Декабрь 1986 года: как это было – Специальный проект «Желтоқсан-86»

Мы продолжаем цикл статьями и публикациями, которые вышли в период с 1996 по 2005 годы о трагических событиях декабря 1986 года.

Свидетельства очевидцев читать без слез невозможно. Сломанные судьбы юных и верящих наивно в так называемую советскую демократию, исковерканная подача истории, которая унижает достоинство казахского народа… Очень тяжело.

Архивные материалы для публикации в мультимедийном портале Exclusive.kz предоставлены Фондом Алтынбека Сарсенбайулы. Статьи публикуются в сокращенном варианте.

Часть первая

1996 год

Желтоксан – наша боль

Поначалу власти представили это как бунт казахов-наркоманов, бесчинства, творимыми пьяными, разнузданными юнцами. Помню, вызвали балхашских руководителей предприятий, учебных заведений, ответственных работников горисполкома, актив города в горком партии и ознакомили с секретным письмом нового правительства республики с обвинением в бесчинствах, производимых казахской молодежью. Впечатление было удручающим, многие вышли тогда из горкома молча, подавленными.

Меня, в ту пору заведующую отделом культуры Балхашского горисполкома, обязали следить за учреждениями культуры, усилить охрану в местах скопления людей. Народ был взбудоражен, обеспокоен. Чтобы не спровоцировать какие-то столкновения, приходилось до поздней ночи дежурить. По поручению горкома партии все руководители встречались с трудовыми коллективами, учителями школ, призывали к спокойствию.

И все же были люди, не поверившие в официальную версию. Заведующая детской библиотекой Гульнара Сагиндыкова открыто заявили: «Я не верю этим сообщениям. Если студенты-казахи оказались в центре драки, значит, задело за живое. Я тоже считаю оскорбительным, что кого-то сверху прислали на место первого секретаря. Были и всегда будут достойные люди у нашего народа». Так говорить в то время было смелым поступком.

Одним из участников декабрьских событий является Жалел Ауэзов – сын известного руководителя сельского хозяйства Токырауынского района Ауэза Испекова. Жалел в ту пору учился в Алматы, сейчас живет в пос. Шашубай. Не раз я слышала его воспоминания:

– 17 декабря я вышел на площадь с другими студентами, мы несли лозунги «У каждого народа должен быть свой вождь!», «Да здравствует ленинская национальная политика!». В руках больше ничего не было. Мы требовали, чтобы на площадь вышли руководители государства и объяснили толком, за что убрали Кунаева. Никто не думал, что на площадь направят танки и спецназовцев… А меня за лозунг арестовал и дали пять лет, из института я был исключен.

Был снят с поста управляющего РАПО его отец, Ауэз Испеков, с должности секретаря райкома комсомола – брат Даниял. Изменилось отношение к этой семье, многие поверили в «виновность» сына, только не отец. Он был горд за сына, хотя пришлось выслушать много неприятных слов и в свой адрес. Но ему ни в чем было упрекнуть себя: он воспитывал детей честными, правдивыми, трудолюбивыми. Таким был и сам Ауэз Испеков, он рано ушел из жизни, может, сказались годы тревоги за сына…

Жалел был  реабилитирован, окончил институт, работает, имеет семью. Его сестра Назым учится в Турции, другая – Бахыт — в Алматы, братья ведут свое хозяйство. Все, казалось бы, позади. Но были и другие судьбы: Ляззат Асанова, Кайрат Рыскулбеков, Сабира Мухаметжанова погибли в 18-20 лет.

Желтоксан – неугасимая боль казахского народа. Уроки декабря напоминают нам, как важен мир, и взаимопонимание между людьми разных национальностей, живущих на нашей земле.

Куляш Сардарбекова,
Источник: газета «Центральный Казахстан», 13 декабря 1996 года

Декабрь: десять лет спустя…

Декабрьские события 1986 года всколыхнули общество. Это стало новой точкой отчета в истории нашего государства.

Сегодня мы предлагаем вашему вниманию беседу с тогдашним  заведующим отделом науки и образования горкома компартии Ерболатом Заманбековичем Батылхановым. Он был не только свидетелем, но и невольным участником тех событий. Пострадал, как человек, отвечающий за работу молодежью…

–  Ерболат Заманбекович, давайте начнем разговор с обстановки, сложившейся в Алма-Ате накануне декабрьских событий 1986 года.

– Надо признать, что обстановка в городском комитете партии Алма-Аты накануне декабрьских событий была довольно напряженная. В то время в Москве, например, болезненно воспринимали известия об открытии у нас казахских школ, классов. А необходимость в их открытии назревала. Многие родители хотели, чтобы их дети получали образование на родном языке. Прежде у нас в городе мы эти вопросы решали самостоятельно, а тут по одному факту открытия казахской школу в микрорайоне Карасу к нам выехали инструктора ЦК КПСС Головка и Захарченко.

Усиленно начали поднимать вопрос о приеме в вузы. Речь шла о якобы происходящем сокращении среди учащейся молодежи русских. И при этом никто не интересовался количеством поданных заявлений, их процентом соотношением. Скажем, в то время в вузы Алма-Аты подавалось 24-28 тысяч заявлений. Принимали на учебу до 7 тысяч человек. Около 2 тысяч из них составляли русские, остальные — представители других национальностей. То есть, здесь процентное соотношение от поданных заявлений выдерживалось полностью. Шла речь и о том, что мало ребят поступает из северных областей республики. И опять никто не учитывал, что там рядом Омск, Курган, Челябинск и этого гораздо ближе, чем Алма-Ата, а вузы такие же престижные. Фактически обвинения шли огульно.

С приходом на должность первого секретаря обкома партии Мендыбаева М.С. эти вопросы стали муссироваться с еще большей силой. Повсеместно стал обсуждаться вопрос подборка кадров. Прежде это не выпячивалось. Отбор шел по деловым качествам. При Мендыбаева М.С. усиленно стали «нажимать» на национальный вопрос.

Начались гонения на ректора КазГУ академика Жолдасбекова У.А. сложная обстановка сложилась вокруг ректора Института народного хозяйства Мамырова Н.К.

В это же время пошел целый поток анонимок, которые тщательно изучались комиссии. Парткомитеты стали превращаться в карательные органы. На заседаниях бюро, пленумах стали говорить о том, сколько исключено из партии, сколько снято с работы и т.д. Все это вызывало внутреннее у населения и особенно у молодежи.

Уже были молодежные волнения в Якутске, Фрунзе. По этим вопросам мы получали письма ЦК, но все это тщательно скрывалось.

В стране объявили начало перестройки. Наш областной комитет партии понял перестройку как разгон кадров.

Историческое значение декабря 86-го

Итак, перед нами стоит нелегкая задача определения сущности декабрьских событий.

Что это было: революция? Восстание? Движение? Рядовое событие?

Декабрьское выступление не является революцией, так как революция – это захват государственной власти лидерами массового движения путем насилия в целях осуществления коренных социальных изменений. 

Но также нельзя декабрьское выступление молодежи назвать и рядовым событием. Почему? Для утвердительного ответа на поставленный вопрос существует ряд веских оснований.

Тоталитарный режим, как правило, требует от своего народа активного проявления лояльности, что находит выражение в квазидобровольных митингах, манифестациях по революционным праздникам и другим событиям, политической активности, молодежных, профсоюзных, женских, ветеранских организаций, направленной в поддержку правящей партии. Последние годы «застоя» характеризовались молчаливым сопротивлением народа тоталитарному режиму. Однако в Алма-Ате было взорвано «болото» молчания. Впервые за период «перестройки» режим столкнулся с активным проявлением нелояльности, явившимся «первым звонком» о серьезных сбоях системы.

О неординарности декабрьских выступлений можно судить также по обостренности ответной реакции властей, явно неадекватной рядовому событию. Для ликвидации последствий была задействована вся мощь репрессивного и пропагандистского аппарата советского режима, началась целая кампания по травле не только непосредственных участников событий, но и всего казахского народа. Система, жестоко расправилась с «декабристами», многим из них сломав судьбу. По всей огромной стране были организованы осуждающие собрания, а народу специальным постановлением ЦК КПСС был повешен ярлык, «казахский национализм» со всеми вытекающими отсюда последствиями.  

Серьезным фактором стало противоречие между провозглашенными Горбачевым демократическими переменами и реальным их отсутствием. Такая ситуация несмывающихся ожиданий порождала массовые фрустрации населения, психологический дискомфорт и негативную психическую энергию, которую необходимо было правильно направить на созидательные цели. Людей как бы заставляли верить в наличие демократии, а жить при тоталитаризме, что порождало серьезную психологическую проблему раздвоения личности. Особенно восприимчиво к таким вещам молодое поколение, причем образованное, интеллектуально развитое, поэтому неудивительно то, что на площади оказалось студенчество.

На наш взгляд, события декабря 1986 г. можно и следует охарактеризовать как восстание. Конечно, классическое определение восстания включает такие признаки, как массовость, применение со стороны выступающих насилия, организованности в действиях и наличие штаба повстанцев, материальная, техническая, военная подготовка и так далее. Тем не менее, декабрьские события есть восстание. Восстание, которое, несмотря на стихийность и неорганизованность предопределило весь ход дальнейших общественно-политических процессов. Восстание, положившее начало широкому социальному движению.

Декабрьские события в Казахстане взорвали молчаливое сопротивление союзных республик диктату центра, нарушили «затишье перед бурей». В Алма-Ате начался процесс развала «колосса на глиняных ногах», казавшегося со стороны незыблемой коммунистической империей. С этой точки зрения движение можно расценивать, во-первых, как событие, имевшее внутринациональное значение (пробуждение национального самосознания), во-вторых, как событие общесоюзного масштаба (давшее толчок к суверенизации союзных республик), в-третьих, как явление мировой значимости (начало распада «социалистического лагеря»).

Абиш Кекилбаев, государственный советник Республики Казахстан,
Источник: газета «Новое поколение», 13 декабря 1996 года

Декабристки

Возьму на себя смелость назвать декабристками и двух моих современниц. Так уж совпало в истории, что восстание русских дворян и события, произошедшие десять лет назад в Казахстане, свершились в декабре. Люди вышли на площадь, чтобы заявить о своих человеческих правах. Не обошлось без крайностей, были и жертвы. И в этом водовороте событий, когда многие характеры испытывались на прочность, женщины вновь показали себя с самой лучшей стороны. Я расскажу о двух из них.

…Молодые актеры Павлодарского областного музыкального драматического театра имени Ж. Аймаутова Бакытбек Имангожаева и Курмангазы Айтмурзаев десять лет были осуждены как «зачинщики массовых беспорядков». И во время следствия, и во время судебного процесса, и потом их любимые всем сердцем были рядом с ними. Потому что они — не только любимые, но и любящие…

Сапаргуль

… Они оба учились на актерском факультете Казахского  института искусств имени Жургенова и, как это ни банально звучит, полюбили друг друга с первого взгляда. На курсе их считали видной парой. Бакытбек — высокий, стройный, мужественный, настоящий «герой-любовник» (таков его сценически типаж), и хрупкая, изящная Сапаргуль с необычными для казашки с серо-зелеными глазами. Он сделал ей предложение, она дала свое согласие. На каникулы уехала домой пораньше, чтобы поставить родителей в известность. Уже готовились встречать сватов, но в назначенный день Бакытбек не приехал. Непонятным было и его молчание ни телефонных звонков, ни письма, ни телеграммы. Сапаргуль не знала, что и думать: то ли возмущаться, то ли волноваться. Ответ она почти угадала чуть позже, из сообщений радио, газет, телевидения о событиях в Алматы 16-17 декабря. И уже приехав в столицу, она окончательна узнала, что Бакытбек арестован как один из организаторов «беспорядков».

Свидания с ним были запрещены, увидеть его смогла лишь в зале суда. Он был холоден  и  сдержан. Потом Сапаргуль получила от него письмо, в котором Бакытбек предлагал ей право выбора: либо отказаться от него, либо ждать, но ждать придется долго. С его стороны это был честный поступок. «Я понимал, что требовать самоотверженности от нее я не имел права», — так объяснил мне Бакытбек. Сапаргуль от  ранее данного ему слово не отказалось. Она готова была ждать, готово была выдержать все вставшие на их пути трудности. Самым тяжелым испытанием для нее было объяснение с родителями. Плохой доли своей дочери они не желали. Отец воспротивился браку. Но, выросшая в строгом подчинении старшим, Сапаргуль на этот раз проявила характер. Для молодой девушки, сумевшей отстоять свой выбор в то время — время всеобщего осуждения любимого человека, — было равносильно самопожертвованию. К тому же родом Сапаргуль из казахского района Ташкентской области, где все еще живы и строго чтятся обычаи старины. На семейном совете, где собрались все родные, ее поддержал старший брат. Зная твердый характер своей внешне робкой сестренки, он сказал: «пусть решает сама, ей жить». Его слово было решающим.

…Затем были краткие свидания через решетку, где она еще раз подтвердила Бакытбеку, что готова стать его женой.

«У нас не было ни свадебного тоя, ни предшествовавшего ему сватовства, ни свадебного кортежа, ни платья с фатой, – вспоминала Сапаргуль. — Наш брак зарегистрировали в тюремном учреждений, в присутствии двух конвоиров за спиной Бакытбека. Тюремный надзиратель, начальник тюрьмы, да эти солдаты были нашими свидетелями. Наш медовый месяц продлился всего лишь три дня в тюремном лазарете, на казенной постели среди серых стен, где единственным украшением было небольшое зеркало…».

…Три года спустя, отсидев срок почти от звонка до звонка, Имангожаев был освобожден. Сегодня он реабилитирован. Времена и оценки тех событии поменялись. Бакытбек восстановился в институте, закончил его. Вместе с Сапаргуль приехал в только что созданный в Павлодаре театр.

Завсегдатаи казахского театра наверняка смогли отметить и выделить из группы Сапаргуль Кулдаулетову. Она сразу запоминается: у нее прекрасный голос, она хорошо танцует, играет с чувством, с экспрессией. Ей по плечу как комедийные, так и трагические роли. С Бакытбеком они составляют отличный семейно-профессиональный дует. «Лучшей парой для исполнителей гласных ролей в спектакле «Укрощение строптивой» не найти», — так охарактеризовал их главный режиссер театра Ерсаин Тапенов.

В дружной семье растут две дочурки. Пусть не будет в их жизни черных декабрей.

Алма

Если у Сапаргуль было право выбора и она могла поменять свое решение в любой момент, то для Алмы все было гораздо сложнее. Она уже была женой и ждала ребенка. Можно позавидовать выдержке этой скромной, всегда спокойной женщины, которая, страдая от тревоги и боли за судьбу своего мужа, носила под сердцем ребенка и умудрялась в это время быть опорой для пожилых родителей Курмангазы, сильно переживавших по поводу случившегося. Все девять месяцев ее беременности совпали с его арестом, следствием, судебным процессом, и все это время существовала вероятность высшей меры наказания.

«…Записка о том, что у меня родился сын, была передана мне из зала суда перед самым прочтением приговора, а за минуту до этого уже был оглашен приговор Кайрату Рыскулбекову – «высшая мера наказания». Я не знал, что ждет меня, но когда я прочитал записку, то мне было все равно, я уже ничего не боялся – ни большого срока, ни даже – самой смерти. Радость от рождения сына для меня была в тот момент превыше всего, затмив собою все мои переживания и страхи», – рассказывал мне Курмангазы.

Через три года, когда его перевели на «химию» в один из мордовских поселков с выразительным названием Силикатный, Алма вместе с сыном приехала к нему из далекого казахского аула, где жила все это время с его родителями. Она приехала, чтобы поддержать мужа, чтобы семейным уютом и теплом отогреть его после тюрьмы.

Курмангазы Айтмурзаев играет сейчас в основном роли комедийного жанра. Он всеобщий любимец и балагур. Павлодарцы любят приглашать его как тамаду на свадебные и юбилейные тои .  Глядя на него такого, жизнерадостного, не поверишь, что в его жизни было столько передряг. «В этом заслуга моей Алмы», – признается сам Курмангазы.

Сейчас у них растут два сына: Акниет, которому в этом году исполнится десять, и Артур…

И Айтмурзаев, и Имангожаев реабилитированы сегодня полностью.

Кульпаш Конырова,
Источник: газета «Звезда Прииртышья», 12 декабря 1996 года

1997 год

Декабрьское восстание – пробный камень демократизации СМИ

Казахстанские СМИ в течение последних 12-13 лет пережили замечательную эволюцию демократизации, и следует признать, что пробным камнем этого неординарного процесса явилось Декабрьское восстание 1986 года.

По мнению некоторых исследователей, само восстание ввело все средства массовой информации в шоковое состояние. Перед ними тогда в стала дилемма – продолжать, как органам существовавшей однопартийной системы, писать о том, что диктовали «сверху», или все-таки отважиться говорить о том, что происходило, давать правдивую информацию. Журналистам было не легко писать под диктовку, все-таки интеллектуальный уровень работников СМИ значительно возрос по сравнению с 1937 годом, когда во время репрессий сначала «очерняли»  имена тех, кто был негоден системе, и кто уже намечался в «кандидаты» для репрессий, затем следовали аресты…

Но, видимо, права народная мудрость — казахская пословица гласит: «В пятьдесят лет обновляется народ, а в сто лет общество». Все-таки за пятьдесят лет обновилось и выросло национальное самосознание, потому и не было спада и скольжения вниз по спиральному витку истории. Трагедия 1937 года не повторилась в 1986 году. И СМИ не повторили своей прежней ошибки, хотя частичные отступления и наблюдались, особенно в первые дни событий, когда во всех изданиях печатались сообщения ТАСС о выходе на площадь имени Брежнева «преступных элементов», «наркоманов и пьяниц». Все газеты слово в слово перепечатывали это сообщение, все каналы радио и телевидения передавали его. Даже случались такие курьезные вещи, обернувшиеся для некоторых людей личной трагедией. Например, радиожурналист У.Абназаров не полностью, по техническим причинам, передал это сообщение в эфир, из-за чего его уволили с работы.

Период с 1986 по 1989-с полным правом можно назвать годами безвременья. В этот период печатное слово было не в ладу с истиной. Хотя, конечно, другие ретроспективные темы находили освещение на страницах газет и появлялись материалы, угодные идеологическим установкам того времени, неумело замаскированные «суррогаты» под истину, что, конечно, не содействовало поднятию престижа прессы.

И только после выступления на 1 съезде депутатов СССР в июле 1989 года поэта и общественного деятеля Мухтара Шаханова и после ухода Колбина из Казахстана, стали появляться на страницах казахстанской прессы материалы, приоткрывающие таинственную завесу в истории декабрьских событий.

1998 год

«Декабрь» 1986-го ждет возмездия

На основе подлинных докумен­тов, которыми располагает редакция, шаг за шагом будем затягивать веревку вокруг шеи тех, кто в те суровые дни выступали жестокими палачами: организаторами и испол­нителями карательных операций против восставшей молодежи. Из-за их рвения сотни казахских юношей и девушек были осуждены на длительные сроки заключения в лаге­ря строгого режима, тысячи уволены с работы, исключены из учебных заведений, нема­ло из них, потеряв молодость и здоровье, в тяжелых нынешних условиях влачат жалкое существование.

Самое обидное  то, что немало из тех, кто проявлял большую активность в преследованиях декабристов, и поныне пребывают в верхних «эшелонах».

Известно, что студенты и учащиеся вузов и техникумов чуть ли не автоматически от­странялись от учебы только за то, что 17-18 декабря отсут­ствовали на занятиях. Сейчас уже трудно установить, как осуществлялась проверка их наличия или отсутствия в ауди­ториях. Не исключен и вари­ант доноса, получивший широ­кое распространение в 1937 году.

Особенно усердствовали де­каны факультетов, особенно неказахской национальности. Да и начальствующие казахи тоже не очень отставали.

Источник: газета «Казахская правда», 15 декабря 1998 года

1999 год

Декабрь 1986 года: Как это было

Предлагая вниманию читателей «Вечерки» последний фрагмент из книги Президента Республики Казахстан Н.А.Назарбаева «О времени, о судьбах, о себе», агентство «Азия-пресс» искренне считает, что его видение событий более чем десятилетней давности, всколыхнувших наше общество, будет интересно не только любителям беллетристики, но и всем казахстанцам, профессионально занимающимся изучением новейшей истории своей страны.

Существует множество версий, так или иначе трактующих причины, повлекшие события декабря 1986 года. Для меня совершенно очевидно, что они не были ни националистическими, ни  противозаконными. Это был стихийный протест молодых рабочих и студентов против назначения Колбина, Его утверждение на посту первого руководителя республики переполнило чашу терпения людей, которые искренне верили, что перестройка навсегда покончила с бесцеремонным вмешательством центра во внутренние дела Казахстана, с колониальными методами управления Москвы. Протест носил мирный характер. Митингующие никак не посягали ни на государственный строй, ни на гражданские права представителей других национальностей. Но руководство,  так и не избавившееся от тоталитарного мышления, было просто не в состоянии сесть за один стол с лидерами протестующих и спокойно выслушать их аргументы. Куда там! С первых минут оно усмотрело в митинге прямую угрозу своей власти и отреагировало так, как привыкло всегда реагировать в подобных случаях, — грубой силой.

Однако самым несправедливым из того, что произошло впоследствии, была родившаяся в Москве интерпретация этих событий.  В июле 1987 года ЦК КПСС принял постановление «О работе Казахской республиканской партийной организации по интернациональному и патриотическому воспитанию трудящихся». В нем события декабря 1986 года квалифицировались как «проявление казахского национализма» и, как говорилось в документе, были спровоцированы сложившимся в Казахстане удручающим положением – «нездоровой» социально-политической атмосферой, хищениями социалистической собственности, взяточничеством и круговой порукой. В результате резко затормозилось экономическое развитие республики, ухудшилось снабжение населения продовольствием и другими товарами, значительно выросло потребление алкогольных напитков. Прежнее руководство было обвинено в подтасовке экономических показателей, утаивании от Кремля недостатков. В постановлении содержалась резкая критика ошибок, допущенных при реализации национальной политики, и в так называемом «интернациональном и патриотическом воспитании трудящихся». Было заявлено, что руководство республики вело искаженную кадровую политику, продвигая казахов на ключевые посты за счет ущемления прав русских и представителей других национальностей.

Главы из книги Н.Назарбаева «О времени, о судьбах, о себе».

Источник: газета «Вечерняя Алматы», 4 января 1999 года

Возвращение доброго имени

В нынешнем году, объявленном Президентом страны Годом единства и преемственности поколений, продолжается работа по восстановлению исторической и социальной справедливости, обеспечению законных прав и интересов граждан, жертв тоталитарного режима. Комитетом национальной безопасности совместно с органами прокуратуры и судами за последние десять лет пересмотрено более 33 тысяч архивных уголовных дел. Реабилитировано около 55 тысяч человек, подвергшихся политическим репрессиям в 20-50-е годы. Всего же за сорок с лишним лет доброе имя возвращено более чем 100 тысячам граждан.

В Генеральной прокуратуре на расширенном заседании коллегии, состоявшемся недавно, обсужден вопрос о выполнении Закона РК «О реабилитации жертв массовых политических репрессий». На нем отмечалось, что за последние шесть лет, с момента принятия закона, органы прокуратуры рассмотрели 15349 архивных уголовных дел. Из 22740 человек реабилитированы 19114, остальным отказано. Нерассмотренными осталось еще 3480 дел.

Анализ показывает, что расследования при тоталитарном режиме проводились, как правило, с грубейшими нарушениями законности. В материалах дел не имеется каких-либо доказательств антисоветской преступной деятельности, существования различных блоков, центров, партий. Характерным примером беззакония, допускавшегося при арестах граждан и расследовании, является дело о «Блоке антисоветской, националистической, правотроцкистской организации», которую якобы возглавлял первый секретарь Западно-Казахстанского обкома партии И.М. Курамысов. По этому делу без каких-либо веских оснований были арестованы 350 человек, 70 из них скончались при допросах.

Вместе с тем осуждались граждане и за совершение преступлений. Например, за измену Родине, шпионаж, террористические акты, диверсии и другие насильственные действия в составе вооруженных банд, вторгавшихся на территорию республики. Таких набралось 1567 человек, и всем им были вынесены заключения об отказе в реабилитации.

За шесть лет органами прокуратуры рассмотрено также около 230 тысяч материалов на спецпереселенцев. Реабилитацию получили 196175 лиц, отказано 20791. По остальным делам даны разъяснения о нормах действующего законодательства.

Особое внимание было уделено реабилитации граждан, привлеченных к ответственности за участие в событиях 17-18 декабря 1986 года. Тогда к уголовной ответственности были привлечены 103 человека, в настоящее время реабилитированы 92, остальным отказано в реабилитации, так как за совершенные ими преступления они были привлечены к ответственности вполне обоснованно.

КНБ, Генеральная прокуратура, министерства и ведомства принимают меры к тому, чтобы и в дальнейшем была обеспечена широкая гласность в работе по реабилитации жертв массовых политических репрессий. Это одно из непременных условий построения демократического правового государства, в котором никогда не должны повториться трагические события прошлых лет.

Вадим Махин,
Источник: газета «Казахстанская правда», 6 июля 1999 года

Другие материалы проекта «Желтоқсан-86»:

Исцеление – интервью Нурсултана Назарбаева

Часть 2: Документальная хроника

Часть 3: Мухтар и Олжас

Часть 4: Коммунисты и листовки

Часть 5: Европа и Президент

Часть 6: Кто виноват? Из книги Кунаева

Часть 7: Назарбаев о декабре-1986

Часть 8: Окончательная оценка

• 251
• 276