Конец путинского проекта интеграции?

Для России наступили нелегкие времена. Санкции, введенные Западом в отношении отдельных предприятий и политиков России, которые были бездумно подкреплены контрсанкциями Кремля, привели очень скоро российскую экономику и российское общество к тяжелому состоянию. Вкупе с упавшими в два раза ценами на нефть, составляющую основную часть ее доходов от экспорта, и общей структурной слабостью ее экономики, санкции сильно ударили в самое больное место российской экономической системы – капиталы и технологии Запада перестали быть драйверами экономического роста.

Захват и присоединение Крыма Россией в целом обернулись для нее серьезными политическими последствиями, в виде ее изоляции одними из самых важных на Западе и в других регионах мира стран. А экономические последствия в виде грядущего коллапса украино-российских отношений и отказа Европы от импорта углеводородов России (отказ от Южного потока, сокращение поставок газа) может практически закрыть перед Россией все двери на европейский рынок. Оставшиеся объемы поставок углеводородов неудержимо падают, сокращая и без того худеющие накопления.

В этих условиях, не оставляющих выбора на европейском и, в целом, западном направлении, Россия весьма предсказуемо стала «поворачиваться» (если не сказать «бежать») на Восток», подтверждая предположения серьезных аналитиков о неуважении и недостаточности внимания, которые проявляла Россия в докризисные времена азиатскому региону.

Внутри ЕАЭС внутренняя торговля в котором также стала стремительно падать, Россия стала терять собственное превосходство и доминирование. Несмотря на присоединение к ЕАЭС Армении и Кыргызстана, самые близкие партнеры перестали воспринимать ее как серьезную движущую силу интеграционного процесса — и как «локомотив», и как конечную инстанцию. Переформатирование ЕАЭС стало казаться неизбежным последствием, в силу укоренявшихся представлений о собственных национальных интересах Казахстана и Беларуси, отстаивающих собственные взгляды на историю, культуру и цивилизацию своих народов. Стала развиваться протекционистская политика Казахстана и Беларуси в отношении продукции и технологий из России.

На Востоке Россию также не ждал горячий прием, поскольку сохранившиеся в России со времен «холодной войны» представления о Китае остались основой принципов российской политики в отношении восточного партнера. Китай не замедлил воспользоваться  скоропалительным поворотом России и подписал довольно выгодные для себя контракты о будущих поставках нефти и газа. На этом в настоящее время и ограничились бы вступающие в «брак по расчету» стороны, однако их интересы в Центральной Азии требовали и требуют более конкретного определения и выражения.

Если и раньше структуры ШОС, ЕАЭС, ОДКБ, особенно проекты Западная Европа – Западный Китай, Новый Шелковый путь, требовали возрастающего внимания, то теперь вопросы реструктуризации всех этих отношений, в соответствии с поворотом России на Восток, скорее напоминающим бегство, стали во главу угла международной обстановки в Евразии. В то время, когда Россия прорывалась на Запад, государства Центральной Азии, а особенно Казахстан, продвигающий политику многовекторности, чрезвычайно схожую с озвученной Х.Клинтон политикой мультипартнерства, которым Россия уделяла не так много внимания, давно стали строить взаимовыгодные и эффективные отношения с Европой, США и особенно с Поднебесной.

Справедливости ради стоит сказать, что Китай, в соответствии со своими глубоко метафизическими политическими технологиями и стратегемами, всегда стремился найти «общий язык» с государствами Центральной Азии. Но теперь, со времени реформ Дэн Сяопина и его последователей, и особенно озвучивания Си Цзиньпином инициативы строительства Экономического пояса Великого шелкового пути, которая стала логическим продолжением инфраструктурных и транспортно-логистических инициатив Н.Назарбаева, его желание приобрело реальные основания.

При поддержке государств Центральной Азии  КНР стала настойчиво воплощать идею строительства многомаршрутного (сухопутного и морского) Шелкового пути: был создан Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, делающий Банк ШОС, разговоры о котором идут достаточно долгое время, практически ненужным. Подписано заявление о сопряженности ЕАЭС и проекта создания Экономического коридора по территории постсоветских стран; подписаны многочисленные соглашения по финансированию проекта с Казахстаном.

Хотя России это может и не нравиться, но у нее не осталось сколько-нибудь значимого выбора – внутренняя ситуация может усугубиться настолько, что может быть поставлен вопрос о дезинтеграции самой России. Дефолтное и преддефолтное состояние почти половины российских регионов, сокращающих социальные расходы, а также глубокий кризис внутренней политики, где наряду с продвигаемой руководством России геополитической доктрины «русского мира», буквально за стенами Кремля стали бурно расцветать иные этнические миры («чеченский», «дагестанский»), ставит вопрос выживания РФ ребром.

В этих условиях, когда бывшая метрополия и политический доминант теряет свою силу, а его мощь сокращается, как «шагреневая кожа», инициатива строительства Экономического коридора приобретает особо важное значение для судеб постсоветской интеграции, судеб постсоветских государств, особенно государств Центральной Азии. Их членство в ШОС, ранее имевшее характер декларативности, из-за исторически сложившейся «специализации» стран-членов ШОС по отдельным направлениям (за политическое отвечала Россия, за экономическое – КНР и государства ЦА) при эффективном продвижении проекта строительства Экономического коридора, способно обрести более устойчивый и независимый от России характер.

Россия, как слабеющий фактор международной политики, пытается сохранить свое былое значение в ШОС —  косвенно и прямо, через институты ОДКБ, ЕАЭС, используя ЕАЭС как базовую структуру и переговорную площадку для отстаивания своих слабеющих позиций в ШОС, в регионе СНГ, в ЕАЭС и в переговорах по сопряжению ЕАЭС с проектом создания Экономического коридора Великого шелкового пути. Однако, интересы государств ЦА и Китая направлены совсем на другое.

Если Россия пытается и будет пытаться синхронизировать свои интеграционные процессы с китайским проектом «Экономический пояс Шелкового пути» в рамках только Евразийского экономического союза, то Китай и государства Центральной Азии, особенно Казахстан, видят перспективы синхронизации в гораздо более широком и открытом варианте. Об этом совсем недавно заявил Н. Назарбаев 22 мая 2015 года в своем выступлении на Экономическом форуме в Астане.

На данном форуме Н.Назарбаев предложил создать Объединённое Евразийское Экономическое пространство, с включением в него КНР. «Нам важно принять единые правила, которые учтут национальные интересы всех участников, и в тоже время будут направлены на устранение барьеров и повышение взаимовыгодной интеграции. Правила должны касаться, в первую очередь, торговли, транспортировки и движения ресурсов. Создание экономического пояса Шёлкового пути, в своей сути закладывает этот принцип. В рамках Объединённого Евразийского пространства необходимо создать постоянно действующую площадку, на которой будут обсуждаться и вырабатываться предложения по дальнейшим направлениям развития континента, повышению уровня интеграции между всеми её членами. Астанинский Экономический Форум может стать такой площадкой» – заявил он.

 В контексте сказанного становится понятно, что Казахстан уже определился с моделью интеграции евразийского пространства на принципах создания Экономического коридора Великого шелкового пути, как принципах многостороннего проекта ШОС, а не на принципах ЕАЭС. Казахстан не только допустил включение Китая в Объединенное Евразийское пространство, но и сделал это включение практически безальтернативным.

По большому счету, это еще не означает видимый конец путинского проекта интеграции постсоветского пространства, как и не означает очевидного превосходства казахско-китайской модели модернизации в таком объединенном пространстве. Укрепить значение этих процессов позволит вовлечение в практику государственного и общественного строительства Казахстана и других постсоветских государств глобальных социально-экономических трендов, которые инициируются и проводятся в жизнь развитыми западными странами.

Поэтому еще одним важным свидетельством универсализации опыта развития развитых демократий стал подписанный Н.Назарбаевым и озвученный в упомянутом выступлении на Астанинском экономическом форуме Указ о создании международного финансового центра «Астана», на платформе всемирной выставки «ЭКСПО-2017». «Мы провели переговоры с представителями Дубайского центра и договорились, что полностью перенесем их опыт в Казахстан. Таким образом, наш центр будет основан на принципах английского права, с льготным налоговым режимом и независимым финансовым судом. Мы уверены, что финансовый центр «Астана» станет ядром финансовой инфраструктуры Казахстана, а в дальнейшем и финансовым хабом для всего Центральноазиатского региона» – заявил он.

Западные страны должны поддержать данный проект и, в целом — универсальную внешнюю политику Казахстана и других государств региона, насытить евразийское пространство не только финансовыми и экономическими, но главное – социальными ресурсами. Это позволит продвинуть общественный и социальный прогресс не только в центральном геостратегическом для всего мира регионе Евразии, но и создать модель нового будущего устройства мультипартнерского мира.

По меньшей же мере, это означает, что государства постсоветского пространства, каждое по-своему, научились преодолевать значение чужих  модернизационных проектов,  и начинают жить собственной жизнью.

• 236
• 234