Как Россия будет влиять на предстоящие выборы и сможет ли она это сделать?

Подписание президентом закона «О внесении дополнений и изменений в Конституцию РК» и изданием им же указа о проведении выборов заставляет вспомнить многозначительные поправки в выборное законодательство и, в частности, вероятность зарубежного влияния на электоральный процесс, которым Акорда озаботилась еще полгода назад.

Ускорение без Перестройки

Спешка с внесением в Конституцию поправок о семилетнем сроке правления президента отодвинули на второй план другой важный документ – «О внесении изменений и дополнений в некоторые конституционные законы Республики Казахстан по вопросам реализации Послания Главы государства от 16 марта 2022 года». Там, среди прочего, есть и закон о выборах, изрядно отредактированный в правительстве и подправленный мажилисменами. Он, как мы поняли, сейчас проходит второе чтение и, скорее всего, может быть принят уже на этой неделе. В общем, парламентариям придется применить «стахановские методы».

А это значит, может возникнуть правовая неразбериха. Если исходить из того, что закон обратной силы не имеет, то предстоящие президентские выборы должны быть проведены на существовавшей на момент подписания соответствующего указа редакции выборного законодательства. Речь идет о контроле за независимыми наблюдателями и ограничениях в избирательных копилках кандидатов.

Если выборы пройдут по нынешнему законодательству, значит Акорда выбрала для себя наиболее оптимальный вариант – продвинуть семилетнее президентство в ущерб желаемым для себя ограничениям. В то же время, выходит, что власти не чувствуют сильной угрозы от наблюдателей, если идут на риск оставить все, как есть. Впрочем, при отсутствии (на сегодняшний день) мощного альтернативного Токаеву кандидата, опасности такой, действительно, нет.

Между строк послания

Тут стоит вспомнить историю появления поправок по ограничению деятельности общественных организаций и усилению контроля за избирательными фондами кандидатов. Они следуют из самого названия законопроекта, в котором упоминается мартовское послание президента. В нем Токаев, говоря о демократизации избирательного законодательства, стал настаивать о необходимости принятия «действенных мер для недопущения какой-либо возможности иностранного вмешательства в выборы в нашей стране». При этом оратор уточнил, что это «в первую очередь это касается обеспечения максимальной финансовой прозрачности деятельности в всех участников избирательных кампаний, будь то кандидаты, наблюдатели или СМИ».

Таким образом, Токаев акцентировал внимание на «потенциальных попытках повлиять на выборы из-за рубежа» и на «влияния отдельных лиц на ход выборов», включая пожертвования в избирательные фонды. Нетрудно догадаться, что он говорил про наших соотечественников (бывших и пока нынешних), которые собираются проспонсировать своего кандидата или влить деньги в работу наблюдателей. Однако этот риск учитывался Акордой еще при Назарбаеве, поэтому в существующем законодательстве уже были приняты определенные контрмеры для предотвращения этого.

Как мы уже говорили ранее, есть определенные сомнения насчет независимых наблюдателей, которые, по существу, не имеют никаких правовых возможностей повлиять ни на сам предвыборный процесс, ни на исход голосования. Если, конечно, не учитывать риски, связанные с выявлением фальсификаций при подсчете голосов. Но это станет важно только в случае действительно сильного кандидата от оппозиции, который будет воспринят электоратом как достойная альтернатива действующему президенту.

А что если Касым-Жомарт Кемелевич имел в виду настоящее иностранное влияние, а не только финансирование со стороны Мухтара Кабуловича и (или) Бергея Саулебаевича? И тут, учитывая сроки и междустрочие мартовского послания, на первый план выходит влияние прессы. Но для этого одного закона о выборах маловато будет – надо принимать новый закон о СМИ, который еще не готов, а если вчитываться в его концепцию, то видно, что власти хотят усилить контроль за социальными сетями и блогерами. Впрочем, в поправках в выборное законодательство есть нормы по слежке за соцсетями и даже месседжерами – чтобы в лишний раз кого-то не пиарили или, наоборот, не «мочили». Однако, как это будет возможно на практике, сказать трудно.

В целом, предлагаемые «дополнения и изменения» в выборное законодательство ограничивают права только своих, внедряя аккредитацию для НПО и резко сужая возможности независимых наблюдателей. Другие нормативно-правовые акты РК де-юре не могут повлечь за собой действенные меры «для недопущения какой-либо возможности иностранного вмешательства в выборы в нашей стране». Тем более, если такое вмешательство будет комплексным или, как говорил президент, гибридным.

В моменты кризиса

Когда Касым-Жомарт Токаев озаботился иностранным вмешательством, одни подумали, что он имеет в виду «аблязовых-рыскалиевых», а другие – «иноагентов» (по примеру РФ). О первом случае мы уже упомянули, а что касается второго, то тут, похоже, все отодвигается на второй план. Да, нынешний режим видит определенные риски в развитии гражданского общества, но для него уже готовятся «кнут и пряники» перед парламентскими выборами. Что касается демократического Запада, то его позиция Акорду беспокоит не сильно. Скажем, ОБСЕ в очередной раз не признает выборы в РК честными и справедливыми, на что наш МИД просто ответит, что международные наблюдатели необъективны. Пока европейская бюрократия раскрутится, наступит новый электоральный сезон.

Но есть и другая версия – прямое или косвенное российское влияние. Ведь без него обходился редкий электоральный процесс, предшествующие ему дрязги и, что тоже немаловажно, послевыборные протесты на постсоветском пространстве. В первую очередь, вспоминаются президентские и парламентские выборы в Кыргызстане – практически при каждых из них про прямое российское влияние говорилось, как об аксиоме. Сюда можно добавить выборы в Грузии, Армении, Молдове и даже Азербайджане, а об Украине стоит упомянуть отдельно. Ведь в Незалежную «рука Москвы» каждый раз протягивалась без каких-либо прикрытий и при поддержке тех самых гибридных технологий. Чем это закончилось (хотя еще не закончилось), мы все видим сегодня.

Однако, Кремль «возбуждается» и проявляет гиперактивность чаще в случаях, когда электоральная кампания грозит закончиться непредвиденно для него самого и правящего режима – то есть, в моменты внутреннего кризиса. Это, конечно, не относится к выявленным и практически доказанным фактам того или иного влияния на выборы в США, Германии, Франции или Польше – да и нам еще дорасти надо до их уровня. Для нас наиболее применимы президентские выборы в Беларуси. Мало того, что они проходили на фоне максимального сближения двух диктатур и соединения их в некое «союзное государство», так еще электоральный процесс практически вышел из-под контроля Минска. Тогда в стране вдруг появились «вагнеровцы», Россия стала ловить врагов Лукашенко, как своих собственных, а пропаганда вышла на качественно новый уровень с привлечением всех ее возможностей, начиная с ежевечерних атак Соловьева с Симонян и заканчивая появлением анонимных Telegram-каналов. В итоге Александр Григорьевич оказался заложником Владимира Владимировича. Впрочем, это уже другая история.

А как у нас?

По какому сценарию – украинскому, кыргызскому или белорусскому – будут проходить выборы у нас, сказать пока сложно. Но можно быть уверенным, что Москва не оставит их без внимания. Уже сейчас россиян подробно информируют об основных тезисах послания, они знают о предстоящих выборах, а многие российские информагентства дали новость о пятничном совместном заседании палат парламента даже раньше, чем некоторые наши коллеги.

При этом нужно уточнить, что пока официальная информация подается «объективно» и чаще с упором на то, что Кремль поддерживает Акорду в ее зуде реформаторства. Однако параллельно происходят перманентные нападки, когда «эксперты» предупреждают об опасностях «русскому миру», которые несут за собой реформы Токаева. Особый упор при этом делается на притеснении русского языка и подчеркивается, что Казахстану, в случае появления там «зеленых человечков», никто, как Украине, помогать не станет. Между прочим, последнее заявление товарища Си о помощи некоторые российские СМИ преподнесли, как подкуп внимания и заявили, что Москва Пекину ближе, чем Астана.

Но пока Кремль предпочитает влиять на Акорду напрямую. Напомним, что в октябре, как раз в разгар электоральной кампании, предстоит сразу несколько встреч Путина с Токаевым, где за закрытыми дверями могут решиться некоторые спорные моменты. Ну, а если не решаться, то спектр российского влияния может значительно расшириться. Он может включать в себя не только относительно безобидные намеки в виде очередной аварии на КТК или ограничениях экспорта-импорта-транзита, но и куда более опасные в виде разжигания межнациональных конфликтов (причем, не обязательно с участием русскоязычных граждан) или провоцирования протестов.

Сейчас мы точно не можем сказать, на кого сделал ставку Кремль – на «Токаева и Ко» или на назарбаевское окружение. Возможно, Путин готов лавировать и считает, что может влиять на ситуацию в Казахстане. Конечно, можно говорить, что ему сейчас не до этого, однако именно срыв всех планов в Украине может усилить давление на нашу страну, чтобы слепить из нее более надежного союзника. По образу и подобию Беларуси, например. Но при этом ему нужна лазейка для выхода в Большой Мир, а лучше, чем через Казахстан это он сделать пока не может.

• 96
• 107