Какой ценой досталось президентство Токаеву?

В прошлый раз, говоря о рисках, с которыми сталкивается второй президент, мы вынесли на первое место то, что можно назвать «елбасофобией». Но для понимания происхождении этой фобии необходимо «препарировать» двадцатилетнюю историю его пути в Акорду, приоткрыв некоторые моменты, о которых многие не знают до сих пор.

Проверка боем

Начнем с «секрета Полишинеля» о том, что первый президент стал задумываться о преемнике еще на пороге миллениума. К концу 90-х были проведены социально-политические исследования, которые показали не очень оптимистичные результаты, выявив несколько основных рисков для правления Назарбаева. Во-первых, это был поднимающийся средний и выше среднего бизнес, который требовал реальных реформ и стал все громче высказываться против усиления членов семьи «Ноль-Первого». Во-вторых, опасения вызывали сепаратистские настроения, что, кроме прочего, было инструментом давления российской «генеральской мафии» на Астану. В-третьих, предсказывался ренессанс национал-патриотического движения, а также рост популярности некоторых религиозных течений (причем, не только исламского, но и совсем «нетрадиционных» в виде последователей «Дианетики»).

Но были и риски, связанные с усиливающимися кланами и теневыми политическими группировками. Главным сигналом к тому, что надо готовиться заранее, была стремительная смена власти в Кремле, когда определенные лица убрали одемократившегося и уже отработавшего свой потенциал Ельцина, поставив вместо него полковника ФСБ Путина. Тогда появился первый вариант конституционного (подчеркнем) закона о первом президента, который позже получил дополнения и изменения, в том числе и в названии. На тот момент этот документ должен был обеспечить гарантии неприкосновенности Нурсултану Абишевичу и членам его семьи, а также сохранить некоторые рычаги власти.

Параллельно встал вопрос, кто может стать «Вторым номером», если Назарбаев все-таки решит не досиживать в Акорде (само здание тогда только достраивалось) до физического конца? Требования были очевидными: равноудаленность от кланов, не засвеченность в коррупционных скандалах, управляемых и приемлемый для союзников вариант. По некоторым данным, примерно в те времена и стала прорабатываться фигура Токаева. Возможно, именно поэтому его в октябре 1999 года достаточно неожиданно назначили премьер-министром. По сути, это был некий испытательный полигон, поскольку к тому времени правительство стало играть громоотвода от критики, а заодно основного «исполнителя поручения президента».

Но испытание получилось жестким. В ноябре 2001-го появляется ДВК, причем, часть из его организаторов, по сути, являлись подопечными премьера Токаева. Тогда Касым-Жомарт Кемелевич выступает с заявлением-ультиматумом – мол, или я, или младотюрки. Выборы президента Назарбаева был предсказуемый – отставка министров, вошедших в «Демвыбор», но, впрочем, вскоре, в конце января 2002 года, был уволен и сам премьер.

Второй заход

Токаев был отправлен в свою стихию – вновь возглавил МИД РК, где он, надо признать всегда был достаточно органичен и эффективен. Во многом именно благодаря ему внешняя политика Казахстана сникала репутацию взвешенной, предсказуемой, а главное – многовекторной. Не секрет, что именно Токаев расписывал и буквально на пальцах объяснял Назарбаеву, как с каким лидером надо себя вести и какие стратегические выгоды может получить наша страна от тех или иных двусторонних связей. Впрочем, бывало, что президент в большей степени заботился о своих выгодах, но это прямого отношения к нашему повествованию не имеет.

Впрочем, тут надо напомнить, что после внедрения Конституции образца 1995 года была упразднена должность вице-президента, и вторым лицом в государстве, тем, кто должен был занять пост его главы в случае, если с избранным президентом что-то случится, становился председатель верхней палаты парламента. И на эту должность должен был быть утвержден проверенный и перепроверенный человек, от которого нельзя ожидать неприятных сюрпризов. Первым оказался Омирбек Байгельды, которого на тот момент знали, пожалуй, только в Жамбылской области. Потом кресло председателя сената занял Оралбай Абдыкаримов – близкий соратник Назарбаева еще с комсомольско-партийных дел в Караганде.

После президентских выборов 2005-го образовался новый внутриполитический кризис. Сразу перед ними был убит Заманбек Нуркадилов, а спустя два месяца после голосования – Алтынбек Сарсенбаев. Да, Назарбаев был одним из главных выгодополучателей от этих показательных казней, но, как поговаривают, это могло быть выгодно и другим силам, в том числе, чтобы спровоцировать режим на кровопролитие, которое может стать поводом для насильственного смещения диктатора. После смерти Алтеке прошли большие кадровые изменения, а вот председатель сената Нуртай Абыкаев, бывший глава КНБ, «серый кардинал» и близкий друг Нуреке, усидел на месте. По некоторой информации, он был одним из тех, кто убеждал Шефа, что Токаев чуть ли не идеальный вариант для транзитного президента.

Исходя из этого, никого не удивило, когда он возглавил верхнюю палату парламента. Тем более, в начале 2007 года ожидалось очередное перекраивание Конституции и других законов, и надо было, чтобы сенаторы во главе с опытным дипломатом не подвели. Впрочем, как и во время конституционного переворота в 2010-ом. Стоит отметить, что Токаев в то время был, мягко говоря, не публичным, несмотря на свою должность. Видимо, не до этого было – тогда он стал усиленно изучать «родной язык», а за его деятельностью следила Администрация президента – чтобы вдруг случайно компромат на себя не набрал. Одновременно он стал невольным врагом некоторых кланов – начиная с вернувшейся в политику Дариги Назарбаевой и заканчивая «южанами», которые к тому времени сильно поредели во власти, но стремились взять реванш и, возможно, хотели использовать Токаева в своих целях вместо выбывшего из политики и страны Рахата Алиева.

Непродолжительная командировка

А потом появилась действительно многовекторная страница в трудовой книжке будущего президента. В конце 2010 года в ВКО вдруг образовалась и немедленно расширилась до 350 человек инициативная группа по проведению референдума на предмет продления полномочий действующего президента до 6 декабря 2020 года. Не только общество, но и политики восприняли это, мягко говоря, неоднозначно. Так, в сенате, возглавляемом Токаевым, появились намеки, что с референдумом спешить не надо – мол, надо чисто по Конституции жить, да и незачем это, если Назарбаев может без труда выиграть очередные выборы, которые выпадали на 2012 год (об этом, в частности, говорили Гани Касымов и Светлана Джалмагамбетова).

После консультаций в Конституционном совете и заявлений западных наблюдателей об «отходе от демократии», Нурсултан Абишевич с барского плеча отменяет «народную инициативу», которая к тому моменту чудным образом нашла поддержку среди 4 миллионов наших сограждан, и назначает досрочные президентские выборы на начало апреля. И пока вся страна к ним готовилась, стало известно, что Касым-Жомарту Кемелевичу предоставили почетное право занять пост заместителя генерального секретаря ООН, а заодно представителя Организации в ЕС (в Женеве). Заметим, что эту позицию традиционно занимал российский представитель, но после взаимных договоренностей на высоком и очень высоком уровнях она досталась гражданину РК.

В чем «многовекторность» этой командировки? В первую очередь нужно вспомнить, что тогда, в марте 2011-го, некоторые политологи восприняли этот ход, как почетную ссылку Токаева. Действительно, отправить его куда-то послом было бы стыдно не только ему самому, но и главному работодателю, вернуть в МИД тоже как-то некорректно. К тому же, опыт работы в солидной международной организации был как нельзя кстати для возможного преемника.

Есть вероятность (пусть небольшая), что сама кандидатура Касым-Жомарта Кемелевича, как транзитного президента, на тот момент либо отодвинулась на второй (или даже третий) план, либо возникла опасность его устранения. В этом плане логичной стала фигура его преемника на посту спикера сената – Кайрата Мами, яркого представителя «южного клана» («Большой Кайрат»). Тогда в подковерной борьбе наметилось серьезное противостояние между силовиками, которое вскоре вылилось в «Хоргосское дело». А вот Токаев считался креатурой Абыкаева, поэтому его тоже нужно было отодвинуть куда подальше.

Но прошло два с половиной года и Токаев также неожиданно вернулся. В то время, осенью 2013-го, уже более твердо (но не все) стали говорить о нем, как о преемнике, хотя это не совпадало с более красочными конспирологическими версиями. Людям приятнее было говорить о племяннике Нуреке Самате Абише, дочери Дариге Назарбаевой, однокласснике экс-президента РФ Кайрате Кожамжарове («Маленький Кайрат») и даже о Кариме Масимове. Поэтому народная молва сыграла на руку Токаеву, который всегда тяготился излишним вниманием номенклатуры. Впрочем, Токаева «несерьезно» воспринимали даже тогда, когда он официально стал вторым президентом Республики Казахстан. Тогда, между прочим, появились другие очевидные риски (еще до Кантара), но об этом и самом «недоперевороте» мы поговорим в следующий раз.

• 111
• 107