Саук Такежанов: сын «врага народа», ставший золотым резервом партии

Сауку Такежанову исполнилось бы в ноябре 90 лет. Этот человек, пробив своим мощным талантом инженера и государственного деятеля все препоны, сделал блистательную карьеру. Сына «врага народа», который провел свое детство вместе с матерью в Алжире, в 32 года его, выпускника Томского политехнического института, назначили главным инженером такого стратегического объекта как Усть-Каменогорский свинцово-цинковый комбинат. Решение об этом принимала Москва: это была номенклатурная должность. Еще через десяток лет он станет заместителем председателя Совмина – председателем Госплана Казахской ССР, а потом одним из отцов казахского тенге. Говорят, только чистая случайность помешала ему в марте 1984 года стать председателем Совета министров Казахской ССР.

Выход из рублевой зоны

Оразалы Ержанов, консультант Верховного Совета 12 созыва Казахстана, после окончания в 1991 году юрфака КазГУ им. Кирова был распределен в Академию наук республики, а через два месяца его пригласили консультантом в аппарат Верховного Совета.

– Я пришел в отдел законодательства, а оттуда уже перешел в Комитет по вопросам экономической реформы, бюджета и финансов, который возглавлял Саук Такежанов, – рассказывает он. – Все законы, которые стали в 90 годах основой экономических реформ в Казахстане, прошли под его руководством. И скажу так: в 1993 году, когда Россия вышла из договоренностей о порядке использования советского рубля и ввела фактически новую валюту – нынешний рубль, все республики, кроме Казахстана, уже пользовались собственной валютой. Политическое руководство нашей страны до последнего отстаивало пребывание в рублевой зоне.

Саук Темирбаевич Такежанов был одним из немногих, кто настойчиво требовал ввода национальной валюты. В начале октября 1993 года правительственная делегация из Казахстана полетела в Москву для подписания условий пребывания Казахстана в рублевой зоне. По настоянию Такежанова в состав делегации включили двух его людей, одним из них был я. Он перед нами поставил жесткую задачу: сделайте все, чтобы мы как можно быстрее вышли из рублевой зоны. Увы! Чтобы мы могли и дальше пользоваться рублём, наша делегация приняла унизительные условия, навязанные Кремлем. Но прошло чуть больше месяца – и Россия вынудила нас таки выйти из рублевой зоны. И 15 ноября 1993 года в Казахстане был введен, как и добивался Такежанов, тенге.

В начале 1992 года, когда Союз распался окончательно, в Алма-Ате состоялась встреча председателей парламентов стран СНГ. Серикболсын Абдильдин, в ту пору спикер нашего Верховного Совета, дал поручение всем его комитетам подготовить по своей линии проекты документов, которые будут предложены на рассмотрение ожидаемой встречи. Саук Темирбаевич поручил это двоим – Петру Своику, секретарю комитета, и мне. «Занимайся своими делами, я сам все подготовлю», – сказал Петр Владимирович, когда я подошел к нему с вопросом, что будем делать.

И вот настал день обсуждения проекта. Секретарь комитета раздал всем участникам документ, который начинался со слов «Только рубль. И навсегда!» и заканчивался фразой: «И вечный финансовый протекторат России». Петр Владимирович обосновывал свою точку зрения тем, что нельзя разрывать хозяйственные связи с Россией. Такежанов, прочитав проект, побагровел. «Ты сам это придумал или кто-то надоумил?» – сказал он, со злостью скомкав листы с проектом и с силой швырнув их на пол.

«Больше к этой теме не подходи», – велел он Своику, а потом повернулся ко мне: «Ну а ты что?» А я подготовил свой вариант документа – проект соглашения о порядке использования валюты бывшего Союза ССР. Комитет его одобрил, а в последующем вынес на обсуждение представителей парламентов стран СНГ, собравшихся в конце марта 1992 года в Алма-Ате, чтобы. обсудить решение о создании Межпарламентской ассамблеи стран СНГ.

… Саук Темирбаевич изначально был за нашу экономическую самостоятельность. Свою позицию отстаивал, основываясь на собственном жизненном опыте. Он почти 6 лет (до 1980 года) был зампредом совмина – председателем Госплана Казахской ССР. Как никто другой зная, что Казахстан был одним ведущих доноров СССР, он прекрасно понимал, что наша ресурсная база даст нам возможность строить собственную экономику и финансы.

Могу еще вспомнить такой момент. Он был главным инициатором принятия закона «О контрольной палате Верховного Совета РК», на который было наложено вето Президента Назарбаева, но затем, в ходе дальнейшего обсуждения, прежде всего из-за твёрдой позиции Саука Темирбаевича, закон все же был подписан. Так в 1993 году была сформирована Контрольная палата Верховного совета РК, которая, возможно, стала одной из причин «самороспуска» Верховного Совета 12 созыва.

Нет, я не могу сказать, что Саук Темирбаевич состоял в оппозиции к Главе государства (ведь он и сам был во власти), однако он был одним из немногих в нашей стране людей, кто имел собственную позицию о развитии суверенного Казахстана.

Кипящий котел

Петр Своик, депутат 12 созыва Верховного Совета Казахстана:

– В середине 70-х меня поставили главным инженером проекта электростанции по котлу с кипящим слоем Среднеазиатского проектного института «ВНИПИэнергопром». Этот проект курировал Госплан Казахской ССР во главе с зампредом Совета министров Сауком Такежановым. Меня постоянно пугали им. Дело в том, что Саук Темирбаевич успел внедрить этот кипящий слой в металлургии. Так как это было перспективно, то теперь пытались перевести его на энергетику и он это строго отслеживал.

Поэтому, когда я уже стал депутатом Верховного Совета 12 созыва Казахстана, а его на первой сессии избирали председателем комитет по экономической реформе, финансам и бюджету, я поспешил ему представиться и сказал, что хотел бы работать вместе с ним. Он ответил, что я буду третьим депутатом, который напросился в его комитет, и познакомил с опередившими меня Маратом Оспановым и Сагатом Тугельбаевым. Вот так я стал одним из четырех освобождённых депутатов, хотя в самом комитете было больше 30 человек. Шеф, с одной стороны строго держал дистанцию, а с другой – очень опекал нас. Я могу сказать, что в политическом смысле также, как Марату и Сагату, Саук Темирбаевич стал мне отцом.

Теперь что касается тенге. Он самый настоящий отец национальной валюты хотя бы потому, что и председатель Нацбанка той поры Галым Байназарович Байназаров и первый заместитель премьер-министра Даулет Хамитович Сембаев постоянно бывали в нашем комитете. Причём, это не они проповедовали необходимость перехода к национальной валюте, а Такежанов их приглашал, впечатлял и убеждал.

У нас с ним не было принципиальных разногласий по тенге, хотя многие думают наоборот. Просто не только я в тот момент думал, что лучше уж остаться в рублёвой зоне. Все-таки единая валюта принуждает к некой дисциплине. Раньше был госбанк СССР, который осуществлял единую эмиссию и распределял квоты от нее по своим подразделениям – республиканским госбанкам. То есть это был единый процесс, а когда началась суверенизация, все республиканские банки присвоили себе суверенное право эмиссии и рубль стремительно «деревенел». С этим, конечно, что-то надо было делать.

А Саук Такежанов, не присоединяясь к общему мнению, исходил из того, что эта система распадется и надо готовиться к введению собственной валюты. Рассудила нас денежная реформа, которая прошла летом 1993 года в России. Она номинально состояла в том, что у рубля убрали три нолика, а фактически ее смысл заключался в том, что тем самым банк России отрубил все республиканские банки от функции эмиссии этого нового рубля. Вот так эта страна вышла из общего денежного пространства. То есть это не мы осенью 1993 года перешли на самостоятельную валюту, а нас вынудили перейти на неё, потому что летом того года рубль стал только российским, и общая валюта элементарно закончилась.

Под соусом самороспуска

Виталий Воронов, депутат Верховного Совета Казахстана 12 созыва:

– Его комитет (экономических реформ, финансов и бюджета) в плане либеральности реформ был самым продвинутым, думающим и прогрессивным, все основные идеи исходили именно оттуда. Думаю, что управлять микроколлективом, где все депутаты были независимыми и амбициозными людьми, достаточно трудно, но Саук Такежанов, благодаря своему авторитету, делал это с блеском.

Так как сам я был человеком новым не только в Верховном Совете, но и в Казахстане (в 87-м попал в Алма-Ату волею судьбы), поэтому все регалии чиновников на меня особо не давили, я чувствовал себя свободным и равным всем других депутатов. Да и обстановка тогда была такая, что мы могли подойти, допустим, к президенту Назарбаеву, чтобы сказать: «Нуреке, вы не правы». Сейчас это даже представить невозможно, а тогда воспринималось нормально.

Саук Темирбаевич, будучи жестким управленцем, достаточно ревниво относился к критике и замечаниям по тем законопроектам, которые представлял их комитет. Ему, как не юристу, было важнее содержание, чем юридическая форма. Поэтому у нас с ним были дискуссии, но в конечном итоге мы с ним нашли разумный рабочий компромисс – чтобы я публично особо не придирался к юридически недочетам, хотя для меня принципиально важно даже то, чтобы все запятые были неправильно поставлены.

На заре нашей независимости мы были фактически парламентской республикой: с января 1992 года, когда я из рядовых депутатов был избран из зала в состав президиума Верховного совета, который, являясь постоянно действующим органом, фактически управлял страной – все вопросы, связанные с бюджетом и финансами предварительно решал он, а потом Верховный Совет. Поэтому на заседаниях президиума были регулярно и Президент, и премьер, и председатель Нацбанка.

Саук Темирбаевич, несмотря на то, что знал все нюансы функционирования исполнительной власти (а может, именно поэтому), был одним из инициаторов создания контрольной палаты Верховного Совета, призванной контролировать действия правительства в области бюджета, финансов и начинавшейся приватизации. Вторая его заслуга – он самый настоящий отец тенге, и не только потому, что придумал название денежному знаку. Назарбаев хотел ведь назвать национальную валюту алтыном, но Такежанов настоял на тенге и его поддержали. На заседаниях президиума Верховного Совета было очевидно, что и президент, и правительство не очень-то стремятся выйти из рублевой зоны, они вели переговоры с Москвой о том, как бы заполучить побольше в наш бюджет российских рублей. Но многие, и я в том числе, придерживались позиции и аргументов Такежанова. Он говорил, что рано или поздно нас вытолкнут из рублевой зоны, и что и без собственной валюты суверенитет государства ущербен.

… Он, также, как и я, противился самороспуску Верховного Совета 12 Созыва. Чтобы не терять время, предлагал цивилизованно передать документы и находящиеся в работе законопроекты, вновь избранному парламенту, но нас не услышали, и 10 декабря 1993 года под соусом самороспуска нас разогнали. После этого я с Сауком Темирбаевичем фактически не виделся. И он, и я вернулись в профессию.

Интересный факт. Одно из последних интервью с ним было опубликовано 13 января 2000 года. Критикуя в том числе правительство Кажегельдина и его последователей, в нем он сказал, что возлагает надежду на правительство признанного дипломата Касым-Жомарта Токаева…

У природы нет плохой породы

Чакен Медеуов, инженер-металлург:

– До того, как прийти в министерство цветной металлургии Казахстана, я работал на Усть-Каменогорском титано-магниевом комбинате (УК ТМК) начальником производственного отдела. Наше предприятие хотя и подчинялось формально республике, но больше все-таки работало с Москвой, так как ТМК был стратегическим объектом. Поэтому, когда в 1986 году меня пригласили первым заместителем управления золотой и редкометальной промышленности Министерства цветной металлургии Казахской ССР, для меня это стало неожиданностью. Если говорить о каких-то субъективных факторах, то лично с министром Такежановым я знаком не был, хотя и знал, что он выдающийся инженер. Сейчас, я думаю, такой резкий поворот в судьбе инженера был бы невозможен. А тогда на всех предприятиях присутствовали кадровые инженерные резервы. Для этого, по-видимому, составлялись какие-то рейтинги.

Когда через пару лет министерство распалось и Саук Темирбаевич организовал Ассоциацию горно-металлургических предприятий Казахстана – АО «Казметалл», техническим директором которого меня назначили, и я стал чаще общаться с ним.

Будучи человеком высокого государственного полета и крупнейшим чиновником, он, выпускник Томского политехнического института, до последней своей минуты оставался инженером и технологом. Кстати, Саук Темирбаевич был членом попечительского совета своей альма-матер. Его портрет сейчас висит в галерее выдающихся выпускников этого вуза.

Став главным инженером Усть-Каменогорского свинцово-цинкового комбината, он вывел это предприятие на всесоюзный уровень по такой проблеме как комплексное использование сырья, которое потом переняли все предприятия Советского Союза.

Разъясню, в чем заключается уникальность этого направления. Казахстан славится природными ресурсами, но, к сожалению, рудное сырье представлено у нас комплексным составом металлов. Из если из руды, где присутствует много попутных редких и редкоземельных минералов, нужно было извлечь свинец и цинк, то ее обычно подвергали измельчению и дроблению. Этот процесс занимал до 50% энергетических и материальных затрат производства.

Благодаря придуманной Сауком Такежановым технологии, из руды, избегая отходов, «хвостов», по-нашему, доизвлекали целую гамму редких и редкоземельных металлов – кадмия, талия, индия, золота, серебра и других. В те годы появился даже слоган, которое стало девизом металлургов – у природы нет пустой породы. Ее авторства опять же приписывают Саку Темирбаевичу. И если раньше мы говорили, что в сырье присутствует руда и пустая порода, то теперь все, что извлекается из недр, мы называем рудными минералами и вмещающими породами.

Комплексная переработка, автором которой является Саук Такежанов, получила продолжение, став весомым вкладом в популярные сейчас зеленые технологии, о которых говорит сегодня весь мир.

Когда я перешел в министерство цветной металлургии, он поручил мне разработку программ развития горно-металлургического комплекса республики по повышению товарности и добавленной стоимости выпускаемой продукции, и, конечно, комплексности использования сырья. Потом, когда ведомство распалось, то одним из направлений созданного им «Казметалла» была конверсия урановых предприятий, У нас имеется два очага производства этого металла – на севере и юге.

Производство на севере встало первым, потому что себестоимость урана стала выше цены на рынках, поэтому заговорили о переводе Степногорского горно-химического комбината на производство мирных видов продукции. Мы вместе с его коллективом разработали много программ, но, к сожалению, предприятие (не только это, но и другие) переходили из рук в руки по программе приватизации, и многое из того, что мы с Такежановым задумывали, не удалось реализовать. Жаль…

Таланты и пигмеи

Абдрахманов Бегаливов, доктор технических наук, профессор кафедры горного дела Технического университета имени Сатпаева:

– Если сравнивать сегодняшних государственных мужей с Сауком Такежановым, то это небо и земля. Они рядом с ним смешные пигмеи. Не подумайте, что я завидую или брюзжу. Пройдя путь от рядового инженера до руководителя золотодобывающей отрасли республики и заведующего отделом промышленности аппарата Президента РК, я все-таки считаю себя весьма успешным и состоявшимся человеком.

Я уважал Саука Темирбаевича за честность и инженерный талант. Впервые я его увидел в 1982 году на коллегии министерства цветной металлургии, когда меня назначили главным инженером Тургайского бокситового рудоуправления, основного градообразующего предприятия в Аркалыке.

Потом я работал главным инженером Карагайлинского ГОК. Когда там началась крупная реконструкция фабрик и вспомогательных цехов, выбив деньги из союзного министерства, министр цветной металлургии Казахстана поддержал и лично курировал эту работу. После запуска в производство реагентного цеха этого ГОК союзное министерство решило поощрить нас большой премией. Мы в наградной список в первую очередь внесли нашего отраслевого министра. Но когда пришли к нему согласовывать, то Саук Темирбаевич удивился: «А я здесь при чем? По долгу службы я обязан заниматься новыми технологиями и реконструкцией». И вычеркнул свою фамилию.

… Он умел принимать бесстрашные решения без оглядок на кого-то, без закулисных игр и интриг. Допустили бы его сейчас к управлению народным хозяйством? Сомневаюсь. У нас ведь теперь уже нет такой отрасли, как горнодобывающая, которая работала на решение социально-экономических проблем населения. Страна давно отказалась от решения проблем, связанных с производством и недрами…

• 88
• 71