Безопасность Алматы глазами иностранцев

Издательство Exclusive.kz выпустило книгу «Политически некорректные диалоги», в которой бывший руководитель АО «Продовольственная корпорация» Руслан Азимов и московский журналист Виктор Шацких обмениваются мнениями о том, как и почему в стране началась первая волна национал-патриотизма и как начиналась карьера президента Казахстана. 

— В восемьдесят девятом в Казахстане, примерно с годичным отставанием от Москвы, началась бурная общественная жизнь. Как прорвало.  Февраль: создаётся движение «Невада-Семипалатинск». И начинает бороться против ядерных испытаний. Очень активно.

К этому времени атомные взрывы давно уже производились исключительно под землёй. Выступали против них в основном европейские хиппи, разные леваки и хитрая организация Гринпис. А потом случился мощный подъём антиядерного движения не где-нибудь, а именно в Казахстане. Что это было?

Прежде всего, это была красиво и безошибочно выбранная точка приложения крепнувших национально-патриотических сил.

Какие митинги и марши – да ещё многотысячные, яростные – могла разрешить советская власть в Казахстане-1989? Через два с половиной года после декабря-1986?

Только «за мир». Антиядерные! Больше никакие.

Помню, весной 1989 года я катал по Алматы своих родственников из Северного Казахстана, и где-то в районе Академии Наук навстречу нам и другим машинам, перекрывая движение, поперёк всей улицы, вышла огромная плотная тёмноволосая толпа, громко что-то скандирующая. Родственники немного занервничали. Но я им объяснил, что всё в порядке. Это антиядерное движение.

Ведь все мы – казахи, русские, коммунисты и демократы – против войны? Разумеется! Хотим, чтобы американцы закрыли полигон? Конечно! Так давайте бороться, чтобы закрылись оба полигона – в Неваде и Семипалатинске. Да здравствует безъядерный мир во всём мире!

Кремлёвские власти и советские учёные-атомщики были совсем не против антиядерного движения. Испытательных взрывов к тому времени в СССР произвели предостаточно. Всё, что нужно было изучить и проверить, давно изучили и проверили. Правда, американский военно-промышленный комплекс хотел ещё денег и взрывов. И советский тоже хотел. Но вот тут более миролюбивые политики как раз и могли предъявить этим ястребам антиядерную общественность. Во главе с кудрявым пламенным Олжасом Сулейменовым.

Движение «Невада-Семипалатинск» заслуженно стало национальным брендом. Однако и на солнце бывают пятна. Ближе к середине 90-х, когда у Олжаса Сулейменова, к тому времени лидера партии «Народный конгресс», проявились президентские амбиции, вдруг оказалось, что в антиядерном окружении Олжаса Омаровича некие ловкие люди с характерными фамилиями занимаются противозаконными делами. Очень-очень противозаконными.

Эти люди едва не подвели под монастырь и самого Олжаса Сулейменова. Поскольку он, не разобравшись, подписывал что-то неправильное. Но ситуацию удалось разрулить. Поход Сулейменова в большую политику на этом закончился. Поэт перешёл на дипломатическую работу. Антиядерное движение сохранило белизну одежд.

Но это я отвлёкся. Значит, на дворе у нас 1989 год. В феврале создаётся движение «Невада-Семипалатинск». Затем возникает политическое общество «Форум». Следом – «Желтоксан», то есть «Декабрь»… И понеслось. Очень быстро Казахстан наверстал отставание от российской столицы по плюрализму. Помнишь это слово?

– Помню. Шахтёрские забастовки в Караганде это ведь тоже 89-й?

–Да. И Новый Узень тоже. Выступления казахского населения против кавказцев. И закон о языках. А также — Верховный Совет КазССР осудил постановление ЦК КПСС от 87-го года «о казахском национализме». Это уже при Назарбаеве. Он стал «ноль первым» вместо Колбина летом 89-го.

А в Москве состоялся первый съезд народных депутатов СССР. Это было событие невиданное и неслыханное. Такие люди, такие речи! Очень похоже на нынешние российские ток-шоу по телевизору, только в самый первый раз. И участников намного больше.

– Я вот думаю, что Жириновский именно в те дни решил идти в публичную политику.

— Почему?

– Ну, он как мы у телевизора сидел. Или ходил с транзистором возле уха… Помнишь эти транзисторы?

— Конечно.

– А на первом съезде очень ярко проявили себя политические демагоги. Такие мастера появились запаривать мозги! Пафосно, красиво. Глаза горят…  Эффект это давало колоссальный. В СССР так никогда не выступали. По крайней мере, с 1920-х годов.

И сын юриста сказал себе: а почему не я? Я не хуже сумею.

— Он, кстати, сын агронома, а не юриста, как недавно выяснилось.

– Серьёзно?

— Да. Жириновский несколько лет назад нашёл в Израиле могилу отца. Соседи рассказали: ваш папа был агроном. Твой коллега, практически. Мы с Жириновским, кстати, общались в Москве. Я делал с ним большое интервью – о его сегодняшнем отношении к Казахстану и Назарбаеву, о положении русских. Он, когда говорит без публики, вполне приличный человек. Очень неглупый, корректный, даже деликатный. Про вашего президента отзывался весьма уважительно.

– Вот как? А в телевизоре он совсем другой. Но я продолжу: именно в конце 1980-х стали появляться политики, которые больше ничего не умеют кроме как красиво выступать. И их слушают! До сих пор.

Правда, надо сказать, что Назарбаева тоже очень хорошо слушали на том съезде.  А он выступал в традиционном партийном ключе, сдержанно, конструктивно, хотя и очень остро.

— Он всем сумел понравиться: и консерваторам, и демократам-москвичам, и национально озабоченным грузинам.

– Я помню, как Назарбаев грамотно раскритиковал премьер-министра СССР Рыжкова за бестолковое проведение экономических реформ. Многие после этого стали говорить, что Назарбаев с работой союзного премьера справится лучше. Что вдвоём с Горбачёвым они смогут остановить кризис и развал страны. Однако не сбылось.

— Я несколько лет назад хорошо, обстоятельно пообщался с Михаилом Полтораниным, нашим земляком, бывшим российскими вице-премьером при Ельцине…

– Это ведь он вытащил пьяного Ельцина из воды в начале 90-х? Ельцин выпал из лодки, Полторанин его спас. А потом жалел об этом.

— По крайней мере, выражал сомнения – правильно ли потупил. Ну так вот, Михаил Никифорович рассказал мне интересную историю о том, как начиналась политическая карьера Назарбаева. 

Итак, на дворе 1976 год. Полторанин работает собственным корреспондентом газеты «Правда» в Казахстане. Это главная газета СССР. Орган ЦК КПСС. И вот собкор нашёл громкую тему, которую до него боялись тронуть. Дело в том, что «Казахстанская Магнитка» (так в советское время называли в газетах и по телевизору Карметкомбинат) была построена специально для переработки местного сырья. 

«Запасы железной руды на местных месторождениях огромны, – пишет Полторанин в своей книге «Власть в тротиловом эквиваленте». ­– С их учётом и возводили в гигантской степи гигантский объект – даже канал Иртыш – Караганда протяжённостью 430 километров к нему провели. Но технологию переработки сырья дельцы из Госплана и Минчермета заложили такую, что предприятию не годилась в принципе руда Казахстана – её предстояло возить – и начали возить! – из Курской области. Или надо было, не откладывая, поднимать шум в Москве, чтобы Совмин СССР принял решение о демонтаже одних технологических линий и замене другими, приспособленными под казахстанскую руду (с определённым уровнем содержания в ней железа, серы и фосфора)».

Местные руководители очень не хотели ссориться с Госпланом СССР. За это можно было дорого поплатиться. А писать от своего имени Полторанину было не с руки: чтобы статья дала резонанс, требовался автор более высокой весовой категории, чем корреспондент.

И вот собкор «Правды» ходит с готовым текстом по карагандинскому начальству, уговаривает поставить подпись. Но все отказываются: «даже генеральный директор Карметкомбината, смелый человек Олег Тищенко не решился, сказал, что его после этого сожрёт госплановская мафия».

Тищенко посоветовал Полторанину поговорить с секретарём парткома его комбината Нурсултаном Назарбаевым. Сказал, что тот «любит быть на виду». Полторанин засомневался: «он мне не очень подходил. Секретарь парткома – ну кто он такой?» Однако больше никто из начальников не подписывался на рисковое дело, и собкор поговорил с Назарбаевым. Тот согласился. «Мы с ним добавили кое-что про жуткие социальные условия на комбинате», – вспоминает Полторанин, и злая статья «Причислен к отстающим» вышла за подписью никому не известного 36-летнего Н.Назарбаева.

Публикацию заметили в Москве, на самом верху. Политбюро ЦК КПСС поручило рассмотреть статью на заседании Президиума Совета Министров СССР с приглашением автора. «Нурсултан было занервничал, – пишет автор книги «Власть в тротиловом эквиваленте», — но сообща мы набросали ему проект выступления на том заседании. И он выглядел там более чем убедительно. Брежнев сказал Кунаеву: «Такой парень толковый, а ходит у тебя на десятых ролях».

Назарбаев вернулся в Темиртау народным героем. Проектировщикам намылили шею, на комбинате повысили зарплаты, в городе стали строить больше жилья, школ и детских садов, улучшилось снабжение товарами: по всем позициям для Темиртау ввели коэффициент 1,3 – так это называлось на языке Госплана.

Михаил Никифорович вспоминает, как к нему подходил самый главный карагандинский начальник — первый секретарь обкома партии – и сетовал: что ж вы не уговорили меня подписать статью?! Потом с тем же вопросом подошёл второй по значимости человек: председатель облисполкома.

Но кто не успел, тот опоздал, а кто смел, тот и съел, учит народная мудрость.

У Нурсултана Назарбаева начался вертикальный подъём в стратосферу большой политики. В 44 года он стал премьер-министром Казахской СССР. По тогдашним временам – очень рано.

• 98
• 88