25 октября 91-го: почему Казахстан последним подписал декларацию о суверенитете?

Перед тем, как распустить СССР в Беловежской пуще, Б. Ельцин, А. Кравчук и С. Шушкевич очень ждали Назарбаева. Но он так и не появился. Потом последовал звонок Джорджу Бушу, который принял информацию «к сведению». Как распадалась великая держава – малоизвестные детали в уникальной книге доктора экономических наук, профессора Арыстана Есентугелова «Экономика независимого Казахстана. История рыночных реформ».

Распад СССР официально произошел 8 декабря 1991 года, во время подписания руководителями трех славянских союзных республик – Белоруссии, Российской Федерации и Украины, трех учредителей СССР 1922 года, – исторического Беловежского соглашения о роспуске СССР. Распустили СССР те, кто его официально учредили, следовательно, этот шаг глав трех республик, кто бы что ни говорил, был вполне разумным и придал соглашению законную силу.

Первой начала процесс, как и следовало ожидать, Эстония, которая уже в 1988 году объявила свою независимость, хотя оставалась в составе СССР.

Представители прибалтийских республик, России, Украины и Белоруссии выступали на съездах народных депутатов СССР с заявлением о том, что они кормят другие республики. Мы не оставались в стороне от этой дискуссии. Н.А. Назарбаев очень ярко и убедительно комментировал эти тезисы в своих выступлениях на съездах народных депутатов. Он очень аргументированно рассказывал «братским республикам» о том, почему и как сырьевые ресурсы Казахстана (нефть, черные и цветные металлы и их прокаты, зерно и пр.), поставляемые по бросовым внутренним ценам, оказываются сырьем для переработки в других республиках, куда идет экспортная выручка от продажи казахстанского сырья, а также почему казахстанская экономика обречена на сырьевую направленность, кое-что о политике ценообразования и т.д. Одним словом, он дал понять, что эти дискуссии безосновательны и бесперспективны.

Тем временем весной и летом 1990 года Литва и Россия приняли Декларацию о государственном суверенитете. Больно ударило по Союзу, конечно же, решение Верховного Совета РСФСР о своем суверенитете от 12 июня 1990 года. Многие политики не без сарказма задавали вопрос: суверенитет, независимость России – от кого? Они отождествляли Россию и СССР. Если бы это было так, то борьба России за независимость выглядела бы действительно бессмысленной.

Но на самом деле правительство СССР не было синонимом власти России. Если говорить честно, то Россия всегда находилась, по крайней мере в экономическом и территориальном отношении, в более уязвимом положении, чем другие союзные республики. По сравнению с Украиной и Грузией – точно. К тому же Российская Федерация страдала от тоталитарного режима не меньше, чем другие союзные республики, хотя бы потому, что советское руководство частенько заигрывало с другими республиками, являвшимися в царской России колониальными странами, особенно с проблемными, опасаясь обвинений в продолжении царской колониальной политики. И это частенько давало им экономические и территориальные поблажки за счет некоторых других республик, прежде всего России, иногда и за счет Казахстана.

РСФСР никогда не имела своего высшего партийного органа, а многие годы и правительства. Россия была базовой союзной республикой, ядром СССР – да. Но это давало ей сомнительные дивиденды.

Мы, представители других союзных республик, не должны забывать, что именно нацеленность российского руководства на независимость и суверенитет, на переход к рыночной экономике сыграла самую весомую роль в объявлении нами своего суверенитета и достижении независимости. Вот почему я решил столь подробно остановиться на российской независимости.

Но советскому руководству нужно было что-то делать для сохранения СССР как политического союза. Так возник проект Союзного договора, который был опубликован 25 ноября 1990 года. Он должен был быть подписан девятью союзными республиками и руководством СССР 20 августа 1991 года.

Стремительно ухудшающееся положение в экономике, нарастающая социальная напряженность в обществе, колебания позиции Горбачева и его нерешительность, перспектива подписания подобного Союзного договора испугали старую партийную гвардию в руководстве КПСС, Верховного Совета и правительства СССР, и они пошли в «последний бой за власть советов» – 19 августа 1991 года накануне подписания Союзного договора произошел путч, организованный так называемой Государственной комиссией по чрезвычайному положению (ГКЧП) СССР.

О том, как проходил путч, написано достаточно, и добавить что-то принципиально новое сложно. Что касается казахстанской элиты, то она довольно безучастно наблюдала за этим судьбоносным не только для России, но и для Казахстана делом. Об этом приходится говорить потому, что по истечении нескольких лет, когда высказываться в адрес КПСС, советской системы стало исключительно безопасно, наша элита при первом удобном случае твердит о том, как советская система исковеркала наш язык, нашу национальную культуру, нашу страну, как они сами подвергались гонениям, терпели унижения, как они притеснялись, как безжалостно русифицировались и т.д. и т.п. Причем чаще всего об этом заявляют те, кто в свое время наиболее рьяно старались показать знание русского языка, обучали своих детей в русских школах и писали свои произведения на русском языке, с готовностью и даже с настойчивостью получали госпремии и стремились стать делегатами съездов и проч. Среди них были и такие, которые доказывали, что казахская домбра – это не музыкальный инструмент, сидеть на кошме и есть мясо по казахскому обычаю руками – вредно и некультурно и т.д.

Поэтому неудивительно, что, когда 19 августа 1991 года вопрос стоял «или-или», мы не встали ни на чью сторону, а стали наблюдать, кто кого, не сделав ровно ничего для того, чтобы избавиться от системы, которая покалечила нашу культуру, наши национальные традиции и быт.

Примечательно, что, в отличие от нас, Грузия еще в апреле 1991 года, задолго до путча, провозгласила свою независимость, причем в жесткой недвусмысленной форме: Грузия заявила, что она прерывает все связи с СССР.

Уже в августе объявили свою независимость Украина, Белоруссия, Азербайджан, Киргизия и Узбекистан, а 6 сентября 1991 года Государственный совет СССР единогласно проголосовал за предоставление независимости Эстонии, Латвии и Литве.

Парад суверенитетов

Несмотря на принятие 24 августа 1991 года Декларации о независимости, 1 декабря того же года Украина провела референдум, на котором более 90% принимавших участие в голосовании отдали свои голоса за независимость. 21 сентября 1991 года референдум провела и Армения, где также подавляющее большинство населения высказалось за независимость. Провозгласили свою независимость также Таджикистан, Туркменистан. 25 октября Казахстан принял Декларацию о суверенитете.

Таким образом, нелепо полагать, что СССР распался из-за Беловежского соглашения, что его распустили Б. Ельцин, Л. Кравчук и С. Шушкевич. Напротив, это был единственно возможный цивилизованный способ мирно дезавуировать то, чего уже не существовало. Действительно, в создавшемся положении могло произойти все что угодно, вплоть до гражданской войны. Ведь когда стало очевидным, что у союзной власти не осталось сил для подавления всяких сепаратистских намерений союзных республик, последние могли предъявить друг другу вполне обоснованные взаимные претензии по многим проблемам, затрагивающим их национальные интересы, какие союзные органы создали во множестве.

…Оставались открытыми такие взрывоопасные вопросы, как, например, что будет с ядерным оружием, размещенным на территориях РСФСР, Украины, Казахстана и Белоруссии, кто будет его наследником, сможет ли Россия смириться с потерей Крыма и Севастопольского порта на Черном море, отданных Украине малограмотным Н. Хрущевым в бытность его первым секретарем ЦК КПСС, как быть с общесоюзной собственностью, находящейся за рубежом или на территориях, ставших уже независимыми государствами, с внешними долгами в сумме 84 млрд долларов США (в 1991 году), как сгладить территориальные споры между республиками Закавказья, Центральной Азии, Россией и прибалтийскими республиками, как быть с потерянной собственностью народов, насильственно изгнанных со своих исконных земель, которые тогда были территориями одних, а теперь стали территориями других республик, но уже ставших независимыми государствами, и многие другие.

И тут Б. Ельцин, А. Кравчук и С. Шушкевич, как руководители России, Украины и Белоруссии соответственно – трех республик – учредителей в 1922 году СССР, – проявили инициативу и встретились в Беловежской Пуще (Белоруссия), чтобы обсудить свои дальнейшие шаги. На этой встрече они приняли единственно верное в создавшихся условиях решение: распустить СССР. Этим они превратили де-факто распад СССР в де-юре, поставили точку в его истории и положили конец опасной неопределенности и вакууму во власти в СССР.

Этим актом руководители трех славянских государств взяли на себя огромную ответственность в сложной для всего уже бывшего советского народа ситуации, с большим риском для своей личной жизни. Ведь Горбачев мог арестовать всех троих в Беловежской Пуще или Б. Ельцина по его возвращении в Москву. Такого варианта, по-видимому, они не исключали.

Вот как описывает обстановку в Беловежской Пуще во время подписания соглашения Е. Гайдар: «Когда я принес напечатанный наконец документ, Б. Ельцин, А. Кравчук и С. Шушкевич в ожидании бумаги уже собрались и начали разговор. Ознакомившись с ним, довольно быстро пришли к согласованному выводу – да, это и есть выход из тупика. Согласившись, в принципе, стали обсуждать, что делать дальше. Борис Ельцин связался с Нурсултаном Назарбаевым, Президентом Казахстана, попросил его срочно прилететь. Было важно опереться на поддержку и этого авторитетного лидера. Нурсултан Абишевич обещал, но потом его самолет сел в Москве, и он, сославшись на технические причины, сказал, что прилететь не сможет. Напряжение нарастало. Ведь речь шла о ликвидации де-юре распавшейся де-факто ядерной сверхдержавы… Потом последовал звонок Джорджу Бушу, тот выслушал, принял информацию к сведению. Наконец звонок М. Горбачеву и тяжелый разговор с ним».

Поныне открытым остается вопрос о том, мог ли Горбачев помешать встрече лидеров трех союзных республик в Беловежской Пуще, арестовав их, когда станут известны итоги встречи, и обвинив в измене. Есть политики, простые люди, в том числе и в Казахстане, обвиняющие Горбачева в том, что он должен был поступить именно так, но не поступил.

Трудно также переоценить значение того, что Россия приняла нулевой вариант распределения территорий и общей собственности Союза, взяла на себя бремя достаточно большого внешнего долга СССР (84 млрд долларов США) именно в тот момент, когда наступило время погашения. Сложность последней проблемы была связана не только с межреспубликанским отношением к нему, но главным образом с позицией западных стран в отношении предоставления кредитов России. Е. Ясин считает, что «когда решался вопрос о правопреемнике СССР, не возьми на себя Россия бремя долга, неясно, как повернулись бы события».

При противоположном сценарии народы СССР еще раз пережили бы трагедию, сопоставимую по масштабам с Октябрьской революцией 1917 года.

Следует признать, что столь быстрый и мирный распад СССР был бы невозможен, если бы во главе СССР тогда не оставался М.С. Горбачев, а во главе России – Б.Н. Ельцин. От любых других деятелей КПСС, входивших в то время в руководство СССР и РСФСР, окажись они во главе партии, такого подарка невозможно было бы ожидать. Нельзя отрицать, что борьба Ельцина за независимость и демократию в России, какими бы мотивами он ни руководствовался, сыграла решающую роль в распаде СССР.

Другим фундаментальным вопросом, который остается без однозначного ответа, является вопрос о том, был ли шанс сохранить Советский Союз, имел ли СССР вообще перспективу на существование и развитие как союзное государство?

Таким исходом завершились бы попытки сохранения политического союза, если бы Союзный договор подписывался в первоначально представленном виде. На проект Союзного договора, опубликованного 25 ноября 1990 года, возлагались большие надежды в сохранении Союза в том или ином виде, но обязательно как единого государства. По крайней мере, так казалось внешне. В Союзе начались дискуссии вокруг основных положений договора.

В Казахстане, как всегда, особой активности в такой дискуссии не проявлялось. В январе 1991 года я опубликовал на страницах центральной республиканской газеты «Казахстанская правда» статью под названием «Суверенитет и власть», где высказал мнение о том, что «в нынешней сложной обстановке затягивание подписания Союзного договора станет одной из главных причин политической нестабильности и развала власти в стране». Отметил, что ситуация становится угрожающей, и одновременно выразил тревогу относительно возможности его подписания. В связи с этим я подверг критике положения договора, во-первых, об установлении двух уровней налоговой системы, во-вторых, о структуре власти, где практически сохраняется основа для установления личной власти президента, то есть авторитарного режима, и, в-третьих, а это для меня казалось самым главным, – это проблема собственности. Речь идет о том, что суверенные республики не являются собственниками имущества, находящегося на их территориях, т.е. они лишены права собственности: владения, пользования и распределения собственности. Здесь предусматривается неограниченное право Центра распоряжаться такой частью собственности, какую он считает необходимой, без участия республики.

Другое обсуждение проекта Союзного договора происходило 14 мая 1991 года в Алматы на круглом столе, организованном Президиумом Верховного Совета Казахской ССР, Институтом государства и права АН СССР и Институтом философии и права Казахской ССР. Я подготовил доклад председателя Государственного комитета Казахской ССР по экономике К.А. Абдуллаева, в котором внимание было акцентировано также на проблеме отношения к собственности. Суверенитет республики без права на собственность, составляющую экономическую основу политической власти, – это фикция. Как провести разграничение собственности между Центром и союзными республиками? Предлагался вариант передачи всей собственности, находящейся на территории республик, в их юрисдикцию, т.е. нулевой вариант.

Когда после августовского путча обсуждался новый вариант договора об экономическом союзе, после распада СССР всеми участниками был принят именно этот вариант разграничения собственности. Но самое интересное то, что подписание Союзного договора даже с устранением его недостатков не смогло бы спасти СССР от окончательного распада. Ведь Советский Союз не имел перспективы длительного благополучного пребывания в мировом сообществе, и он рано или поздно (но не в очень далеком будущем) должен был сойти со сцены. Подписание проекта Союзного договора в любом варианте не спасло бы его.

• 83
• 89