О чем говорит новый формат общения Путина с населением

Беседы с подготовленным народом – это не попытка изобразить прямую демократию: президент напрямую получает от народа наказы в обход чиновников. Это моделирование перед Владимиром Путиным нового образа граждан России. Они как будто бы мыслят в одном ключе с президентом, их волнуют те же вопросы: Трамп, фальсификация истории, Украина. Наконец, они мыслят самого Путина как историческую личность.

Трудно сказать, ищут ли в Кремле всерьез образ будущего для президентской кампании Владимира Путина, но новые форматы общения главы государства с народом администрация явно тестирует. Путин встречается с детьми, с рабочими, с рыбаками. С одной стороны, это подчеркивает единство президента с его избирателями – он напрямую общается с народом и выслушивает его чаяния, а посредники в виде депутатов и чиновников ему в общем-то не нужны. С другой – в диалогах становится все меньше просьб, жалоб и предложений и все больше глобальных рассуждений о судьбах России и мира, которых от президента якобы ждут россияне.

Если раньше встречи Владимира Путина были шоу для избирателя, то теперь адресатом этих шоу стал сам Путин. Президент должен увидеть новый народ, который думает с главой страны в одном ключе.

Придите, дети, послушайте меня

В предвыборный год Владимир Путин стал чаще встречаться с обычными людьми: он беседует с ярославскими оборонщиками, белгородскими металлургами, детьми. Общение длится по нескольку часов. В принципе, такие встречи всегда были обязательным пунктом его предвыборных кампаний, но меняется их содержание: новые форматы и темы разговоров президента с народом много говорят о метаморфозах воззрений самого Путина.

Раньше участники такого общения жаловались президенту на проблемы и просили их решить. Президент в ответ творил чудеса и помогал «маленькому человеку», что выгодно дополняло «большие дела». Адресатом этих шоу был массовый избиратель, а их главный посыл был вполне понятен: Путин слушает людей (вспомним лозунг единороссов «Слушать людей») и готов откликаться на их просьбы. Все сеансы общения с народом были доказательством этой президентской чуткости и отзывчивости.

Новые темы и форматы общения, появившиеся в нынешнюю кампанию, говорят о том, что задачи этих шоу изменились. 21 июля телеканал НТВ показал встречу Владимира Путина с детьми под названием «Недетский разговор», накануне мероприятие широко анонсировалось. Участниками беседы стали дети из лагеря для талантливой молодежи «Сириус», которому помогает музыкант, друг президента и герой публикаций о панамских офшорах Сергей Ролдугин.

После митингов Алексея Навального, на которых было немало молодых людей, есть соблазн представить шоу как ответ: нормальные дети на улицы не выходят, они хорошо учатся, достигают высот и уважают власть. Эту версию со ссылкой на источники в Кремле озвучил, например, главред «Эха Москвы» Алексей Венедиктов.

Возможно, авторы идеи «Недетского разговора» и подразумевали псевдолинию с юными зрителями в том числе и как ответ Навальному, но здесь важно понять, кто был главным адресатом этого ответа. Явно не сами молодые люди, которых вряд ли можно считать преданным зрителем НТВ. Это и не широкие массы взрослых – шоу началось в 16:00, когда большинство людей заканчивают работу и собираются домой. По всей видимости, главным зрителем должен был стать сам Владимир Путин, которому продемонстрировали спокойную и лояльную молодежь, ведь на официальном ТВ, которое президент смотрит, акции против коррупции были представлены как протест школьников. 

В пользу этого говорит и само содержание шоу, вопросы и ответы, на нем прозвучавшие. Если бы перед «Недетским разговором» стояла пиар-задача переубедить сторонников Навального или однозначно склонить на свою сторону колеблющихся, то вопросы и ответы там были бы совсем другие. Молодые люди выходят протестовать, потому что недовольны властью и опасаются за свое будущее и будущее страны. А об этом речи на детской прямой линии не было.

Вместо этого дети спрашивали президента о его любимой музыке, об учебе в школе, «бесился» ли он, когда был ребенком. Именно эти вопросы и ответы на них составляли большую часть диалога. Было видно, что вспоминать свое прошлое и рассуждать на морально-этические или исторические темы (кого слушать – родителей или учителей, стоит ли достигать благих целей неблагими методами) Владимиру Путину нравится, ему легко и приятно это делать.

Насколько эти рассуждения интересны большинству других российских детей и взрослых – большой вопрос. Людей, которые задумываются о будущем и настоящем, скорее могло озадачить то, как Путин реагировал на немногочисленные проблемные вопросы в разговоре. Девушка Анастасия со ссылкой на статистику с беспокойством рассказала президенту о сокращении количества бюджетных мест в вузах. «Нет, количество бюджетных мест увеличивается», – свернул дискуссию Владимир Путин. Примерно такой же ответ получил Егор, которого беспокоило, что Россия оказалась в числе стран с отрицательным приростом населения.

Зато рассуждения о Большом взрыве, борьбе с коррупцией (и подспудно об Алексее Навальном, фамилию которого Владимир Путин опять не назвал), воспоминания о прошлом были, наоборот, очень длинными и пространными. Новый формат был рассчитан в первую очередь на желания самого президента.

Монолог с народом

Можно предположить, что даже если бы акций Алексея Навального не было или на них было мало молодежи, то с детьми Владимир Путин все равно бы встретился. Именно они выглядят для президента образца 2017 года самыми благодарными слушателями. Спрашивают о личном и глобальном, а не о конкретных и скучных вещах. Даже вопросы зала режиссировать не надо. Понятно, что даже в детской аудитории найдется кто-то с проблемными вопросами (и такие действительно звучали), но большая часть школьников при встрече с известной личностью будет спрашивать о биографии, о взглядах на проклятые моральные или исторические вопросы, о других звездах, ведь их контакты с внешним миром пока ограничены и смягчены родителями.

Примерно эти же темы интересны президенту. В этом смысле «Недетский разговор» кажется довольно удачным ходом Кремля – по крайней мере, от такого диалога не складывается ощущения неестественности. Да, темы гладкие и причесанные, но наивно думать, что в лагере Ролдугина для активных детей собрались завзятые оппозиционеры, – скорее всего, большинству из участников пока не приходится даже соотносить свои доходы и цены в магазинах. Поэтому широкий зритель (о передаче НТВ сказали в новостях в прайм-тайм) понимает: да, дети могут о таком спросить – вот и спрашивают. 

А вот то, что подобные вопросы в разговоре с президентом могут искренне задавать взрослые, уже вызывает сомнения. «Недавно прошла ваша встреча с Дональдом Трампом. Хотелось бы узнать, какие ваши личные впечатления о нем, но как о человеке», – поинтересовался у Путина работник Оскольского электрометаллургического комбината Геннадий Поляков во время диалога с сотрудниками Лебединского горно-обогатительного комбината в Белгородской области.

Там же Иван Лапченко спросил президента о фальсификации истории. В ответ Владимир Путин долго рассуждал. Так же долго он рассказывал участникам белгородских стройотрядов о своей работе плотником. Если прочесть стенограммы президентских встреч последних месяцев, становится очевидно, что глобальных вопросов, где президента просят порассуждать либо рассказать о своем прошлом, все больше. В избытке их было, например, на медиафоруме Общероссийского народного фронта 3 апреля, хотя там собрались журналисты из регионов, которые могли бы поспрашивать президента и по конкретным проблемам.

Для обывателя ценность таких встреч и их пиар-эффект невелик, то ли дело былые форматы – конкретные просьбы и их выполнение. Кроме того, у граждан могут появиться подозрения в искренности вопрошающих президента: все у белгородского рабочего замечательно, только вот не знает точно, какой человек Дональд Трамп, и на встрече с Владимиром Путиным задает именно этот вопрос. Выглядит довольно абсурдно, но это всерьез показывают по телеканалу «Россия». Президент не обыватель, и его такой формат общения с народом вполне устраивает.

Таких встреч становится все больше, и трудно сказать, все ли они связаны с избирательной кампанией. Создается впечатление, что Путину самому хочется рассуждать, говорить, вспоминать прошлое, а чиновники из Администрации президента ему такую возможность создают. Они демонстрируют президенту видимость народа, обеспокоенного теми же вопросами.

Трудно представить, что рабочего Полякова больше всего на свете беспокоит Дональд Трамп, а его коллегу Лапченко – фальсификация истории, зато легко предположить, что все это волнует самого Владимира Путина. В этом смысле его встречи с народом не диалог, а монолог. Президент рассуждает на темы, на которые ему хочется рассуждать, реплики зала служат лишь толчком, сигналом для таких размышлений. В этот контекст хорошо вписывается фильм Оливера Стоуна (не зря же президента постоянно «просят» о нем вспомнить) и грядущий большой фильм с Владимиром Соловьевым в роли ведущего.

Беседы с подготовленным народом – это не «новое вече», не попытка представить некое подобие прямой демократии: президент напрямую получает от народа наказы и просьбы в обход депутатов и чиновников. Это моделирование перед Владимиром Путиным нового образа граждан России. Они как будто бы мыслят в одном ключе с президентом, их волнуют те же вопросы и проблемы: Трамп, фальсификация истории, Украина, недобросовестные борцы с коррупцией. Наконец, они мыслят самого Путина как историческую личность. Именно такой вывод у президента должен сложиться после общения с народом – режиссеры диалога делают для этого все, а они хорошо знают вкусы и запросы единственного своего зрителя.

Владимир Путин явно размышляет о своей роли в истории, масштабе своей личности, истории вообще. Отсюда, например, слова об Иване Грозном, который «может быть» и не убивал своего сына, а все это придумал «папский нунций». Вечные помехи со стороны Запада, крупные исторические фигуры – думы президента довольно наивны и конспирологичны. Владимир Путин размышляет и сомневается – и встречи с гражданами должны подтвердить, что думает глава государства в правильном ключе.

Отсюда такой настойчивый мемуарный характер встреч – Путин говорит о своей биографии (и она слушателей интересует), о своих мыслях. Этот путиноцентричный диалог – свидетельство того, что российский режим все больше превращается в персоналистский: фильмы, беседы, это все о нем. Путин единственное, что интересует россиянина, а встреча с президентом – возможность узнать о нем побольше, а не кратчайший путь к решению собственной проблемы.

Именно в этом должен убедиться сомневающийся президент, и он в этом убеждается. Проблема в том, что граждан такая формулировка вопроса может не устроить. Трамп и фальсификация истории находятся довольно далеко от проблем обычного россиянина, и, когда он слышит вопросы о них из уст рабочих, он чувствует фальшь, знакомую по позднесоветским временам, когда по телевизору говорят одно, а на кухнях совсем другое. Популистский режим переходит на персоналистские рельсы невовремя, и эта колея ему не очень подходит.

• 59
• 58