Казахстанские подростки уходят «в окно» от нашего неправильного общества

Казахстан занимает третье место в мировом рейтинге по суицидам среди подростков. Причем, чаще всего это происходит в тех семьях, где могут позволить себе хорошие школы и дорогих репетиторов.

Красная тревога

В отечественный прокат вот-вот выйдет картина Эли Гильман «Подсолнух», где поднимается очень важная для казахстанского общества проблема подростковых суицидов.

Режиссер этой картины известна тем, что даст фору многим мужчинам-режиссерам по части крепких «мужских» фильмов. А в этой ленте у нее произошло «сращивание» ее внутреннего мира с материалом». Когда это случается, то картины, по ее словам, получаются более качественными.

– Поводом для появления «Подсолнуха» стала трагедия, – рассказывает Эля. – В семье наших близких друзей погиб сын: 14-летний подросток «вышел» в окно. Когда изучили содержимое его компьютера и все записки, которые он оставил, то выяснилось, что это было самоубийство.

Я не смогла пойти на его похороны. Не знала, как буду смотреть в глаза его матери и что-то говорить ей. «Успокойся, всё пройдёт», или, может, что-то другое? Как мне потом рассказывали, отец мальчика каждому из пришедших твердил: «Разговаривайте со своими детьми – обо всём на свете, не оставляйте их один на один с их проблемами, даже если вам кажется, что они ерундовые. Мы не почувствовали их вовремя – он не рассказывал, а мы не спрашивали. Хотя сигналы были – в последнее время сын сильно увлекся компьютерными играми».

Мы с мужем «примерили» ситуацию на себя: наша 16-летняя дочь переживала тогда очень сложный период. Она была не уверена в будущем, неизвестность ее страшила, она тоже увлекалась популярной игрой «Дота»…

Пока готовилась к съемкам, много разговаривала с детскими психологами. Они объяснили, что это увлечение – «красная тревога»: значит здесь, в этой реальности, у подростка что-то не ладится. Возможно, он, не найдя понимания у родителей и среди своих сверстников, ищет «отдушину».

В «Подсолнухе» отражены и мои собственные материнские переживания. Я очень долго не могла избавиться после той смерти от чувства вины. Я тоже мало времени уделяю времени своим детям – много работаю, пока я на съёмках, они предоставлены самим себе. Страх так разрывал меня изнутри, что я стала копаться в статистике, читать аналитику, разговаривать со специалистами. Выяснилось, что Казахстан на третьем месте в мире по суициду среди подростков. Эта тема остается актуальной и сегодня. Несколько месяцев назад дочь других наших друзей также покончила с жизнью…

Поэтому в своей картине я постаралась донести главную мысль – не оставляйте без внимания подростков. Когда ребёнок кажется уже самостоятельным – сам ходит в школу, делает уроки, готовит себе незамысловатый обед, но именно в этом период ему нужно особое внимание и чуткость. Они физиологически взрослеют, гормоны играют, им трудно контролировать своё эмоциональное состояние. Ранить может все – «не такой» взгляд со стороны другого подростка, отвергнутое чувство…

Но картина – не обвинительный вердикт. Пока мы сражаемся за карьеру, то полагаем, что делаем это во имя детей, чтобы накормить и одеть их. Отец моего героя произносит в стандартную для каждой семьи фразу: «У тебя есть то, чего у меня в детстве не было!»

И он сам, и его жена, мать нашего подростка, тоже переживают кризис «среднего возраста». Мама озабочена карьерой, она боится потерять работу, папа дома бывает мало, ему кажется, что нужно зарабатывать как можно больше – престижные «блага» для сына стоят денег. Сын пытается обратить на себя их внимание, «нечаянно» опустив на пальцы учительнице музыки крышку от рояля, но нет – «малолетнего идиота» только отругали. Он видит, что отец и мать становятся чужими друг другу. В фильме об этом не сказано, но психологи убеждены, что дети очень часто в родительских скандалах винят себя – это они сделали что-то не так, поэтому отец и мать ссорятся.

Школьный учитель биологии пытается «бить в колокола», но мама отвечает ему: «Да вы что! У него же дорогой репетитор, он же ходит в хорошую школу».

«Интернациональная» семья

– Все обращают внимание на гармоничный актерский ансамбль, хотя семью в картине играют актеры разных национальностей….

– Изначально предполагалось, что это будет международный проект, чтобы как можно больше людей увидело «Подсолнух» на кинофестивалях. Актеров искали долго. На роль «папы» перепробовали многих казахстанских актёров и становились на Еркебулане Даирове. Он невероятно талантлив. Его дочь совсем ещё маленькая, но, когда я говорила с ним о роли, он ее сразу почувствовал – мне с ним было легко и комфортно работать.
Сложно было найти «маму». От актрис из Казахстана я плавно перешла на СНГ. Все они были хороши, пробы проходили отлично, но чего-то не хватало. И тогда наш кастинг-директор вышла через агента на Европу. Слобода Мичалович, которая снималась у известных европейских режиссёров, например, у Эмира Кустурицы вместе с Моникой Белуччи, прислала пробы переведенной нами на английский язык сцены на родном сербском. И я поняла, что это моя актриса. Она же, прочитав сценарий, сказала, что это потрясающая история и она хочет сниматься в ней. Для того, чтобы вникнуть в роль, она стала учить русский язык, но акцент все равно немного оставался и в итоге её озвучила российская актриса.

Рашид Мусин, исполнитель главной роли, стоит для меня особняком. Мы нашли его случайно, уже после того, как на эту роль был заявлен другой мальчик, но полной уверенности в попадании не было. И тогда кастинг-директор пошла фотографировать подростков по школам Алматы. Рашид оказался учеником той самой злополучной школы, в которой не так давно мальчик покончил с жизнью (история с юбкой на школьном вечере). «Я попробую», – сказал он, когда прочитал нашу историю. Оказалось, что Рашид, как и наш герой, увлечён компьютерными играми. Когда я его спросила, какие у него отношения в классе, в школе, то по реакции поняла – то, что мы снимаем, ему до боли знакомо. К счастью, директор этой школы очень хорошо отнеслась к нашему фильму. Прочитала сценарий и согласилась не только отпускать мальчика на съёмки, но и разрешила снять несколько сцен в своей школе.

Рашид не играл – он жил жизнью в кадре. В картине есть очень тяжёлая сцена на охоте, где отец (Еркебулан Даиров) психологически давит на него, заставляя нажать на курок. Я очень переживала за мальчика – как он перенесет несколько дублей, но мне не пришлось даже вводить его специально в роль – он органично вписался в нее.

Рашид получила приз в номинации «Лучший юный актёр» на нескольких международных кинофестивалях. В этом году он заканчивает школу, мы договорились, что, как только определится с дальнейшей судьбой, встретимся с ним на следующей картине. Мы друг друга очень хорошо чувствуем.

На роль учителя пробовали разных актёров из Казахстана, Кыргызстана, России… Самые убедительные пробы пришли от Кирилла Кяро, эстонского актёра, который много снимается в России («Ликвидация», «Измены», «Нюхач» и т.д.).

Подсолнуховые поля

– Что было самым тяжелым в этой картине?

– Нас сильно заставила понервничать аллегория. Символ картины – подсолнуховые поля. Это самый важный образ, но запуск картины задержался по финансовым причинам, когда поля под Алматы уже стали облетать. Тогда наша команда срочно поехала в Семипалатинск, но и там поля уже полегли. Посоветовали ехать под Усть-Каменогорск. И мы всем табором, с актёрами, с оборудованием, на двух автобусах выехали туда. Это был уже сентябрь-октябрь, накануне выпал снег – и поля уже тоже лежали. Я была в отчаянии, когда спасатель Бухтарминского водохранилища сказал, что нужно подняться до Катон-Карагая. «Это недалеко, всего 300 км, но поля там есть», – сказал он. И мы опять тронулись в нелегкий путь. Но иностранные актёры были довольны – их потрясла неземная красота нашей природы. Этому не помешали ни отсутствие дорог, ни довольно скромные жилищные условия. Видя их восторг, я гордилась своей Родиной.

Проезжали село за селом – везде подсолнуховые поля бывали уже убраны. Срыв картины – это страшно, я нервничала, но в результате мы всё-таки нашли то, что искали. Отсняли, вернулись в Алматы доснимать оставшиеся эпизоды. Шёл третий год съемок, мы начали готовиться к фестивалям и прокату и тут… пандемия! Все страны закрыли свои границы. Единственный успокаивающий бонус – картину засчитали 2020 годом, хотя снята она в 2019-м. И весь следующий год «Подсолнух» триумфально шествовал по мировым кинофестивалям. Казахстанско-сербско-эстонский фильм получился понятным всему миру. Мы побывали на множестве фестивалей в Европе, в Канаде, Голливуде, Китае, Японии, Израиле, во Францию. И везде говорят: «Эта история про нас». Я, конечно, очень хотела, чтобы мир увидел мою картину, но такого успеха, честно говоря, не ожидала.

– А когда нам, зрителям, ждать картину в прокате?

– Мы планировали в апреле, но из-за январских событий график сместился. С этой картиной я поверила в то, что исход событий может быть самым фантастическим. Была остановка производства на середине процесса в связи со сменой руководства на киностудии, картина пережила пандемию, а потом завоевала огромное количество призов. Из-за санкций (Россия является страной-посредником при дубляже иностранных картин на русский язык) сейчас в казахстанском кинопрокате сложилась непростая ситуация. Но мне все больше кажется, что казахстанским картинам она даже на руку. У нас снимается очень много независимых и очень крепких картин. Поэтому есть надежда, что с кинопрокатом у нас все будет хорошо, а последние события доказали, что наши картины завоевывает мир (я имею в виду, в том числе, и Берлинский кинофестиваль, где было отмечено сразу несколько наших фильмов).

В казахском кино появилась плеяда режиссёров, которых можно назвать новой казахстанской волной. Себя я тоже смею относить к ней. Мы все приблизительно одного возраста – 40+. У нас похожее восприятие мира – мы рассказываем о событиях, которые беспокоят нас самих и наше общество и, наверное, это нас и объединяет. «Новая волна-2» – это и Аскар Узабаев, и Фархат Шарипов, и Адильхан Ержанов, и Ерлан Нурмагамбетов… Мы все дружим между собой, бываем друг у друга на премьерах, у каждого свое кино, поэтому между нами нет конкуренции. Во ВГИКЕ, когда мы все учились, нас так и называли – «казахский этаж». Казахстанцы выделялись среди студентов других стран своей теплотой, мы старались быть ближе друг к другу.

Что касается отечественного проката, то случилось главное – теперь это не только картины лёгкого жанра. У нас появились драмы, триллеры и даже детективные истории. Это означает, что лёд тронулся – кинопрокатчики посмотрели и в нашу сторону. Раньше в Казахстане априори невозможно было прокатить в кинотеатрах артхаусные картины. Но если не показывать их зрителям, если растить их только на одних, пусть и замечательных, комедиях, получается, мы лишаем людей возможности думать. А мой «Подсолнух» как раз рассчитан и на подростков, и на их родителей, которые хотят вовремя распознать тот период, когда их ребёнок начинает закрываться от них, оставаясь наедине с проблемой, которая требует решения. Сейчас все – и учителя, и психологи, и родители – заговорили о том, что если наши дети, не найдя у нас помощи, не хотят быть с нами и переступают точку невозврата, значит, мы построили неправильное общество…

• 95
• 108