Кого касается закон о возврате награбленного?

13 декабря, 2022

В своей инаугурационной речи, которая, безусловно, является презентацией первостепенных задач переизбранного президента, Касым-Жомарт Токаев вновь заговорил о возврате выведенных капиталов. Но агашки почему-то решили, что это их не касается. А зря. Ведь это не только контроль за украденными у каждого из нас активами, но и контроль за самим Касым-Жомартом Кемелевичем.

Настороженный оптимизм

Итак, Указ №3 от 26.11.2022 «О мерах по возврату незаконно выведенных активов» обращает внимание своим форматом. Ведь президенту достаточно просто издать «Постановление» или «Распоряжение», чтобы продемонстрировать вектор реформ, однако этого оказалось бы недостаточно – ведь указ «круче» других упомянутых актов, он не только закрепляет инициативу главы государства, но и делает ее обязательной к исполнению. Кроме того, Токаев таким образом возложил ответственность за исполнение своего указа на всех, начиная от своей Администрации и заканчивая Генеральной прокуратурой (на которую, судя по всему, возложена «особая роль»).

В Указе №3 вообще много правильного. Он достаточно полно и подробно расписан, и, что немаловажно в нынешней ситуации – с четким определением нарратива поставленных задач и ожидаемого эффекта. И это тоже хорошо. Равно как и практически все пункты документа. Первый из них – это поручение правительству и «другим заинтересованным госорганам» до 31 марта следующего года разработать и внести на рассмотрение мажилиса соответствующий законопроект.

Другие пункты указа предусматривают создание в Генпрокуратуре и других правоохранительных органах отдельных подразделений по возврату незаконно выведенных активов, взаимодействие правительства с зарубежными странами и международными организациями, формальные нормы о мерах реализации настоящего указа, а вот контроль за его исполнением возложен на Администрацию президента.

В общем, все вроде бы правильно и по существу. Сам посыл внушает оптимизм, но оптимизм этот даже не осторожный, а какой-то настороженный. Почему? В первую очередь настораживает то, что претворять в жизнь инициативу президента будут те, кто, по меньшей мере, сделал карьеру при прошлом режиме. Нет никакой уверенности, что исполнители сами не брезговали тем, чтобы прикупить дачу где-нибудь в Чехии или отложить что-то на «черный день» в неприметном швейцарском банке – пусть не сотни миллионов, но все же. Однако, как нам кажется, это будет выявляться по ходу дела, а общество и журналисты-расследователи могли бы помочь таким деятелям выйти на самих себя в неистовом желании исполнить инициативы главы государства. Сейчас речь о другом.

Без срока давности?

В первую очередь обращает на себя внимание то, что указ этот появился только сейчас, тогда как Токаев о возврате капиталов заговорил еще в январе. Более того, его предшественник Нурсултан Назарбаев тоже раза три поднимал эту тему и даже грозился санкциями против тех, кто не вернет активы для того, чтобы они работали на страну (даже амнистии капиталов объявлялись). Однако из уст Касым-Жомарта Кемелевича, особенно после того, как он прямо стал намекать на окружение Елбасы, это звучало по-другому. Особенно после того, как стали возникать соответствующие комиссии, и даже что-то делалось по деприватизации.

Впрочем, одних заявлений Акорды о возвращении активов и желаний общества вернуть награбленное, маловато – нужен был полновесный закон, который бы расписывал весь механизм возврата, уточнял легитимность всех каверзных моментов и четко распределял, куда возвращать капиталы и как их тратить. При этом мы отмечали, что принять такой закон должен был новый парламент при новом правительстве, однако, судя по указу, принять его Токаев планирует при действующем составе мажилиса, который, напомним, на 70 процентов состоит из тех, кто попал туда при Назарбаеве.

В общем, есть подозрения, что тут не обошлось без лоббирования (а точнее – тормоза) «Старого Казахстана», что более похоже на откровенный саботаж. Об этом, кстати, в недавнем интервью Elmedia высказался экс-премьер Казахстана Акежан Кажегельдин (https://www.youtube.com/watch?v=aP2mf4dnO5k). Он, в частности, отметил, что закон следовало бы принять уже до 30 января 2023 года, и дело здесь не только и не столько в том, что зарубежные активы могут перепрятать, а в том, что промедление может вылиться в «дополнительную головную боль» для наших властей. Коротко говоря, для Казахстана может оказаться недоступной часть активов или же их возврат может «утяжелиться», вылившись в многолетние судебные тяжбы с огромными затратами и сомнительной перспективой.

Еще раз – вызывает недоумение, что только разработка законопроекта отложена до 31 марта, а когда он пройдет через парламент, сказать трудно. Тем более, что парламент-то «ручной», и нельзя отрицать, что на него оказывают влияние те, кто его создавал (до января 2022 года).

Кадры решают все

А главное – разрабатывать закон будут «все те же». Но если при прохождении законопроекта через мажилис возможно хоть какое-то (теоретическое) влияние общественности, то к его сооружению никто, кроме чиновников допускаться не будет. Это можно судить по самому Указу №3, где прописано, что среди разработчиков числятся правительство, Нацбанк, КНБ, Антикоррупционная служба, агентства по финмониторингу и по регулированию и развитию финансового рынка, «Самрук-Казына» и «другие заинтересованные государственные органы и организации».

Подчеркнем – только государственные органы. Ни слова, ни намека на общественные организации, НПО, независимых экспертов, на политические партии, в конце концов. Не говоря уже о «Заграничном бюро казахстанской оппозиции», у которого накоплен немалый опыт в разработке правовых механизмов поиска и возврата выведенных активов. Да и, по большому счету, тот же Кажегельдин или Серик Медетбеков могут буквально пальцем показать, где, у кого и сколько лежит. Кое-что есть в этом плане у сравнительно молодого, но официально зарегистрированного и уже немало успевшего сделать Фонда Elge Qaitaru, директор которого Оразалы Ержанов несколько недель назад даже опубликовал свое видение законопроекта о возврате активов.

Другими словами, создается устойчивое впечатление, что общественность Казахстана и ее представителей намеренно не хотят допускать к столь важному делу. Напомним, что речь идет о наших с вами деньгах, недополученных зарплатах, не построенных школах и больницах, об авариях на устаревших ТЭЦ и так далее. Это кому-то выгодно? Получается, что так.

Хоть что-то хорошее

Впрочем, как мы отмечали в самом начале, в президентском указе есть моменты, которые не только логичны, но и обязательны. Так, например, в законе, в первую очередь, должно быть четкое определение субъектов правоотношений, а также «регламентация механизмов раскрытия, подтверждения происхождения и возврата незаконно выведенных активов». Особое внимание уделено обеспечению прозрачности процедур возврата незаконно выведенных активов, правда, тут могут возникнуть оправданные сомнения, учитывая хотя бы Фонд «Қазақстан Халқына», вокруг которого с самого момента возникновения периодически возникают вопросы и скандалы.

Кстати, про фонд. Законом было предусмотрено «образование специального государственного фонда, аккумулирующего поступающие незаконно выведенные активы и управляющего ими, для финансирования социальных и экономических проектов, направленных на повышение благосостояния народа Казахстана». Без него, понятное дело, обойтись трудно, однако как бы он не повторил участь Фонда «Бота», куда поступили порядка 80 миллионов «казахгейтовских» долларов для выделения помощи НПО, а в итоге около половины из них разошлись по фейковым структурам, близким к Дариге Назарбаевой. Понятно, что вряд ли сейчас Дарига Нурсултановна имеет такую же силу, как полтора десятка лет назад, но вместо нее ведь могут прийти и другие?

В общем, здесь опять возникает вопрос открытости и прозрачности. В какой-то мере осторожный оптимизм вызывает намерение создания «консультативно-совещательного органа по вопросам возврата незаконно выведенных активов с определением его полномочий». По нашим данным, туда могут попасть некоторые общественные деятели, независимые эксперты и даже журналисты-расследователи. Мы не станем (пока) слишком хвалить или, наоборот, подвергать сомнению эту норму, однако, как нам кажется, общество и эти самые общественные деятели уже сейчас должны напоминать о себе, демонстрировать словом и делом желание работать в этой комиссии. Иначе власть, видя, что никто особо не проявляет активности, решит, что она и сама справится, подтянув в нее своих и приближенных, как это было и раньше.

Но вернемся к указу и законопроекту. Два оставшихся пункта практически безоговорочно можно считать необходимыми и положительными. Первый из них – это «принятие системных мер, направленных на устранение причин и условий, способствовавших незаконному выводу активов». Тут, признаться, он даже несколько неожиданный, хотя надо отметить, что при Токаеве (началось еще до январских событий) кое-что в этом направлении делалось и делается.

Вторая норма, на которую хотелось бы обратить внимание, звучит так: «стимулирование добровольной передачи государству незаконно выведенных активов». Тут, наверное, особых пояснений делать не надо. Говоря простыми словами, речь идет о своеобразной амнистии для тех, кто согласился бы вернуть выведенные активы взамен на сохранение свободы или, может быть, какой-то части активов. Однако отметим, что тут неплохо было бы эту тему вывести в отдельный законодательный акт.

Тем более, его разработка еще пригодится, когда в обществе назреет вопрос о том, что принято называть люстрацией. Впрочем, сегодня далеко не все понимают, что означает этот термин.