Казахстану нужна либерально-авторитарная модернизация

На протяжении более 30 лет наша страна пыталась выстраивать свою внешнюю политику таким образом, чтобы выйти из предколлапсного состояния в первые годы независимости до ее сегодняшнего состояния средней державы – экономического лидера Центральной Азии.

Этому способствовали все шаги: делимитация границ со всеми соседями, либерализация экономики и социальные реформы, политика привлечения инвестиций и переход на новые стандарты, инициативы по созданию и поддержке региональных и международных организаций и союзов и т.д. И по этому многовекторному пути, провозглашенному Казахстаном, впоследствии пошли все страны региона. Это создало уже новые условия для восприятия Центральной Азии как целостного и центрального (осевого) региона Евразии.

Со временем такое позиционирование позволило сформировать некую единую позицию отношения ЦА к другим странам и регионам мира, что позволило создать формат С5+ с США, ЕС, Китаем, Германией, Японией, Южной Кореей, Россией и т.д.

Таким образом, сегодняшняя ситуация позволяет Казахстану и всему региону органично перестраивать и переопределять свой внешнеполитический курс по отношению внешне-политическому курсу России, сохраняя с ней лишь взаимовыгодные (в том числе и из-за санкций) торгово-экономические и военно-технические (поскольку ОДКБ фактически потеряла свой изначальный смысл) связи. Это также помогает разрешать противоречия и значительно мягче сочетать интересы великих держав в регионе.

При таком переформатировании отношений Казахстана внутри Евразийского континента на первый план выходят вопросы сочетания политики условно «Большого Запада» с политикой «Большого Востока» через коридоры социального, экономического и политического диалога и сотрудничества. Торговля Китая с Европой через Казахстан, ЦА, Кавказ и Турцию обеспечивают как транзит технологий и финансов, так и новейших социо-культурных тенденций в регионе.

Происходящая из-за этого нивелировка отношений с Россией, теряющей из-за войны с Украиной свой геополитический потенциал, постепенно выводит регион из под ее опеки, формируя Большую Центральную Азию именно как центральную ось всего евразийского континента.

Это далеко не тот Heartland (в представлении Х.Маккиндера Heartland приблизительно совпадал с территорией Российской Империи и СССР), недоступный англо-саксам ранее. Теперь, с обретением Центральной Азией универсального статуса центральной оси Евразии, сам термин Heartland, наконец, обретает свой истинный смысл как сердцевины или срединной земли, а также географической оси истории Евразии, которая, собственно, и предопределила ее культурно-цивилизационное и культурно-историческое развитие.

Поэтому, переход от идеологического, индустриально господствующего типа цивилизации – к информационному или постиндустриальному, постмодернистскому, начинает формирование новой структуры мирового порядка. Это подобно дереву, одиноко стоящему в степи, которое начинает формировать вокруг себя сначала кустарниковую зону, а потом и лесную.

При такой трактовке когда-нибудь Большая Центральная Азия может превратиться в регион с огромными возможностями для развития, когда реализация многостороннего подхода сформирует здесь мирную среду для справедливой конкуренции и взаимовыгодного сотрудничества Большого Запада и Большого Востока.

Три сценарий для Казахстана.

Казахстан теперь уже объективно не находится в парадигме «оставаться-или-выходить» из каких-то интеграционных объединений с Россией или «оставаться-или-создавать» новые с ней. При мультилатеральном подходе, использующем все преимущества мирного развития и взаимовыгодного сотрудничества, этого не требуется. Но если придерживаться старого подхода, то страна начинает жить в условиях нисходящего взаимного доверия и потери своего достоинства на международной арене.

Сценарий 1:

Если Казахстан остается в основных интеграционных объединениях с Россией (ЕАЭС, ОДКБ), то сохраняется временный статус-кво, но растет неопределенность. Все войны рано или поздно заканчиваются, но налаживать мирную жизнь после войны будет гораздо труднее для ее участников. И это будет происходить уже в других условиях сложившегося миропорядка.

Учитывая это, стоит помнить о возможностях и угрозах для нашей страны и всего региона от какого-либо вероломного вмешательства либо интервенции со стороны третьих сил, включая угрозу террористических акций и нападений, экономических и социально-политических кризисов. Их причинами могут выступать претензии бывших метрополий на зоны влияния и границы, религиозные и теологические разногласия, а также, как ни странно, борьба за метафизическое и историческое первородство.

Элементарный геополитический анализ выявляет два возможных направления, по которым наш регион может быть подвергнут такому внезапному вмешательству.

Первое. Для России враги это прежде всего ее идеологические противники – европейские страны НАТО, поддерживающие Украину. Во вторую очередь, это бывшие республики – новые независимые государства, стремящиеся проводить независимую внешнюю и внутреннюю политику.

Второе. Для радикальных исламистских террористических организаций враги – это все светские режимы, продвигающие нетрадиционные религиозные ценности и социально-политические порядки.

Китай же воевать ни с кем не собирается, прекрасно осознавая свое масштабное превосходство в экономическом, финансовом, военно-политическом и людском плане. Экономическое развитие Китая, его растущие финансовые и культурно-политические возможности способны без военных средств и методов решать в Евразии практически любые проблемы.

Сценарий 2

Если Казахстан выходит из неравноправных союзов, не предпринимая необходимых и достаточных мер для сохранения и укрепления независимости и суверенитета, то положение страны ухудшается мгновенно. Казахстан попадает в ситуацию первых трех-четырех десятилетий Израиля, которому все-же помогали и США, и Европа. Казахстану никто помогать по большому счету не будет.

Сценарий 3

Если мы развиваем свое участие в новых, более выгодных и отвечающих нашим национальным интересам форматах и организациях, то наше положение укрепляется. При этом появляется новые гарантии безопасности.

То же самое касается и внутриполитического развития. Формирование долгосрочного паттерна национальной идеи в формате «Нравственного Казахстана» должно стать образом и моделью развития нашей независимости. Динамично развивающийся внутренний рынок, стимулирование роста рождаемости и увеличения населения на территории приблизительно равной Европе, самодостаточное сельское хозяйство и жилищно-коммунальный комплекс, развитое высшее, средне-специальное образование и медицина, развитый военно-технический комплекс, способный производить весь современный спектр оружия и боеприпасов в необходимых количествах, современную армию численностью примерно 1% ( это 200 тысяч) от общего населения страны в 20 миллионов (сейчас примерно 0,385% или всего 77 тысяч), способную отразить долговременную военную экспансию и победить в войне.

В плане развития политической системы государства сегодняшнюю формулу «Сильный Президент – влиятельный парламент – подотчетное правительство» пока нельзя назвать соответствующей реальности. Действия правительства и власти в целом в некоторых областях экономической и социальной жизни носят запоздало реактивный, а не превентивный характер. Да и само правительство формируется не на конкурентной основе, нацеленной на создание конкурентной антимонопольной экономической системы. Поэтому, Казахстану пока еще нужна либерально-авторитарная модернизация мобилизационного типа, отвечающая сегодняшним реалиям. Это предполагает предоставление больших свобод гражданам, экономическим субъектам и социально-политическим институтам. По этому пути уже с разной скоростью идут Турция, Азербайджан и Узбекистан. Именно запаздыванием модернизации всей социально-экономической системы некоторые эксперты гражданского общества связывают слабость нынешней администрации.

Многосторонний подход, продвигаемый Казахстаном, сегодня выступает как способ политико-экономического номадизма, как форма тенгрианского мультикультурализма и тюркского социального проекта, осуществляющего перестройку всего евразийского пространства на принципах доверия и свободы.

• 40
• 28