Почему они так ведут себя? Потому что этот закон написан не нашими депутатами, хотя под каждой нормой стоят конкретные имена. Кстати, после того, как появился общественный резонанс, они, ссылаясь на коллегиальность, убрали свои фамилии, но у нас-то эти сравнительные таблицы по законопроекту сохранились.

Он, этот законопроект, — копия тех законов, который применяется на западе ювенальной юстицией. Казахский ПСБН, частности, очень похож на немецкий закон. Нам его спустили через лоббистов-международников, представителей международных НПО. Те вышли на депутатов, которые, инициировав законопроект, пытались втихомолку принять этот закон, так как в общественные советы для обсуждения он не направлялся. Мы, общественники, чудом узнав об этом, вмешались в этот процесс. И чем больше сейчас народ узнает о сути навязываемого закона, тем больше поднимается волна возмущения. Я думаю, это только начало. Закон о ПСБН в случае его принятия разрушит наши традиционные семейные ценности и станет дорогой к смене гендерных ролей, которая на западе сейчас активно пропагандируется.

В законопроекте есть даже психологическая коррекция, которой должны подвергать насильников. А насильники — это родители, которые ограничивают, как они считают, права детей. Но когда мы воспитываем своих детей, то, по мнению детей, ограничиваем их права. Любое ограничение (если что-то не покупаешь, то это экономическое насилие, если ставишь в угол — психологическое, дал подзатыльник – физическое), которое не подпадает под признаки правонарушения или преступления, будет считаться насилием. Такая вольная трактовка, идущая вразрез с нашей системой права, позволит завтра любого родителя лишить родительских прав.

Кроме всего прочего, в этом законопроекте масса коррупционных рисков, но антикоррупционной экспертизы, равно как и экономического обоснования на предмет того, сколько потребуется бюджетных средств для реализации проекта, он не прошел.

Общемировая страшилка

– «Я думаю, что движение против законопроекта о ПСБН возникло по двум аспектам», — говорит алматинка, юрист в сфере налогообложения, аудитор Рабиям Серикбаева. — Первый — это новомодная волна, идущая к нам с 2011 года с Запада. Ее начали те, кто выступает против Стамбульской конвенции, провозгласившей гендерное равенство полов. Эти люди считают, что гендер и пол — это одно и тоже, и боятся, что если мы ратифицируем эту конвенцию, то мужчины и женщины смогут самостоятельно выбирать себе пол и заключать однополые браки, хотя у нас законодательно такие браки запрещены, и порядок смены пола также уже утвержден. Всё это у нас прописано в кодексах «О браке (супружестве) и семье» и «О здоровье народа и системе здравоохранения». Я не думаю, что Стамбульская конвенция как-то повлияет на текущее законодательство. Просто это такая общемировая страшилка, наряду с движением антипрививочников и другими теориями заговоров. Противники будущего закона наверняка просто взяли западные лекала протестного настроения и перевели «для красоты» на наши родные традиции и обычаи.

Рабиям Серикбаева

И второй большой повод для выступления против ПСБН, — это ошибки наших законодателей, которым, видимо, дали поручение сверху, а они «на коленке» нарисовали законопроект с грубейшими ошибками. Семейное насилие меня никак не касается, но почему я обратила внимание на этот документ, а именно на те нормы, где было указано, что совместная опека не будет разрешена? Потому, что в нашем законодательстве в принципе нет такого понятия как «родительская опека», у нас есть родительские права. И они могут быть либо ограничены, либо оба родителя или один из них могут быть их лишены. А что касается «лишения совместной опеки», то, может быть, и правы противники ПСБН, утверждающие, что это был некий перевод западных законов. Получается, такие ошибки законодателей, упав на благодатную почву, подняли вот такую бурю, грозящую перейти в протестное движение.

Фотографии из открытых источников.

• 72
• 69