Иран опять на грани

За 43 года своего существования Исламская республика Иран сумела справиться с множеством внутренних и внешнеполитических проблем. Но массовые народные протесты, которые в сентябре прокатились по всей стране после гибели 22-хлетней Махсы Амини (она умерла под арестом после того, как полиция нравов задержала её за «неподобающее» ношение хиджаба), стали крупнейшей угрозой для режима. Иран охватил, возможно, самый серьёзный кризис в его новейшей истории.

Когда Исламская революция свергла прозападный монархический режима шаха Мохаммеда Резы Пехлеви, а верховным лидером страны стал аятолла Рухолла Хомейни, западные обозреватели сомневались, что этот теократический режим сумеет долго продержаться. Некоторые аналитики утверждали, что у религиозных фундаменталистов не может быть необходимых навыков или опыта для управления столь сложной страной, как Иран.

Но иранский режим выстоял, несмотря на все внутренние проблемы, благодаря сочетанию боевой линии («джихад») с прагматичными подходами («иджтихад») Хомейни. Преемник Хомейни, 83-летний аятолла Али Хаменеи, подобно своему предшественнику пытается сбалансировать идеологические и практические соображения, чтобы гарантировать выживание режима.

Будучи верховным лидером, Хаменеи воплощает «суверенитет Бога». Этот статус помогает ему стоят выше президентов и других избираемых официальных лиц, которые представляют всего лишь суверенитет народа. Когда Хаменеи начинал чувствовать угрозу своей власти и её государственным инструментам (прежде всего, Корпусу стражей исламской революции), он соглашался на проведение внутренних реформ и демонстрировал прагматизм во внешней политике, например, поддержав, Иранское ядерное соглашение 2015 года в качестве акта «героической гибкости». Впрочем, во всём остальном он продолжал руководить страной «железным кулаком» и не поддавался западному давлению с требованиями по поводу ядерной программы и регионального влияния Ирана.

Однако Хаменеи, похоже, не задумывался о том, что со временем вырастет новое поколение иранцев, которые уже не будут помнить революцию 1979 года или хранить верность Исламской республике, особенно в ситуации, когда правящий режим так плохо им служит. Несмотря на все богатства Ирана, особенно его огромные запасы нефти и природного газа, примерно 40% иранцев живут за чертой бедности.

Десятилетия политических репрессий, повсеместной коррупции и ошибок в управлении экономикой постепенно подорвали доверие населения к Исламской республике. Пандемия Covid-19 и внешнеполитические затруднения, в том числе введённые по инициативе США санкции и участие Ирана в несколько дорогостоящих региональных конфликтах, привели к настолько сильному разочарованию многих иранцев в статус-кво, что общенациональное восстание стало лишь вопросом времени.

Нынешним протестам предшествовали другие волны народных беспорядков, которые правительство успешно подавляло. Наиболее заметными среди них стали демонстрации «Зелёного движения», начавшиеся после спорных итогов президентских выборов 2009 года. Сторонники жёсткой линии, создавшие нынешнюю исламскую систему и контролирующие страну сегодня, знают: если режим падёт, тогда они падут вместе с ним. Именно поэтому они зовут полицейский спецназ при первых признаках мобилизации оппозиции.

Однако вряд ли этот режим сможет подавлять протесты бесконечно. Молодые иранцы, а это примерно 65% населения страны, сыты по горло революционной риторикой режима и его теократическим диктатом. Они хотят прав, свобод, прозрачности, повышения уровня жизни, а также правительства, которое будет представлять их интересы. Правящие религиозные деятели и их сторонники монополизировали командные высоты в экономике, которой они настолько плохо управляют, что большинство населения (численность которого почти утроилась с 1979 года) сегодня переполняют разочарование, отчаяние, страх и гнев.

Да, шансы на свержение исламского режима выглядят невысокими. Но, как показывает история, иранцы могут восстать против авторитарного произвола. Исламской революции, которая покончила с властью шаха, предшествовали две попытки проведения демократических реформ. В 1953 году одна из этих попыток закончилась организованным ЦРУ государственным переворотом, который сверг победившее на выборах правительство реформаторски настроенного премьер-министра Мохаммеда Моссадыка и укрепил монархическую власть шаха.

Лидеры Исламской республики любят напоминать о перевороте 1953 года, чтобы на фоне «гегемонистского интервенционизма» США легитимизировать свой режим, консолидировать власть и расширить региональное влияние. Но эта формула уже не действует на большинство иранцев, которые винят теократию, а не американцев, в своих бедах.

Для стабилизации режима Хаменеи и его сторонникам нужно менять курс и расширять полномочия реформаторских фракций. Десять лет назад иранские реформаторы во главе с бывшим президентом Мохаммадом Хатами попытались сделать Исламскую республику более толерантной и гуманной. Но сторонники жёсткой линии, до сих пор контролирующие рычаги власти, помешали этим попыткам. Беспорядки, охватившие сегодня Иран, показывают, почему стране срочно нужны структурные реформы – и почему на этот раз религиозным лидерам будет значительно труднее сохранить свой режим с помощью одной лишь силы.

Copyright: Project Syndicate, 2022. www.project-syndicate.org

• 40
• 45