Проблемы и перспективы будущего «второго Кувейта»

19 января, 2015

1297

Кирилл Алексеев

Итогом 2007 года в сфере анализа процессов, происходящих в нефтегазовой сфере, можно назвать «круглый стол» «Энергетическая политика в Центральной Азии: проблемы и перспективы», проведенный в декабре Группой оценки рисков (RAG), Центром исследований и мониторинга экономики Казахстана (ЦИМЭК) и клубом «Эксклюзив». Открывая его, Досым Сатпаев, директор RAG, заметил: актуальность проведения дискуссии сейчас не столько в том, что в конце года в принципе принято подводить итоги. 2007-й год дал много конкретных поводов для того, чтобы их обсудить: — В нынешнем году произошло очень много событий именно в сфере нефтегазовой как в рамках Центральной Азии, так и в Казахстане. Идет ли речь о новых проектах или о реанимации уже известных по экспорту нашего сырья; или же об установлении новых правил игры между иностранными компаниями/инвесторами и казахстанским правительством, постоянно появляются разговоры о том, что борьба за энергетические ресурсы региона, особенно в последнее время, усилились настолько, что страны региона начали использовать это уже в свою пользу. Неудивительно, что первой темой дискуссии стали изменения в законодательную базу, регламентирующую отношения государства и инвесторов в недропользовании: процессы, происходящие на уровне региона Центральной Азии, конечно, очень важны, но – «своя рубашка…». По мнению Василия Лукьянчикова, директора Информационно-аналитического департамента ENRC Management KZ, к серьезным негативным последствиям новеллы этого года в законодательство не приведут, а коль скоро они приняты, то законопослушный бизнес будет их выполнять. С этим нельзя не согласиться в принципе, однако реального воздействия на инвестиционные процессы от изменений в законодательстве еще, видимо, надо подождать. Слишком мало прошло времени с момента их принятия, не заключено пока ни одного нового контракта на недропользование с иностранными инвесторами. Так что, комментарии и прогнозы пока могут базироваться только на теоретических оценках. Ну и, самое главное, нужны реальные подвижки в наращивании объемов добычи нефти… Ассистент-профессор департамента политических наук КИМЭП Наргис Касенова рассмотрела в своем выступлении новые экспортные маршруты нефти и газа из Центрально-Азиатского региона. По этой теме что-то новое вряд ли уже может появиться, еще в 1990-х годах проектов и идей было высказано так много, что, кажется, не осталось уже географических направлений и геополитических схем, к которым можно было бы «привязать» какой-нибудь новый проект. Правда, почти все они, кроме КТК и китайского, так и остаются «пунктирными» — даже к начальному техническому циклу сооружения экспортных трубопроводов не приступили. Но г-жа Касенова рассмотрела вопрос иначе – с точки зрения потенциальной страновой диверсификации экспорта энергоносителей из региона. Прозвучало, в частности, мнение, что страны Центральной Азии могли бы более успешно действовать в этом направлении, если бы не были обеспокоены позицией России, которая стремится сохранять монополию на экспорт газа из Центральной Азии, без которого «Газпрому сложно будет выполнять свои обязательства перед получателями в Европе», и доминирование на экспорт нефти из Казахстана. — России выгодно сотрудничать в разработке газовых месторождений с Западом. Для их разработки в Туркменистане и Узбекистане нужны технологии, нужны очень большие инвестиции. Сами россияне это «не поднимут». Тем более что Газпром в последнее время тратит больше, чем зарабатывает, а средства тратит не на разработку новых месторождений а на скупку в Европе и не только всяких трубопроводов, компаний и т.д., — считает сотрудник КИМЭП. На одну из серьезнейших проблем, на которую всегда наталкивается непредвзятый, объективный аналитик при обращении к любому аспекту нефтегазовой тематики Казахстана и Центрально-Азиатского региона, обратил внимание в своем выступлении Эдуард Полетаев, редактор журнала «Мир Евразии». Речь идет об отсутствии единого или хотя бы стремящегося к этому понимания уровня энергетических запасов в странах Центральной Азии. Причем это касается и углеводородных ресурсов, и урана. — В разных источниках доля нефти региона варьируется от 0,8% до 5% ее общемировых открытых запасов, газа — от 3% до 5%, урана – от 19,7% до 30%. Такая неоднозначность оценок отражается на прогнозах развития энергетической отрасли, а у ряда экспертов порождает скептицизм – они считают, что власти стран региона проводят сознательную политику по завышению своих ресурсов с целью привлечения иностранных инвестиций, — заметил г-н Полетаев. Но есть и другие факторы, прямо противоположные, которые влияют на восприятие в мире энергопотециала Казахстана и Центральной Азии. Толганай Умбеталиева, канд. полит. наук, стипендиат Фонда А.Гумбольдта (Германия), даже считает, что 2007 год «можно по праву назвать годом Европейского Союза в Центральной Азии». — Ранее ЕС не принимал такого активного участия в регионе, как в нынешнем году. Центральная Азия достаточно продолжительное время не представляла интереса для ЕС, занятого «интегрированием» Восточной Европы в свой состав. Чем же можно объяснить такой пристальный интерес сейчас? Как известно, зависимость ЕС от энергоресурсов, трехкратное повышение цен на них, газовый конфликт между Россией и Украиной привели к тому, что свое внимание Евросоюз стал концентрировать на поиске новых альтернативных путей обеспечения энергоресурсами. Нехватка энергоресурсов привела к тому, что этот рынок из сферы интересов частного бизнеса перешел в сферу государственных интересов и государственной политики ЕС. Поэтому Брюсселем была выбрана политика выдвижения серии инициатив в отношении Центральной Азии. Данные инициативы объединяют в себе мотивы как экономического, так и политического характера. Но, как показывают последние события (председательство Казахстана в 2010 году в ОБСЕ, принятие Стратегии ЕС, предложенный проект реформирования энергосистемы ЕС, поддержка Транскаспийского газопровода), экономическая составляющая перевешивает политическую, — заявила эксперт. Она обратила внимание на момент, обсуждавшийся в последнее время в экспертном сообществе страны: вопросы политической сферы, в том числе и права человека, реформирование политической системы, находятся не на первом месте в принятой европейской Стратегии, тогда как энергетическая политика и обеспечение энергетической безопасности выступают приоритетными направлениями. Тем самым экономические интересы ЕС в регионе выражены четко, основной акцент ставится на секторе добычи и транспортировки энергоресурсов. — Берлин, как разработчик Стратегии, уверен, что жесткие требования и критические заявления не способствуют процессу демократизации и дальнейшему реформированию политической системы государств Центральной Азии, скорее, наоборот, европейцы считают, что это еще более «подтолкнет» их к тесному сотрудничеству с Китаем, исламским миром и Россией. Более того, произойдет изменение курса политического развития в сторону авторитаризма и тоталитаризма, что в конечном итоге расширит зону нестабильности. Поэтому, согласно позиции прежде всего немецкого правительства, целесообразнее поддержать небольшие, но подающиеся надежды на реформирование, импульсы, избегая при этом резких заявлений, — считает г-жа Умбеталиева. Решение по председательствованию Казахстана в ОБСЕ она также связывает с той «лояльностью», которую республика якобы демонстрирует в отношении энергетических проектов, лоббируемых Западом. Правда, если принять это мнение, то значимость решения по ОБСЕ заметно обесценивается, ведь все «авансы», сделанные Астаной в отношении указанных проектов, до сих пор носили лишь декларативный характер; фактически Казахстан на сегодня не присоединился ни к одному из них. Как известно, концептуально позиция Астаны все годы независимости состояла в том, чтобы принципиально, на уровне дискуссий и политических деклараций, не отвергать ни один из возможных вариантов, до тех пор пока это не накладывает на нее каких-либо обязательств. Примерно об этом, только другими словами, говорил на «круглом столе» Николай Кузьмин, политический обозреватель журнала «Эксперт Казахстан»: — Именно в свете стремления Казахстана учитывать интересы всех потребителей каспийских энергоресурсов следует рассматривать заявление Нурсултана Назарбаева о том, что «маршруты прокладки трубопроводов представляется целесообразным согласовывать со странами, через участки дна которых они будут проходить». Как видно, проект «Набукко» отложен, но не снят с рассмотрения навсегда. «Свежую струю» в дискуссию казахстанских экспертов внесла довольно обширная реплика «с места» одного из российских наблюдателей. Он, и нельзя это не отметить, вполне резонно напомнил, что вопрос выбора того или иного маршрута экспортной транспортировки нефти определяется не только и не столько в рамках интересов государственной политики той страны, на территории которой эта нефть добывается. Последнее слово остается за добывающими компаниями, то есть владельцами нефти. А для тех важнее не абстрактные мотивы более короткого выхода к открытым морям, а экономические соображения. Которые могут быть связаны, например, с транспортировкой своей нефти по трубопроводу, в числе акционеров которого состоит данная компания. Здесь же россиянин напомнил, что за полтора года, прошедших со времени начала эксплуатации нефтепровода в Китай, по нему было прокачано лишь 4,4 млн. тонн нефти. При мощности в 10 млн. тонн. И для загрузки нефтепровода потребовались транзитные поставки российской нефти. На фоне этого, как и ряда других примеров, всерьез обсуждать якобы имеющую место проблему нарастающей конкуренции внерегиональных стран за нефть и газ Казахстана и Центральной Азии, наверное, пока рано.