Кандидат от Nur Otan в законных сомнениях

Наша соотечественница, ставшая известным политиком в Европе, раскрывает exclusive.kz правду о своем пути к успеху, советует где и как одеваться, как пережить разлад в семье и не жалеть оппонентов.

— Как вы сами пришли в политику?

 — Я начинала с нуля. Если вы хотите идти в политику, нужно для начала стать гражданским активистом. Я стала ею благодаря маленькой дочери. Она подрастала, но условия для детей в городке Хомутов, где мы жили, были не очень хорошие. Мне не нравилось, что нет игровых площадок, не посажены деревья, нет аптеки около дома. А самое главное, Дом детства, где можно было получить помощь педиатра, находился в центре, и нам, живущим в микрорайоне, нужно было целый час трястись в троллейбусе, чтобы попасть туда. «Почему бы не сделать так, чтобы доктор раз  в неделю приезжал  к детям сам?» – с такой петицией я обратилась в мэрию. Удивительно, но ко мне присоединилось много людей. Всегда, когда заходил разговор о том, кто же пойдет разговаривать с городским головой, все смотрели на меня: иди ты. Мой ломаный чешский язык никого не смущал.

После нежной вельветовой революции 1991 года в Чехии появилось много новшеств. Например, супермаркеты. Все бы ничего, но однажды ночью его владельцы срубили все деревья вокруг, что особенно возмутило жителей Хомутова  —  под топор пошла и столетняя липа, пережившая Гитлера. Мы возмутились и созвали демонстрацию. Меня в числе других горожан делегировали в мэрию и городской совет. Но там, посоветовав не поднимать шум и дав понять, что мы никто (так и говорили «Кто вы такие?»), нас не пустили дальше порога, позвали даже полицию. А ведь мы не были какими-нибудь самозванцами, под нашей петицией в городской совет стояли подписи сотен людей.

«С варварством надо заканчивать, — решила я после того случая, — буду баллотироваться  в  члены городского совета». Отсутствие гражданства (его я могла получить только лет через восемь) не остановило. Я обратилась с письмом к президенту Чехии Вацлаву Гавелу. «Я очень хочу изменить условия жизни в городке сейчас, а не тогда, когда мой ребенок уже вырастет». И он меня услышал. Президент написал в ответ, что в стране жизнь стала бы гораздо лучше, если бы было побольше таких людей, которые вместо того, чтобы пассивно критиковать власти на кухне, активно интересуются общественной жизнью. Я получила гражданство, но попасть в  городской совет было нереально – на одно место претендовало 15 человек. Но тут моя персона привлекла внимание «зеленых» — единственной в Европе партии, защищающей права национальных меньшинств. Они отдали свои голоса за меня, и вскоре я тоже стала одной из «зеленых». С того дня и началась моя политическая карьера. 

Став членом какой-то партии, нужно выбрать тему, близкую людям, а потом начинать встречаться с людьми. Казахские политики еще не очень умеют это делать. Хотя Алматинский Кок жайляу – это классика того, с чего начинается приход в политику и известность. То есть политика — это митинги, митинги, митинги… Одной из моих тем были выступления против открытой добычи некачественного угля. Он портил экологию, люди болели, а дети рождались недоношенными. Чтобы сказать об этом, мне пришлось посетить все 30 деревень, которые находятся вокруг карьеров, и я 30 вечеров ходила по деревенским клубам и кабакам. Кого-то просила там сыграть на гитаре, общалась с уважаемыми среди сельчан местными старейшинами. Отвечала на их вопросы и до полуночи пила с ними пиво. Слушала жалобы человека, который вложил все свои сбережения в строительство дома, а продать его не может…

 Это огромная работа —  не только говорить, но и убеждать тысячи людей. Вот-вот вроде бы наладился контакт, но потом кто-то вдруг спрашивает: «Это, кажется, вы хотите женить гомосексуалов в церкви?» И снова пробегает холодок отчуждения. А я задаю встречный вопрос: «Сколько у вас детей?

— Трое сыновей.

— А вдруг один из них тоже окажется геем?

— Что вы! — пугаются люди.

— А вы все-таки представьте, что от вашего ребенка отвернулся весь мир только потому, что он не такой, как все, и он на грани самоубийства. Вы хотите этого?

— Нет, — отвечает мать. – Я хочу, чтобы он жил  в обществе, где к нему будут нормально относиться.

— Но от этого – быть не таким, как большинство, — никто не застрахован. Поэтому вам, как матери, нужно поощрять мою инициативу — дать возможность таким людям вступить со временем в брак и даже усыновить ребенка.

Это значит, что, если кандидат будет разговаривать с людьми даже на очень непопулярные темы, то они будут ему благодарны. Ведь та женщина, которая задавала мне вопрос о геях, говорила, что она руки не подаст представителям нашей партии, а потом выложила фото с нами в Фейсбуке с припиской, что Джамиля ее убеждала, но не убедила полностью относиться к геям, как к обычным людям. Люди хотят общаться с политиками, и чем большему количеству людей ты лично пожмешь руку, тем успешнее исход избирательной компании. Этот простой жест собирает миллионы. Когда Барак Обама прибыл с официальным визитом в Чехию, то он вышел на пражскую площадь. На крышах в целях безопасности американского президента посадили снайперов, но люди их не видели. Обама полчаса подавал руку простым пражанам. Они фотографировались с ним, сажали ему детей на плечи. С его женой, обаятельнейшей Мишель Обамой, у нас была совместная программа. Мы повезли ее в музей, потом  в синагогу. Вежливо все посмотрев и выслушав, она стала сворачивать программу. «Куда вы спешите? – спросила я ее. «Но меня ждут люди, мне надо с ними поговорить. И снова пришлось сажать снайперов на круши домов, потому что эта красивая яркая женщина ходила пешком по Праге. Рядом с ней были два телохранителя, но это не мешало людям подходить к ней. Даже те, кто не любил Обаму, были очарованы супругой президента.

Вспоминая это, я думаю, что у Косанова есть много шансов. Он не избалован властью, не сидит в парламенте и не боится людей. Когда кандидаты прячутся в кабинетах, то потом получается так, что на лицах у них не то испуг, не то брезгливость. Вдруг подойдет какой-нибудь сумасшедший и начнет задавать неудобные вопросы. Но даже если бы и подойдет действительно сумасшедший – ничего страшного: остальные сами бы его отодвинули. Несколько раз было так, что на площадях чешских городов на меня нападали неонацисты.  Когда они стали выкрикивать оскорбления, другие избиратели их быстро успокоили.

«А еще шляпу напялила»

 — Вы с восхищением упомянули Мишель Обаму, одну из самых стильных женщин мира. А как должны одеваться кандидаты в президенты? Просто, чтобы было удобно, или тоже ярко?

— Если вы придете к людям с политической идеей, на одежде не будет пятен, а на ногах у будет добротная дорогая обувь, то людей это привлечет. То есть одеваться надо хорошо и к месту. Мужчинам легче. У них костюм на все случаи жизни. Вацлав Гавел, если ехал в село, то одевал вместо рубашки и пиджака свитер. Женщинам труднее выглядеть всегда элегантными. Сколько раз бывало так, что я приехала из деревни, и – сразу во дворец. Спрашиваю, а где можно переодеться? А мне отвечают: в туалете. Приходилось переодеваться там, потому что я не могла выйти к избирателям в зал, где лежат ковры и висят средневековые картины, в брюках и пыльной обуви без каблуков. 

Если ехала в горы или в деревню, где часть пути надо пройти пешком, то всегда одевала шляпу и прикалывала брошь, но обувалась в ботинки без каблуков — каблучки застревают между камнями булыжных мостовых на улицах чешских городов. Но шляпка должна быть всегда, это символ элегантной дамы. Из-за нее Милош Земан однажды прошелся по мне. Когда я пишу о своих политических оппонентах, то делаю это очень остро. Тогда я написала, что наш президент – изменник родины и алкоголик. И это правда: Земан хорошо прикладывается к рюмке, а Китай и Россия его лучшие друзья. Для Чехии мои высказывания прозвучали нормально. В Казахстане, где более традиционная культура и где культивируется уважение к старшим, это был бы щок. Сказали бы, что я должна с сочувствием относиться к старому больному человеку. Так вот, когда я поругалась с Земаном, он написал в мой адрес: «А еще шляпу напялила». Не в бровь, а в глаз – коротко и ясно. Я ответила: «Господин президент, один ноль в вашу пользу». Другие, имея  ввиду, что я перегнула палку, сказали бы, наверное, что врач (я заканчивала Первый Московский мединститут имени Сеченова), а ругается почти как сапожник. 

Об одежде. Чехову, например, не нравилось, что женщины очень часто меняют взгляды и прически. Перефразируя классика, сказала бы, что у женщин должны быть не только прическа и шляпки, у нее должны быть политические взгляды. К сожалению, у нашей кандидатки Еспаевой нет взглядов. Заявлять, что она пошла кандидатом в президенты только потому, что женщинам не верят, что они могут стать лидерами, а потом сказать, что мужчина в любом случае лучше женщины, — это глупость. 

С кем живете-можете

— А семья ваша? Вы сумели ее сохранить, уйдя в политику?

— Она распалась. Мой развод с мужем разобрали на первых страницах желтой прессы по косточкам. Я заседала в Праге на выборах президента, когда к нему в городок Хомутов приехали журналисты. Он пожаловался репортеру, что его жена мало того, что все время в разъездах, так еще и сидит до утра в барах с чужими мужиками. Это правда: все политики собираются вечерами в питейных заведениях, чтобы провести переговоры. Увидев в газете фото моего мужа, грустно опирающегося на низенький заборчик у дома, люди стали жалеть его и ругать меня. Непоеный, некормленый, одинокий. Уход за детьми для мужа никогда не был в тягость, но репортеры представили все так, будто я бросила их на него, а он, бедный, не справляется с ними. Развод с мужем отчасти повлиял на мою карьеру. Он говорил в суде, что я мало уделяю время ему и детям. На самом деле, он немного ревновал меня к политике. Он ведь тоже участвовал в выборах от другой партии (мою считал никчемной). Но когда у него не получилось, его мужское достоинство было уязвлено. Поэтому я и говорю, что политика, возможно, и разбила наш брак. А то, что наш развод стал публичным, так это заслуга наших медиа. С этого момента я старалась не афишировать свою личную жизнь, но все-таки вездесущие журналисты узнали, что у меня есть сейчас молодой бойфренд. Что касается детей, то они уже самостоятельные. Дочь – художник, она живет в Венеции. Сын тоже взрослый. 

Я хочу сказать одну очень важную вещь. Если вы занимаетесь политикой и собираетесь идти на выборы, то очень важно, с кем вы живете. Возможно, я пойду на следующие выборы в чешский парламент. И если стану кандидатом в депутаты, то должна буду ходить на некоторые митинги вместе с партнером. Как политик с большим стажем, я считаю, что будет лучше, если у кандидата все в порядке с семейной жизнью. Мне могут сказать, что уж чья бы корова мычала, но то, что Токаев разведен с женой, — это большой минус. Ведь какая-нибудь апашка-избиратель обязательно спросит, кто у него жена и с какого он жуза? Это очень важно, чтобы кандидат в президенты предстал перед избирателем в человеческом формате – любящим отцом и мужем. Если нет жены, то кто-то из близких обязательно должен быть рядом с ним на встречах  с народом. Но – увы! Казахские политики далеки от народа, в них так мало человеческого.

—  Что вообще отделяет нормального человека от политика?

—  Почти ничего, только очень тонкое стекло телевизионной экрана. Но это плохо. Они не должны быть людьми с телеэкрана или плаката, они должны быть людьми из плоти и крови. Аграрий, например, должен корову, да что там — кобылу подоить. То же самое и Тугел. Первый круг – пришел  в ночной клуб агитировать за кумыс и шубат, вызвал смех, а второй круг – пусть идет и подоит кобылу. Или же сядет на лошадь, и покажет, что он умеет. Знаете, как делал свою компанию мой хороший друг, нынешний министр иностранных дел Чехии  Карел Шварценберг, когда он шел в президенты? Мы ходили по народным кабакам. Карел пересаживался с одного столика за другой и запросто говорил с людьми о простых вещах. Он это умеет, хотя он и носит титул князя и является потомком королей. Зеленский сделал то же самое. Он выиграл выборы в Украине, потому что вылез из телевизора и пошел к людям.

…Политика – это такая же профессия, как и любая другая. Даже более сложная, поскольку в других профессиях ошибки исправимы. А вот когда политик разочарует избирателя, у него уже нет обратного пути. Если обо мне: прошло уже много лет, а я все еще держусь в политике. Я горжусь этим.

_{Иллюстрации из открытых источников}

• 53
• 61