Нам нужно правительство национального доверия

Можно ли изменить существующую систему госуправления изнутри без политических реформ – это, пожалуй, ключевой вопрос, стоящий на повестке дня.

Анестезия, связанная с относительно цивилизованным сценарием смены власти, заканчивает свое действие. Последствия пандемии, связанные с ростом безработицы, катастрофическим снижением доходов и ухудшением бизнес-климата привели к росту угрозы социального взрыва уже к осени 2020 года.

Рейтинги власти стремительно падают, в обществе растет запрос на перемены, но ни власть, ни общество не готовы предложить системный мобилизационный план для консолидации нации.

В то же время, ясно, что дальнейшее затягивание с принятием решительных шагов может привести к кризису государственности, которым могут воспользоваться внешние и внутренние деструктивные силы.

Однако ясно и то, что вне зависимости от пола, возраста, национальности, вероисповедания и политических убеждений каждый житель Казахстана хочет жить в стабильной цивилизованной стране. Это и есть наши общие ценности, благодаря которым Казахстан существует на карте мира. Но патриотизм – это прежде всего экономическая категория. Одними лозунгами уже ничего не решить. Проблема в том, что декларации перестали соответствовать реальным действиям власти. Поэтому нам нужна не пропаганда, а идеология.

Так совпало, что пандемия не повлияла на политику правительства, но обнажила все недостатки системы государственной олигархии. Меры господдержки бизнеса по-прежнему поддерживают только близкие к власти компании и лица, а также бюджетных работников как электоральный резерв для решения политических вопросов, но нет серьезной поддержки независимым от государства секторам конкурентного частного бизнеса, преимущественно малого и среднего.

Все это уже привело к стремительному истощению Национального фонда, уменьшению налоговой базы, только увеличив недоверие к государству в целом как со стороны общества, так и бизнеса.

Перед нами стоит выбор: консервация уродливой модели рынка и рост теневого сектора или болезненные, но уже неизбежные реформы. Правительство все еще верит, что возможны изменения в рамках существующей системы. Но чем быстрее оно поймет, что шансы для этого уже упущены, тем короче будет период турбулентности для нашей экономики. А он неизбежен.

До сих пор устойчивости казахстанской системы была основана на извлечении и перераспределении ренты. Но в среднесрочной перспективе потребление нефти в мире снизится на 70%, резко сократится газовая генерации энергии, значительно увеличится использование энергии солнца и ветра, к 2035 году обессмыслится добыча угля, что означает коллапс отрасли, где занято множество работников.

Даже если бы не было пандемии, это в любом случае означает шок для ресурсозависимых стран, к которым относится Казахстан. Для нас это означает крах нескольких отраслей, в которых заняты сотни тысяч человек. А значит, становится неизбежным крах и политической системы, питающейся рентой. И это уже не только экономическая, но и политическая проблема.

Сегодня в Казахстане сложилась революционная ситуация, когда «верхи не могут» управлять по-старому, а «низы не хотят», да и не в состоянии жить так, как раньше. Тактика ужесточения в виде приговоров, давления и арестов уже не срабатывает – протесты в разных регионах страны становятся все более частыми и массовыми. Надежд на то, что ситуация рассосется сама по себе уже практически не осталось.

По сути, началась революция достоинства и она касается не только ущемления прав человека, но и фактов, к которым политика имеет опосредованное отношение, будь то доступ и стоимость лекарств или рейдерство бизнеса. Все это ведет к расколу казахстанского общества и росту социальной агрессии.

Наша молодежь, как и все общество, дезориентирована. Отличие успешной страны в том, что она каждому дает возможность самореализации. Неуспех же любой страны, напротив, в том, что даже талантливый человек не может реализовать свой потенциал, и даже более – серость и безынициативность поощряется также системно, как подавляется любое проявление собственной позиции. Причем, это прежде всего касается и самой армии госслужащих, способности которых нивелируются системой, в которой они вынуждены работать.

Правда в том, что любые политические изменения – сильный парламент или выборность акимов – это следствие, а не причина изменений. Даже в случае разрушения партийной монополии Нуротана, любая партия партия либерального типа, в случае ее зарождения, не способна функционировать в существующей контрольно-надзорной политической системе.

Унитарность нашего государства держится главным образом за счет трансфертов регионам из республиканского бюджета. И это до сих пор снимало необходимость борьбы за лояльность жителей регионов. Достаточно было иметь мандат центра. Но и эти времена подходят к концу. Именно в регионах, большинство из которых стали еще более экономически не благополучными, зреет конфликтный потенциал. И это еще один вызов.

Помимо этих внутренних угроз, нарастают и внешние. Казахстан все чаще становится объектом гибридных войн со стороны держав, чувствующих ослабление нашей государственности. У нас нет модели отношений с внешним миром. Однако самая лучшая гарантия – это общество, высоко лояльное к своему государству. Именно в этом заключается иммунитет к внешней агрессии любого типа. А это невозможно без взаимного доверия. Поэтому нам нужно правительство национального доверия, в которое войдут люди, не запятнанные госслужбой или доступом к его ресурсам. Но за их плечами должна быть история успеха: социального, экономического, культурного. Приход популистов едва ли изменит ситуацию всерьез и надолго и только еще дольше продлит период турбулентности.

Правительство, как и экспертные круги, сейчас пытается разработать мобилизационный план. Но все его варианты – это только перечень решения небольших технократических задач. Но и с ними бюрократия, даже если бы она были эффективна, уже не справится.

Шансов на то, что власть сможет вытащить себя за волосы из болота недоверия и неэффективности ничтожно мало, поскольку для этого ей нужно выйти из зоны собственного комфорта. Скорее всего, это произойдет под воздействием внешних факторов в виде дестабилизации социальной обстановки. Период турбулентности уже неизбежен. После того, как пройдет постпандемический шок люди, обнаружившие, что действительность поставила перед ними вопрос выживания с большей, чем раньше остротой, начнут искать виноватых. По крайней мере на тот период, когда они еще не будут готовы адаптироваться к новым условиям. И поверьте, долго они их искать не будут.

Но, вне зависимости от степени жесткости посадки и ее длительности, очевидно, что точкой опоры общества станет то, что принято называть национальной буржуазией. Сегодня она заняла выжидательную позицию, наивно полагая, что в при самом плохом сценарии есть вариант просто экспортировать свой бизнес или профессиональные навыки за границу, как это сделали сотни тысяч представителей русской интеллигенции ровно сто лет назад. Но дело даже не в том, что они бесславно растворились на чужбине, пережив большие и маленькие унижения. Дело в том, что конкуренция в тех странах, где они рассчитывают пережить лихие времена, сейчас также сильно обостряется. Глобальный кризис сейчас переживает весь мир и бежать, собственно, некуда. На земле практически не осталось ни одного места, где человек не испытывает чувства неопределенности. Мир явно живет в предчувствии некоего квантового скачка.

Поэтому не случайна популярность идеи возвращения выведенного капитала. Ведь речь идет не просто о восстановлении справедливости. Это, по сути, внутриполитический сигнал для бизнеса, все еще находящегося в стране – время не бежать, а возвращаться. Это вопрос возвращения веры в свою страну. На любых условиях.

История продолжается и от нас зависит, каким образом это произойдет на этот раз.

• 109
• 112