Первые национал-патриоты

26 июля, 2018

437

После саммита НАТО и саммита в Хельсинки многие либералы поддались искушению осудить Дональда Трампа за фактическую поддержку Владимира Путина и презрение к собственной разведке и обществу. Опять заговорили о его умственной нестабильности и даже «предательстве».

Любое из этих суждений вполне может быть правдой. Но есть и более глубокое – и даже более тревожное – объяснение поведения Трампа. Оно исходит из его предположительного философского отношения к мировому порядку. И с этим отношением бороться будет намного труднее.

Конечно, Трамп – не философ. Но он инстинктивно выражает определённые концепции, благодаря своему мастерству выступлений на публике и глубокому чутью к эмоциональным реакциям своих сторонников. На каждом митинге массовая аудитория стимулирует его оттачивать свои идеи для соответствия её эмоциональным потребностям, которые он в дальнейшем политизирует в социальных сетях.

Есть один мыслитель, чьи идеи Трамп, наверное, выражает в наибольшей степени, и который способен помочь понять поведение Трампа, в частности, осуждаемые многими моральные экивоки в сторону России. Это немецкий философ права Карл Шмитт.

Шмитт печально знаменит тем, что в 1933 году вступил в нацистскую партию, но было бы ошибкой отмахиваться от него только по одной этой причине. Среди современных учёных (как левых, так и правых взглядов) Шмитт известен, благодаря своей проницательной критике современного либерализма.

В основе критической позиции Шмитта – презрительное отношение к универсальным чаяниям либерализма. Либералы действительно ставят индивидуальные права в центр своих политических обществ и верят в том, что эти права, в принципе, должны быть распространены на всех. Америка, как говорится, это идея.

По мнению Шмитта, подобные идеи ведут к катастрофе как внутри страны, так и за рубежом. На внутреннем фронте – по причине того, что либеральная концепция «народа» не предполагает исключений, а кроме того, она расплывчата. Кто мы на самом деле, если в это «мы» может быть включён любой человек? Шмитт считал, что подобный менталитет делает либеральные государства уязвимыми для захвата частными интересами изнутри и иностранными снаружи – и именно вокруг этих утверждений Трамп построил свою предвыборную кампанию.

Критика Шмиттом либеральной внешней политики опирается на схожие аналитические подходы. Будучи защитниками веры, не предполагающей исключений и опирающейся на права, либералы вынуждены вмешиваться в дела других стран, чья политика не согласуется с их либеральными ценностями. А когда либералы ввязываются в международный военный конфликт, их мировоззрение становится рецептом для тотальной и бесконечной войны, поскольку приверженность абстрактным нормам заставляет их смотреть на оппонентов не просто как на конкурентов, а как на «абсолютных врагов». В отличие от «реального врага», с которым соперник может договориться о мирном сосуществовании (modus vivendi), абсолютный враг должен быть со временем либо уничтожен, либо преображён, например, с помощью идей «построения государства» (nation building), которые Трамп яростно отвергает.

Вместо нормативности и универсализма Шмитт предлагает теорию политической идентичности, основанную на принципе, который Трамп, без сомнения, начал ценить ещё во времена своей карьеры до прихода в политику: земля.

По мнению Шмитта, политическое общество формируется, когда группа людей решает, что их объединяют особенные культурные черты, которые, по их мнению, достойны того, чтобы защищать эту культурную особость ценой собственной жизни.

Культурные основы суверенитета в конечном итоге коренятся в географических особенностях местности, которую населяют люди, например, изолированность от моря и внутренняя ориентация, или же прибрежная территория с ориентацией на внешний мир.

Речь идёт о противоположных взглядах на отношения между национальной идентичностью и правом. Согласно Шмитту, «номос» общества, то есть его самосознание, определяемое географическими особенностями, является философской предпосылкой для его законов. Для либералов же, напротив, национальное государство формируется, прежде всего, под влиянием его юридических обязательств.

Президентство Трампа фактически реализует на практике политические выводы взглядов Шмитта на внутреннюю и внешнюю политику.

Наиболее очевидный пример: критическое отношение Шмитта к либерализму проявляется в той страсти, с которой Трамп и его сторонники относятся к строительству стены на южной границе Америки. О многом говорит тот факт, что советники Трампа, например, Стивен Миллер, называют строительство стены решением, которым движет «любовь», то есть любовь американского политического общества, чётко определяемого в пространстве.

Более значимый пример: в Брюсселе и Хельсинки шмиттовская политика Трампа проявлялась в его поведении по отношению к традиционным союзникам и врагам Америки. Шмитт выступал за глобальный порядок, в котором доктрина Монро становилась универсальной: великие нации договариваются о нерушимых зонах своего географического влияния (по-немецки Grossraum), проявляя затем взаимное уважение друг к другу. Трамп выступает за международный порядок с нормативным плюрализмом, невмешательством и стремлением заключать сделки.

Согласно этим антилиберальным взглядам, нет причин рассматривать Россию как абсолютного врага. И есть все причины подрывать международные институты и отказываться от традиционных союзников Америки. Для антилибералов реальными врагами мирной жизни сегодня являются те национальные государства и институты, которые стремятся создавать внешние ограничения суверенитета и представляют политическое общество в нормативных понятиях, а не территориальных и культурных. Напротив, друзья мирной жизни – это те страны, которые достаточно сильны, чтобы добиваться политической однородности внутри своих границ и придерживаться глобального порядка, установленного ключевыми суверенными игроками.

Когда Трамп встал рядом с Путиным и поддержал его, а не разведслужбы Америки, он воплотил в себе логическую кульминацию идей Шмитта. И даже когда Трамп уже давно уйдёт, эти идеи всё равно останутся с нами.

Марк Вайнер – в 2018-2019 году будет почётным заведующим кафедрой американских исследований в Уппсальском университете по программе Фулбрайта, член консультативного совета Центра Нисканена.