30 лет независимости – хороший повод стать более амбициозными

Самая эффективная пропаганда та, которая правдива. Геббельс, самый известный в новейшей истории «классик пропаганды», был прав только в одном: «пушки и штыки – ничто, если вы не обладаете сердцами нации».

Овладение массами он называл единственной целью пропаганды, и для этого хороши любые средства, главное, чтобы пропаганда была эффективной. Он предлагал использовать помимо «белой», правдивой информации, и полуправду, и откровенную ложь: «мы добиваемся не правды, а эффекта». Причем «чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят» и тем быстрее она распространяется. «Пропаганда должна воздействовать больше на чувства, чем на разум», а чтобы у толпы не возникало сомнений, «послания» должны быть примитивными, без подробностей, на уровне односложного лозунга: «худший враг пропаганды – интеллектуализм». Для наилучшего усвоения месседжа «мы обязаны говорить на языке, понятном народу», и даже на разных языках – один для столицы, другой – для провинции, один – для рабочих, другой – для служащих.

При всей справедливости этих тезисов, именно скоротечность существования третьего Рейха показала, что все это не работает без главного компонента – пропаганда должна соответствовать реальности. Если этого нет, она рассыпается, как карточный домик. Советская идеология, при всей ее продуманности и стройности, перестала работать именно тогда, когда в нее перестали верить массы.

Поддерживать идеологический пафос за счет имени вождя тоже довольно сложно – держать все яйца в одной корзине долго можно в лучшем случае в течение одного поколения. Гораздо продуктивнее использовать образы героев и врагов, которые не грех и придумать.

Пример СССР и нацистской Германии также ярко показал, что репрессии и борьба с инакомыслием тоже дают не только краткосрочный эффект, но и долгое чувство исторической вины перед потомками. Условно говоря, эти государства в какой-то момент пали первыми жертвами своей же пропаганды. И в первую очередь это происходило тогда, когда они сами утрачивали способность к критическому восприятию реальности, отгородившись от сообщений, говоривших об истинном положении дел, оставаясь во власти благодушных иллюзий.

СССР, Россия, Китай – плохой пример для подражания

Наиболее близкой для нашего понимания целью советской пропаганды было создание нового человека — человека, следующего принципам коллективизма, добровольно подчиняющего свои интересы интересам общества и готового принести себя в жертву на благо общества и будущих поколений, материалиста, не верящего в бога. Такой концепт обслуживал долгосрочную стратегию СССР, интеллектуалы которого понимали, что путь к победе всеобщего коммунизма будет кровавым и полным жертв, потому что весь внешний мир против этой благой цели.

С небольшими поправками эту концепцию унаследовала сегодняшняя Россия. Весь идеологический пафос российской пропагандистской машины можно свести с нескольким тезисам: «Россия собирательница земель русских. А вся мощь запада направлена на то, чтобы этого не случилось, потому что там боятся возрождения русской империи.»

Даже российские либералы считают такую доктрину как минимум прагматичной, а в целом эффективной. И ее можно понять – бывшая империя расстается со своими фантомными болями и это ее защитная реакция. Однако, загвоздка в том, что российская пропаганда, пусть и умело, использует русский национализм, но отрицает это право у других.

Очень похожие нарративы сейчас производят китайские идеологи. Недавно был обнародован дорогостоящий пропагандистский проект, который будет включать в себя создание международных телеканалов на английском, русском и арабском языках. Более того, многие китайские издания начнут выходить в англоязычных версиях и открывать зарубежные корпункты. На улучшение международного имиджа Китая власти страны намерены потратить 6,6 миллиарда долларов США.

Ответственный за идеологическую работу в Китайской коммунистической партии Ли Чаньчунь (Li Changchun) заявил: «Мы должны показать всем образ сильного и обновленного Китая… Великая китайская нация занимает в мире достойное место. Китай – это не страна бедных, отсталых и глупых». И опять же – большой Запад, а именно США – стоит на пути к достижению этой великой цели.

США, Европа и японский национализм

Большой Запад сегодня ассоциируется во всем мире с ценностями демократии, даже если в реальности под этим кроется достаточно жесткая система ограничений.

США подарили миру образ «американской мечты», что вполне логично для страны, чье процветание создано трудом иммигрантов. «Мы живем в свободной стране» – вот самый частый эпитет, связанный с Америкой, даже если на деле пределы этой свободы детально регламентированы. Символ Америки – статуя Свободы, а понятие американской мечты тесно связано с понятием «self-made person», то есть человека, который самостоятельно упорным трудом добился успеха в жизни, что отражает саму суть социального контракта западных государств: мы даем тебе возможности, а то, как ты ими воспользуешься, зависит только от тебя.

Компонентами «американской мечты» являются также идеал равенства всех перед законом вне зависимости от этнического происхождения и социального положения, гендерное равенство и терпимость к сексуальным меньшинствам. То же самое можно сказать и о просвещенной Европе с той лишь поправкой, что она, в отличие от США, навязывает свою картину мира исключительно за счет «мягкой силы», в отличие от заокеанского дядюшки Сэма, который не прочь поиграть и военными мускулами.

Есть еще один интересный концепт – государственный национализм Японии. В ее современной конструкции это хороший пример модернизации, когда государство и правящие элиты мобилизуют и объединяют нацию с помощью новой националистической идеологии именно для того, чтобы легче было вписаться и удержаться в новой системе международных отношений.

Культ своей уникальности – довольно смелый пропагандисткий подход в условиях глобализации с одной стороны, и обострения проблемы самоиндентичности – с другой. При этом правящая элита Японии всякий раз аккуратно «намекает» нации на то, что ее выживание во враждебном мировом окружении в ХХI в. возможно только на пути объединения коллективных усилий всех японцев «под руководством императора и государства» для защиты независимости и суверенитета страны и выполнения приоритетных задач национального развития. Японский национализм и сегодня остается объединительной, защитной силой. Возможно, он останется таковым и в будущем.

Япония тоже в свое время использовала образ США, как врага, который хотел бы уничтожить как государство, так и нацию. Через идеологию национализма в Японии были воспитаны организованное, работоспособное и отзывчивое население и, что немаловажно, зрелые, морально честные, чистоплотные и гибкие политические элиты.

Для Казахстана, как и других стран региона, чья идентичность подавлялась на протяжении как минимум ста лет, это очень интересный пример. Он подобен тому, как родители внушают своему ребенку мысль о том, что его исключительность – это условие его максимальной самореализации.

Но в чистом виде японская модель – не для нас. Для Казахстана очень важно и дальновидно сохранить свое этническое многообразия, выстраданного нашими предками, что вовсе не противоречит возрождению самоидентичности казахов, а дополняет ее. Более того, только человек, уважающий себя будет уважать других.

Та же Япония смогла укрепить «дух нации», не прибегая при этом к пропаганде расизма, не призывая к насилию или культу жестокости, как это нередко делают власти других государств. Напротив, их толерантность основана именно на убежденность в собственном превосходстве.

Для Казахстана, с его авторитарной моделью, применима японская модель государственного национализма, но для этого нужна консолидация элит.

В нашем случае речь идет об использовании антиколониального дискурса на пути обретения своей независимости, за исключение стратегического и экономического контроля со стороны внешних сил, вместо экономической и культурной экспансии – экономическое и культурное превосходство.

Нам, как и японцам, нужно не конфликтовать друг с другом, а развивать конкуренцию внутри монолитной политической системы. Говоря другими словами, тот же Нуротан, подобно компартии Китая, должен если не расстаться со своей монополией, то обеспечить жесткую конкуренцию идей внутри партии.

Казахстан должен выпустить на волю энергию посттравматического роста, который предполагается после любого долгого подавления. Власть должна добиться того, что государство отождествляло себя с нацией, а нация – с государством. Поэтому нам имеет смысл говорить о «национализме в Казахстане», а не о «казахском национализме» как проявлении патриотизма. И это повод для отдельной, интересной, но не простой дискуссии.

Продолжение следует…

• 115
• 117