МОН предпринимает очередную попытку спасти систему образования

Министерство образования и науки пытается сформировать стратегическое видение до 2025 года, разработав национальный проект «Образованная нация». Что выйдет из очередной попытки реформировать отрасль? НПО в сфере образования оценили потенциальные риски.

– Этот нацпроект очень похож на все предыдущие документы, поэтому мы боимся, что ничего не изменится, – считает президент Казахстанской лиги в сфере образования Гульнара Абишева. – Почему? По нашей версии, сегодня МОН разрабатывает несколько стратегических документов. Первый – доктрина казахстанского образования, второй – нацпроект, о котором идет речь, и концепция. По нашим сведениям, этим занимаются разные подведомственные организации. Нацпроект подготовил Информационный аналитический центр МОН РК, доктрину пишет Национальная академия образования им Алтынсарина, а концепцию – вообще непонятно кто. Это – как лебедь рак и щука, тянущие воз в разные стороны. Поэтому, есть все основания ожидать, что последовательности, системности, преемственности между стратегическими документами не будет. 

Основной вопрос, который призван решить нацпроект, – повысить качество казахстанского образования. Отмечу: объем финансирования, необходимый для его реализации, растет каждый год. Например, на вторую половину 2021 года – 785 млн. тенге, на 2022 – 1,5 млрд, 2023 – 2,11 млрд., 2024 – 2,33 млрд., 2025 год – 2,4 млрд. Но насколько эффективно будут использованы более 10 млрд. тенге бюджетных средств?

Анализируя проект, мы пришли к выводу, что он не способен выполнить основную цель – качество образования. В частности, МОН давно разделяет возмущение родителей и педагогов низким качеством программ и учебников, изобилующих ошибками и недоработками. Складывается впечатление, что ни сами авторы, ни редактора – литературные и технические, ни даже корректора, не читают их, или читают очень плохо. Один маленький пример: в учебниках и хрестоматиях по литературе для русских классов общеобразовательных школ, как рассказала одна внимательная мама, и в 7, и в 8 классах изучают, к примеру, повесть «Станционный смотритель» Пушкина. Почему? А потому, что программы для разных классов готовят разные люди, хотя этим (с 5 по 11 классы) должна заниматься одна группа, способная обеспечить последовательность и системность учебного материала. К сожалению, до сих пор качество программ и учебников – это прежде всего бизнес. При этом, в нацпроекте именно этот индикатор – улучшения качества содержания образования – отсутствует.

Практически ничего не сказано и о внедрении со следующего учебного года в школах 12-летнего обучения и латинизации учебного процесса, хотя МОН заявлял об этих планах.

Другой момент – оценка качества образования в этом документе ориентирована на итоги международной программы по оценке образовательных достижений, учащихся PISA (Programme for International Student Assessment). Мы понимаем, что показатели этого теста – это имидж страны. Но, прежде, чем применять его у себя, мониторинговые исследования качества знаний и достижений наших школьников мы должны проводить сами. А как это сделать, если у нас нет национальной системы оценки? В 2011 году она начала было формироваться, однако мы не только не доработали ее, но и разрушили ежегодно выбрасываемыми в общество инновациями. 

Многие ошибочно считают, что система Kundelik фиксирует всю систему оценивания, но это лишь техническая программа и объективность оценок, выдаваемых ею, последнее время находится под большим вопросом. Мы уже не раз говорили, что во время дистанционного обучения качество знаний наших детей достигало 60-70% в среднем, но, когда в 3-4 четверти большая часть школьников стала заниматься оффлайн, учителя были вынуждены констатировать, что оно рухнуло до 25-30%, то есть ранее выставленные оценки объективны только наполовину. И пока мы не разработаем и не внедрим национальную систему оценки качества образования, говорить об объективности качества знаний у детей не имеет смысла вообще.

Оторванные от школы 

Третий вопрос – кадровая политика. Большой разрыв между условиями обучения в сельской и городской школе в нашей стране отмечают все международные исследования. Пандемия — это неравенство обострила еще больше. На селе сегодня не хватает учителей, а от уровня подготовки имеющихся впору хвататься за голову. Решить эту проблему можно, на наш взгляд, только поднятием статуса сельского учителя. Для этого, возможно, нужно будет разработать отдельные программы по их результативной подготовке. Другой вопрос – кто этим будет заниматься. Сегодня повышением квалификации учителей фактически монопольно занимается АО «Орлеу». Однако проводимые ими курсы и посткурсовое сопровождение не дают результатов. Причина этому лежит на поверхности – «Орлеу» оторван от школы. А именно – вообще никогда не работавшие в школе тренеры пытаются учить каким-то новым знаниям школьных учителей, не неся при этом никакой ответственности за результаты проделанной ими работы. К сожалению, ни эта, ни названные выше проблемы казахстанского образования не отражены в национальном проекте «Образованная нация».

Отмечу: сегодня у нас вообще нет дуального подхода к обучению, при котором усиливается и качественно меняется роль работодателя. Об этом у нас громко говорят на всех уровнях, но реализовать этот постулат не спешат и заявляемый стандарт – 40 на 60 – в педвузах и колледжах не соблюдается. Для ясности: 40% – это теоретическая подготовка, 60% – практическая. Выпускники приходят на свои первые рабочие места без элементарных навыков работы с детьми. 

Другой щекотливый вопрос – это квалификационные тесты, которые учителя сдают с некоторых пор. В этом году 22 эксперта нашей Лиги с разрешения МОН РК участвовали как наблюдатели при их проведении в разных регионах страны. Общий вывод – тесты носят формальный характер. Вопросы в них, по нашему мнению, несложные, но сама процедура создает нездоровый ажиотаж в учительской среде. Так как результат такого тестирования далеко не показатель профессионального уровня учителя, то проводить его, на наш взгляд, нет смысла. Более того, лично я воспринимаю это как определенный рычаг воздействия на учителей со стороны управленцев. 

Карманные эксперты

Как следствие, вопросы ТИПО – технического и профессионального послесреднего образования – в этом документе (нацпроекте) тоже отражены очень слабо. В этом году, по прогнозам экспертов, ожидается большой приток выпускников школ в технические и профессиональные учебные заведения. Это связано, в первую очередь, с резким снижением социального уровня жизни населения. Вторая причина – в стране ощущается острая нехватка рабочих специальностей. И третья – потеря доверия к вузам в связи с их закрытиями, негативной информацией о качестве образования и неоправданно высокой стоимостью обучения.

В этом году МОН РК инициировала новые правила поступления в ТИПО, которые, по замыслу, должны заставить деньги идти за студентом. Но в реальности, госзаказ, как и раньше, распределяется между учебными заведениями, просто теперь на него объявлен дополнительный конкурс. Если бы деньги действительно шли за студентом, то любой поступающий мог бы заявить о своем желании поступить в любой колледж страны на любую специальность и по конкурсу получить место по госзаказу. А пока у студента есть выбор только из числа четырех колледжей, которые получили госзаказ. Следовательно, принцип «деньги за студентом» не работает.

Как формируется этот госзаказ – тоже большой вопрос. Изначально он должен формироваться исходя из потребностей страны в рабочих специальностях и специалистах среднего звена. Однако ни МОН, ни министерство соцзащиты и труда, ни НПП «Атамекен» эти данные дать не может, потому что у нас аналитики по востребованным специальностям и планированию нет. Поэтому они вынуждены составлять список востребованных профессий на свое усмотрение, без всякой аргументации. Итог – трудоустройство выпускников из года в год вызывает нарекания.

Одним из пунктов в национальном проекте «Образованная нация» стоит программа «Жас маман». Она – об улучшении материально-технической базы колледжей (покупки оборудования, необходимого для обучения профессии). В 2024 году планируется по этой программе охватить 350 колледжей. Казалось бы – это очень хорошо, но, объехав ряд колледжей страны, мы увидели, что закупленное оборудование пылится в подвалах. Оно хорошее, современное, но нет специалистов, которые могут обучить студентов работать на них. Боюсь, что планируемые сейчас миллиарды из бюджета на закупку современного оборудования снова будут пущены на ветер.

Все это еще раз говорит о том, что любой государственный документ, тем более стратегический, должен проходить независимую общественно-профессиональную экспертизу. Возвращаясь к поднятому выше вопросу о качестве учебных программ и учебников. В конце мая были введены новые правила их экспертизы. В них сказано, что ее могут проводить только те эксперты, которые числятся в базе МОН РК. Это значит, что ведомство само обучает их и само нанимает их на работу, а значит, эксперты напрямую зависимы от МОН. Между тем во всех других ведомствах – министерстве здравоохранения, энергетики, сельского хозяйства – есть положения о независимой экспертизе. Поэтому наша Лига экспертов обратилась в парламент РК с просьбой инициировать вопрос о включении независимой общественно-профессиональной экспертизы в работу системы образования. Мы уверены: пока экспертизу на уровне закона не отдадут в конкурентную среду, качество стратегических документов и содержания образования, включающие в себя учебные программу, учебники и подготовку учителей, будут вызывать недовольство и нарекания не только профессионалов в сфере образования, но и общественности в лице родителей, которые вынуждены обращать свои взоры в поисках качественного образования для своих детей в сторону других государств.

• 48
• 50