Казахстан отказал в статусе беженца российскому офицеру

«После президентских выборов казахстанские власти стали вести себя как союзники путинской России, – считает российский политолог и журналист Евгения Балтатарова. – Свидетельством этому является то, что сейчас многим россиянам, бежавшим от мобилизации в Казахстан, отказывают в статусе беженца, предоставлении ВНЖ и РВП».

Нелегальный переход границы

Россиянину Михаилу Жилину, ищущему убежища в Казахстане, угрожает депортация на родину, тюремный срок и принудительная вербовка в известное особой жестокостью «ЧВК Вагнера».

Майор федеральной службы охраны РФ, отвечавший на родине за правительственную связь президента с регионами, нелегально бежал из России в Казахстан в конце сентября. Возможности законно пересечь границу не было – офицер имел отношение к государственным тайнам и потому всегда был ограничен в праве на выезд из своей страны.

– Как только началась война с Украиной, Михаил хотел уволиться со службы, – рассказывает его супруга Екатерина Жилина. – Он не согласен с тем, что происходит с политикой того государства, присягу которому он давал. Муж обязался защищать Отечество, а не вступать в войну, которая осуждается мировым сообществом. И хотя никаких документов о том, что пойдёт воевать в соседнюю страну, он не подписывал, в праве на увольнение ему отказали. Начальство ему говорило, что его собираются переводить на какую-то руководящую должность. Так тянулось более полугода. Когда пошли разговоры о том, что после проведения референдумов в Донбассе и Луганске новым «российским» территориям нужно будет обеспечивать связь и потребуются специалисты, Михаил решил, что пришло время бежать. После объявления «частичной» мобилизации 21 сентября, мы поняли, что теперь как человек, не согласный с военными действиями России, он может ходатайствовать в другой стране о статусе беженца.

Из Новосибирска Михаил Жилин и его семья (жена и двое детей) выехали на своей машине. Екатерина высадила его перед границей, чтобы встретиться с ним уже в Казахстане. Когда Михаил пешим по лесополосе переходил границу, то был задержан казахстанскими пограничниками, после чего на него было заведено уголовное дело о незаконном пересечении границы. В суд дело было передано 30 октября. После трех судебных заседаний 2 декабря решением Бескарагайского суда области Абай Михаила Жилина лишили свободы на полгода условно и не установили апробационный контроль, где было указано к «иностранцу М. Жилину применимо дополнительное наказание в виде выдворения за пределы РК».

– У него было две недели на обжалование, но мы решили, что это слишком рискованно – надеяться на суд второй инстанции (его могли из зала суда сразу депортировать в Россию), – говорит Екатерина Жилина. – Так как из приграничной с РФ области Казахстана Михаила могли депортировать только на родину, я проконсультировалась со своими адвокатами, есть ли какой-то запрет на выезд именно по приговору казахстанского суда? Мы тогда еще не знали, что муж уже объявлен в международный розыск российским судом. Поэтому, когда нам сказали, что запрета быть не должно, Михаил собирался вылететь в Ереван, но в аэропорту был задержан. Сейчас он находится в изоляторе временного содержания в Астане и ждёт следственного суда, который должен избрать ему меру пресечения перед экстрадицией в РФ.

В России Михаила заочно осудили за дезертирство. Напомним: перед мобилизацией, объявленной 21 сентября, в закон «О воинской обязанности и военной службе в РФ» добавили пункт об увеличении сроков до 15 лет за дезертирство и оставление места прохождения службы.

– Но попасть в тюрьму – это, скажем, не самый худший вариант, – говорит Екатерина Жилина. – Хуже, когда принудят отправиться на войну. В новостях у нас прозвучало, что в сентябре и октябре 2022 года впервые за много лет произошло резкое сокращение количества заключенных в мужских исправительных колониях России – на 23 тысячи человек. Предполагается, что это связано с вербовкой заключенных в «ЧВК Вагнера». У Михаила специальность почти гражданская (инженер систем связи и коммутации), но как человека, который обучался в военной академии федеральной службы охраны, его наверняка первым внесут в список по вербовке заключенных. Он умеет обращаться с оружием (почти каждый месяц у них на работе проходили стрельбы), управлять определённым количеством солдат, знает стратегию ведения войны и т.д.

Жилины пытались также ходатайствовать в Казахстане о получении статуса беженцев, но получили отказ. Комиссия по осуществлению процедуры присвоения, продления, лишения и прекращения статуса беженца при управления координации занятости и социальных программ области Абай в своем ответе привела аргумент о том, что «заявитель как личность для правительства Российской федерации интереса не представляет».

«Забудь его. Найдешь себе другого»

На вопрос о том, как отнеслись родные к тому, что они решили бежать из России, Екатерина сообщила, что на ее родине идёт необъявленная гражданская война. По ее словам, сейчас нередки случаи, когда пожилые родители принимают точку зрения телевизора, тогда как дети руководствуются другими источниками.

– Люди разделились на два лагеря. Одни – за войну, другие – против, – рассказывает она. – И обе позиции связаны с источниками информации. Те, кто смотрит федеральные каналы, пропитаны пропагандой, они любят Путина, им нравится все, что происходит. Вторые ищут информацию в русской службе BBC, независимых каналах типа «Дождя», Telegram и YouTube-каналах. Разногласия доходят вплоть до того, что родные люди перестают общаться друг с другом. Примерно то же самое произошло в нашей семье. Мой отец был вполне лоялен к режиму, но ярым путинистом не был. «Был» – потому что умер 10 декабря, от рака. А я не могу проститься с папой: наговорила «фейков» об армии как минимум на 7 лет. Что касается свекра, с действиями сына он не согласится никогда, он считает Михаила предателем, – говорит Екатерина. – Вот это и есть гражданская война. Правда, после объявления мобилизации глаза у россиян немного открылись, они почувствовали страх. Одно дело, оказывается, поддерживать войну на диване, а другое – самому идти в окопы, да еще необученным, не одетым, плохо вооруженным. Мобилизация продолжается, но она скрытая, так как пока власти переключились на заключенных. И, тем не менее, тех, кто смотрит телевизор, очень сложно переубедить.

– Мне кажется, то же самое можно сказать и про казахстанское общество, – продолжает Екатерина. – Мы заметили, что многие таксисты в Семее поддерживают Украину, признаются, что смотрят и слушают телеканал «Дождь», радио «Свобода» и т.д. Выражая нам поддержку, говорили, что мы молодцы, что уехали из путинской России. В то же время в миграционной полиции Семея должностное лицо с ходу заявило, что мы предатели. Один из членов комиссии управления координации занятости и социальных программ области Абай, принимающего решения по беженству, вел себя очень предвзято. Когда я в минувшую среду пришла взять копии ходатайств на получение статусов беженцев для обжалования, он заявил: «Вы оставайтесь здесь с детьми, можете оформить себе разрешение на временное пребывание и устроиться на работу» – «А как же муж?» – спрашиваю я. – «Забудьте о нем, найдёте себе другого».

Впрочем, чиновники этого государственного учреждения изначально были настроены недоброжелательно. Когда мы подавали свои ходатайства, где, описав ситуацию, просили защиты у Казахстана, то двое из трех членов комиссии заявили, какие вы, мол, беженцы? На вашей же территории война не идёт, вас никто не гнал, вы приехали сюда по доброй воле. Наши доводы, что это разные вещи – беженцы от войны, как в Украине, или по политическим убеждениям и из-за принадлежности к определенной социальной группе (в нашем случае – военнообязанные), они так и не услышали.

Честно говоря, позиция госслужащих Семея мне непонятна. Когда они смотрят телевизор (а они его явно смотрят), то наверняка слышат, как российские пропагандисты открытым текстом заявляют, что Казахстан – следующий после Украины. Меня, наверное, спросят, почему мы, тем не менее, бежали в Казахстан? Потому что президент Токаев на международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге заявил, что Казахстан не признаёт такие квазигосударства, как ЛНР и ДНР. Нам показалось, что он тогда чётко обозначил позицию страны, плюс к этому министр МВД РК Марат Ахметжанов в конце сентября заявил, что Казахстан не будет выдавать российским властям тех, кто бежит от мобилизации.

Уточним от себя: это не касается преступлений, которые считаются уголовным деянием в обеих странах, и это не касается объявленных в международный розыск людей. Михаил Жилин на родине, напомним, обвиняется в дезертирстве. В казахстанском УК также есть соответствующая статья. Тем не менее, супруга беглого офицера считает, что в данном случае властям Казахстана следует применить другой подход к тем, кто попал в безвыходную ситуацию.

– Мы надеялись на Казахстан, как на правовое государство, – говорит она. – Ведь ваша страна подписала конвенцию ООН о беженцах, где обязуется обеспечить безопасность тем людям, которые испытывают определенные гонения по политическим убеждениям. Или из-за принадлежности к социальной группе – к такой, как военнослужащие. В России сейчас все, даже бывшие военные, рискуют попасть на войну помимо своего желания.

Сейчас адвокаты Михаила Жилина пытаются обжаловать решение суда первой инстанции.

– Тем временем, как сообщает «Настоящее время. Азия», ни МВД, ни КНБ ситуацию никак не комментируют. Казахстанское международное бюро по правам человека и соблюдению законности, которое с самого начала оказывает помощь российскому офицеру, также от комментариев отказалось. Екатерина Жилина опасается, что после экстрадиции на родину ее супруг подвергнется не только тюремному заключению, но и пыткам, а затем, как было сказано выше, принудительно отправится на войну.

После выборов

Историю Михаила Жилина впервые озвучила Евгения Балтатарова, российская журналистка и политолог, вынужденная с началом российско-украинского конфликта бежать в Казахстан из-за своей антивоенной позиции. По ее словам, после президентских выборов в Казахстане россиянам, подающим ходатайства о присвоении им статуса беженца, стали массово отказывать. Дело Михаила Жилина наглядно вскрыло эту опасную тенденцию.

– Теперь люди будут вынуждены переходить на нелегальное положение, потому что в оформлении ВНЖ, РВП (регистрация временного пребывания) тоже отныне отказывают. С этим столкнулись даже российские казахи, которые не первый год живут на своей исторической родине – и они тоже в течение 30 дней должны покинуть Казахстан.

И получается, что, заставляя тех, кто бежал от мобилизации, вернуться на родину, казахстанские власти ведут себя как союзники российских властей. Ведь ясно – этих людей отправят на войну против Украины. Евгения Балтатарова напомнила, что в Казахстане сейчас находится около 200 тысяч россиян, бежавших от мобилизации.

– То, что их вынуждают уходить в тень, очень плохо. Это чревато для страны неподконтрольными криминальными вещами, – считает она.

PS: «Вчера, 12 декабря, следственный суд А таны определил Михаила Жилина в СИЗО на 40 суток. Российская сторона просила заключения на два месяца. Теперь РФ должна готовить документы на экстрадицию, на основании которых Генеральная прокуратура будет принимать решение.
По словам Екатерины Жилищной, есть определённые опасения, что теперь РФ захочет избавиться от Михаила ещё в СИЗО чужими руками».

• 159
• 136