Резиденцию Гугуши отдадут зятю Мирзияева

30 июля, 2019

604

Китай – вот секрет политического долголетия президента Таджикистана Эмомали Рахмонова. Именно он является гарантом контрактов, один за другим подписываемых с Поднебесной. При этом Москве остается только наблюдать за этим процессом – Кремлю, с учетом обострения отношений с Западом, сейчас самому приходится ориентироваться на Китай.

Итоги июньского визита Си Цзиньпиня в Душанбе – апофеоз крепких двусторонних отношений. Проект строительства на деньги китайских инвесторов предприятия по переработке руды редких и цветных металлов, соглашение о разработке месторождения серебра в Горно-Бадахшанском автономном округе (ГБАО) и постройка здания правительства и парламента Таджикистана за счет китайских инвестиций – вот наиболее резонансные итоги визита.

Между тем, по словам спикера министерства коммерции КНР Гао Фэн , в 2018 году объем товарооборота между КНР и странами-членами ШОС достиг 255 млрд. американских долларов, что на 17.2% больше по сравнению с 2017 годом, а к концу апреля 2019 года, общий объем инвестиций КНР в разных сферах в страны-члены ШОС превысил 87 млрд. американских долларов. Совокупный масштаб подрядных контрактов в государствах-участницах ШОС достигает 237,8 млрд. американских долларов.

Согласно обзору GIZ (октябрь 2018 г), Китай играет все более значимую роль в экономике Таджикистана. В августе Госкоминвест сообщил о том, что в первой половине этого года Китай инвестировал 200 млн. долларов США, это составляет 60% от общих иностранных инвестиций за этот период. Также Государственный банк развития Китая выделит 9 млн. долларов на товарные кредиты на льготных условиях. Средства пойдут на финансирование импорта из Китая в Таджикистан. В июле Госкомитет землеустройства и геодезии объявил о том, что китайские фермеры взяли в аренду свыше 18 тысячи гектаров земли в Таджикистане.

Строительство четырех тоннелей на территории Таджикистана для прокладки газопровода «Туркестан — Китай» планируется начать во второй половине 2019 года. Об этом сообщает издание Asia-Plus со ссылкой на первого заместителя главы ОАО «Таджиктрансгаз» Шавката Шоимзода.

По его словам, в настоящее время строители завершили прокладку 1450 метров тоннеля из запланированных 1560 метров. Проект строительства таджикистанского участка газопровода «Туркестан — Китай» планируется реализовать в три этапа до конца 2024 года. Согласно проекту, общая протяженность газопровода «Туркестан — Китай» (нитка D) имеет протяженность 966 км и проходит по территории Туркмении, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии и Китая. Реализация проекта позволит увеличить поставки газа в Китай до 85 млрд кубометров.

Ранее инвесторами из Китая были построены два крупных цементных завода в стране. В целом в Таджикистане зарегистрировано более 300 совместных предприятия в энергетике, легкой промышленности, сельском хозяйстве, нефтепереработке и горной добыче.

На реконструкцию 92-километрового участка автодороги Калаи Хумба — граница Рушанского района в Таджикистане планируется выделить $30 млн. Специалисты из Китая прибудут в ближайшее время в Таджикистан для составления технико-экономического обоснования этого участка дороги. Реконструкцию автодороги планируется завершить в течение 3−4 лет.

По данным Министерства коммерции КНР, в 2018 году объем китайско-таджикистанского товарооборота составил 1,51 млрд. американских долларов, КНР стала третьим крупнейшим торговым партнером Таджикистана. Вплоть до конца апреля этого года, объем инвестиций КНР в Таджикистан превысил 2,03 млрд. американских долларов. Таким образом, Китай стал крупнейшим источником инвестиций для Таджикистана. И все это осуществляется под флагом модернизации его экономики.

Очевидно, что Таджикистану, как и его соседям по региону, инвестиции необходимы. Однако, причина того, почему другие страны не спешат вкладывать свои деньги в таджикскую экономику в том, что мир воспринимает Таджикистан далеким авторитарным государством, соседствующим с нестабильным Афганистаном. В глазах инвесторов — это экономика, с мягко говоря, не очень благоприятным инвестиционным климатом. Поэтому Душанбе приходится довольствоваться поддержкой Пекина, не очень щепетильного в вопросах деловой этики.

Тем более, что Китай по-своему пытается решить проблему Афганистана. И интерес этот не носит альтруистический характер.

«Для Пекина афганская проблема представляется очень важной не только в связи с уйгурским фактором, но в целом с точки зрения безопасности западных границ. Таджикистан рассматривается в этом аспекте как союзник и важный элемент в обеспечении внешней безопасности. И он будет все больше втягиваться в китайскую зону влияния и через проект «Нового шелкового пути», и через систему общей безопасности», — считает российский эксперт Андрей Серенко. — Но и Китай важен для Эмомали Рахмона лично и для Таджикистана в целом как партнер, который может обеспечить не только внешнюю, но и внутреннюю безопасность. Накануне мятежа генерала Назарзода в 2015 году прошла информация, что китайский спецназ разместился в аэропорту Душанбе и в Варзобе. Силовики Эмомали Рахмона справились без его привлечения, но их наличие показало, что Пекин готов «впрягаться» за него во внутренние конфликты. Есть информация, что китайцы оказывают поддержку таджикским пограничным на территории ГБАО, помогают обустраивать высокогорные пограничные заставы», — рассказывает Серенко.

DW также сообщает, что «с лета 2018 года, в СМИ и среди экспертов идет разговор о проекте военной базы афганских силовиков в афганском Бадахшане, построенной полностью на китайские деньги, где могли бы находиться китайские военные инструкторы».

В конце июля на территории ГБАО пройдут уже третьи по счету совместные таджикско-китайские военные учения. Эксперты указывают, что тем самым, Китай демонстрирует политическую волю и претендует на военное партнёрство с Таджикистаном наравне с Россией или вместо неё.

О проведении очередных совместных таджикско-китайских учениях на территории Ишкашимского района ГБАО сообщил Радио Озоди пресс-секретарь Министерства обороны Таджикистана Ориф Нозимзода. По его словам, учения пройдут в конце июля на территории военного гарнизона в Ишкашимском районе на границе с Афганистаном. В них примут участие ВВС, ПВО и сухопутные войска Вооруженных сил Таджикистана, а также специальная антитеррористическая рота Народно-освободительной армии Китая. Из стрелкового оружия будет использована авиация, артиллерия и бронетехника. Как пишет «Азия-плюс», военнослужащие двух стран будут отрабатывать координацию действий при возникновении угрозы проникновения террористов из Афганистана через Таджикистан в Китай

По словам Нозимзода, с этого года подобные учения планируется проводить на ежегодной основе. Однако аналогичные подготовки проходили на территории ГБАО в 2016 году с участием 10 тысяч военнослужащих, и в 2015 году с участием 250 бойцов таджикского ОМОНа и Министерства общественной безопасности Китая. Тогда спецназовцы двух стран отработали атаку условных террористов, проникших со стороны Афганистана, а за учениями следили представители стран ШОС, в том числе министр внутренних дел России Владимир Колокольцев. В дальнейшем, очевидно, учения будут проходить уже без участия третьих стран.

Военная кооперация Китая и Таджикистана заметна активизировалась в последние пять лет. «Прежде здесь доминировала только Россия, а Китай ограничивал свое сотрудничество в основном в сфере экономики. Но сейчас, видимо, ситуация меняется и примечательно, что в этих учениях не принимают участие российские военные, несмотря на наличие российской военной базы в стране», — отмечает таджикский политолог Парвиз Муллоджанов. По его словам, официально эти учения призваны нарабатывать навыки совместного отражения атак и нападений на границу, но не декларируемая причина заключается в том, чтобы усилить свое влияние и роль в обеспечении безопасности в Центральной Азии.

Другой собеседник Радио Озоди, военный специалист из Таджикистана, который имеет тесные связи в Афганистане, на анонимной основе рассказал, что в свете усиления радикальных группировок на афганской территории, которые в отличие от «Талибан» имеют амбиции в Центральной Азии, Россия старается в противовес этим группам поддержать талибов. КНР, по его словам, не приемлет никакой исламской идеологии вблизи своих границ, поэтому пытается открытым образом демонстрировать военную силу и одновременно готовить соответствующие формирования для отражения гипотетических атак.

Экспертные круги и наблюдатели говорили о том, что негласная договоренность между Москвой и Пекином о разделении сфер влияния, согласно которой безопасность региона была прерогативой Кремля, постепенно, вместе с увеличением финансовых возможностей Поднебесной, стала нарушаться. Высказывались мнения о том, что, возможно, Пекин опасается, что полноценное формирование Евразийского экономического союза, в котором Россия имеет преимущества в сфере безопасности, приведет к вытеснению Китая из региона и именно это понимание мотивирует власти Китая использовать свои финансовые возможности и идти на опережение.

Так или иначе, интерес Китая к вопросам безопасности начал возрастать с 2012 года, несмотря на то, что соглашения в этой области в рамках «Шанхайской пятерки» были подписаны еще в 1996 году.

Китайская поддержка в оборонной сфере начала выражаться в финансовых вливаниях. В частности, в 2016 году в Душанбе при финансовой поддержке КНР за $19 млн. был построен Дом офицеров. Был выделен грант на укрепление безопасности таджикско-афганской границы протяженностью 1344 км, где планировалось строительство трех комендатур, четырех пограничных застав, четырех пограничных постов и одного учебного центра. Кроме того, в ноябре прошлого года в Душанбе при финансовой поддержке Китая был открыт Центр борьбы с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом.

Таким образом, Кремль стремительно теряет свои позиции как щит безопасности как для Таджикистана, так и всего региона. А Китай таким образом защищает свои инвестиции в регионе в рамках глобального проекта «Один пояс-Путь». При этом, Таджикистан является членом ОДКБ — военно-политического союза с фактически лидирующей ролью Москвы, гарантирующей защиту своим участникам на коллективной основе. Военная помощь Таджикистану со стороны России представляет собой обучение военных кадров, организацию совместной боевой подготовки и военных маневров. На территории Таджикистана размещена крупнейшая за пределами РФ 201-я Российская военная база, число военнослужащих в которой составляет около 7,5 тысячи человек.

Кроме того, РФ обязалась до 2025 года вложить в модернизацию таджикской армии 200 миллионов долларов, и вообще — безвозмездно передала ей 300 единиц бронетанковой техники, артиллеристские установки, вертолеты Ми-8 и Ми-24, средства противовоздушной обороны и т. д.

Вместе с тем, активность в предоставлении военной техники Таджикистану проявляют и США. В рамках программы по борьбе с наркотиками Центрального командования США, с 2006 года Таджикистану выделено более 155 млн долларов на оборудование, обучение и инфраструктуру для укрепления самодостаточности, жизнеспособности и эффективности органов по борьбе с наркотиками внутри страны. (https://www.rosbalt.ru/world/2019/07/18/1792758.html)

Гораздо более ощутимо влияние России на рынке труда Таджкистана. По данным Центробанка РФ, в 2018 году денежные переводы из России в Таджикистан составили порядка $2,5 млрд, что эквивалентно примерно 34% таджикского ВВП. По различным данным, за последние 10 лет таджикские мигранты перевели домой около 22 млрд долларов США. Кстати, зависимость от притока переводов из России в Таджикистан начала немного снижаться. По последним данным Центробанка РФ, в первом полугодии текущего года денежные переводы из России в Таджикистан выросли на 7 процентов, составив ожидаемо порядка 2.7 миллиардов долларов США или около 30% процентов ВВП РТ на конец года. Всего несколько лет назад переводы составляли более половины ВВП страны.

А пока правительство Таджикистана не спешит входить в Таможенный Союз РФ, Беларуси, Казахстана, Армении и Кыргызстана. В то время как однозначно важным позитивным моментом от вступления в ТС, будет легализация трудовой миграции и возможно рост денежных переводов в республику, Таджикистан может потерять возможности дальнейшей диверсификации торгово-экономических связей и инвестиций со стороны Китая, стран Ближнего Востока и прочих стран. А это, по мнению Душанбе, та синица в руках, которая лучше соловья в небе. К центральноазиатской кооперации в Таджикистане отношение также пока скептическое.